Олаф Бьорн Локнит - Глаз Паука
Вскоре Клелия осознала, что ее проклятия не достигают цели, и удрученно замолчала. Тишину нарушало лишь размеренное шарканье подошв, и Юнра рискнула подать голос:
– Скажите, куда мы идем? Зачем мы вам нужны?
Гробовое молчание в ответ. Шагавший впереди Теймураз свернул в темный коридорчик, загремел ключами, и женщин поочередно втолкнули в низкий проем. Клелия, бросив взгляд по сторонам, удивленно охнула. Младшая Тавилау вполне разделяла ее удивление: ей в голову не приходило, что под «Альнерой» скрывается такой огромный зал. Медная дверь, которую они с Ши обнаружили, наверняка ведет именно сюда – вон вдалеке виднеется уходящая наверх лестница.
Пленниц провели между толстых, приземистых колонн к ярко освещенной площадке и написанной на светлой штукатурке фреске – паутина с восседающим в центре золотым пауком.
– Вот они, твои ненаглядные любимцы-пауки, – злорадно бросила диа Лаурин. – Во всей красе. Просветленные искатели истины среди паучьих тенет. Тьфу! Смотреть на вас противно. Века идут, а такие, как вы, не переводятся. Но все же, в чем их сила?..
На короткое время женщин почти предоставили самим себе, лишь приставив к каждой по «серому» охраннику. Иль'Ваххаби с подручными куда-то удалились, «серые» стражи не двигались и, кажется, даже не дышали, и Юнра дала полную волю своему любопытству. А посмотреть было на что. Впервые в жизни девица Тавилау очутилась в самом настоящем капище – капище Затха Всеведущего.
В центре круглой, слегка вдавленной, как тарелка, площадки гладкий каменный пол вздымался двумя горбами из черного мрамора – один побольше и слегка вытянутый, другой поменьше, а от них к краям «тарелки» разбегались десять тонких лучей-желобков. Что-то это сооружение ужасно напоминало… Юнра наморщила лоб, пытаясь вспомнить, и сдавленно охнула, узнав. Собственно, догадаться сразу мешал размер: туловище огромного паука-крестовика, высеченное в камне, было величиной с лошадь, лапы-желобки в размахе достигали едва не дюжины шагов. А этот заглубленный, до блеска отполированный крест на спине мраморного тарантула – что это, попытка неведомых строителей капища придать своему идолу сходство с оригиналом? Но зачем тогда эти бронзовые кольца, вделанные в камень на концах креста размером как раз в рост человека?..
Жертвенный алтарь, вот что это такое, сказала себе Юнра, чувствуя, как внутри нее все заледенело.
Паучьи лапы-желобки оканчивались круглыми углублениями размером с суповую миску. Вновь появился Теймураз иль'Ваххаби, но на сей раз его сопровождали не только безликие воины, но и десяток фигур, задрапированных в черные балахоны. Новоприбывшие двигались с торжественной медлительностью, неся на вытянутых руках разнообразные предметы – иные из этих предметов полностью умещались в ладонях, но Юнра увидела изогнутый туранский ятаган из драгоценной дымчатой стали, толстый фолиант в потертом черном переплете, изумительной красоты алмазную тиару, отлитый из чистого золота солнечный диск… Процессия двинулась кругом алтаря, обходя его посолонь, каждый из идущих бережно клал свой талисман в чашу на конце паучьей лапы и сам вставал рядом. Еще кто-то суетился у светильников, что-то добавляя в масло, отчего пламя вспыхнуло ярче, а в воздухе разлился сладковатый прозрачный дым.
Связка украшенных самоцветами ключей на одном кольце. Маленькое серебряное зеркальце в резной оправе. Пузатый флакончик с оранжевой жидкостью. Клелия, гневно сдвинув брови, беззвучно шевелила губами. Она явно узнавала каждый из принесенных участниками ритуала амулетов. В три оставшихся чаши легли тяжелый, грубоватого литья перстень с рубином, тонкий жезл с великолепным огненным опалом в навершии и пожелтевший от времени лошадиный череп с вставленными в глазницы сапфирами.
Клелия Кассиана смотрела на талисманы божественных Сил, и в глазах офирки разгорался незнакомый доселе огонь.
Юнра, для которой все эти предметы ровным счетом ничего не значили, смотрела на полускрытые капюшонами лица Искателей Истины, знакомые ей в той же мере, что Клелии – амулеты богов. Не в силах более сдерживаться, девица Тавилау жалобно воззвала:
– Гиллем! Минсла! Вельбор! Это же я, Юнра, Юнра Тавилау! Что вы делаете?! Нейджел, посмотри на меня! Мы ведь сколько лет знакомы! Нельзя же так запросто хватать человека и…
– В самом деле, Совершенный, – нерешительно заикнулся один из безошибочно узнанных Юнрой чернокнижников, в миру Гиллем Лариан, единственный наследник торгового дома Лариан, поворачиваясь к молчаливому иль'Ваххаби. – Это же Юнра, то есть я хотел сказать… Возможно, она будет нам полезна? Может, сохранить ей… предложить ей место среди нас?
– Среди нас нет свободных мест, – резко откликнулся гигант. – Она многое знает, и она была с нашими врагами. Ей нельзя доверять.
– Да ничего я не знаю! – заверещала Юнра. – Ровным счетом ничего! Ни я, ни она! А если вы тут затеяли поклонение Всезнающему, так это ваше личное дело! Только не надо этих… кровавых приношений!
Возможно, девице Тавилау и удалось бы убедить кое-кого из присутствующих – скажем, Гиллем Лариан был готов пойти навстречу давней приятельнице, но тут из-за колонн вынырнула еще одна фигура в длинном балахоне, только не черного, а неопределенно-серого цвета. Откинув с лица капюшон, безликая фигура обернулась невысокой полноватой женщиной средних лет – совершенно домашней и безобидной с виду, однако даже огромный туранец при ее появлении будто бы сделался ниже ростом и усох в плечах.
– Что происходит, Теймураз? – холодно обронила она. – Я смотрю, у вас с этой девчонкой намечается приятная беседа? Все готово к ритуалу Пустоты. Нас ничто более не держит, так начнем же, во имя Всесущего!
– Это Юнра Тавилау, – торопливо и заискивающе проговорил Гиллем. – Наследница одного из богатейших семейств Заморы. Может, дадим ей хотя бы возможность выбора? Она наверняка сама пожелает приобщиться к Великой Сети, и…
– Ты сказал, и я тебя услышала, – нетерпеливо отмахнулась госпожа Эсма (в коей многие из жителей Шадизара без труда узнали бы знахарку Эсму Халед по прозвищу Ворчунья). – Уберите ее… пока. Потом посмотрим, что с ней сделать.
Безмолвные стражники оттащили Юнру в сторону. На одной из колонн обнаружились вделанные на высоте человеческого роста тяжелые железные кольца с прикованной к ним цепью – не успела Тавилау-младшая и слова сказать, как уже с недоумением таращилась на свои намертво скованные запястья. Боли ей не причинили, но беспомощно топтаться у колонны, уподобившись козе на веревке, было ужасно неприятно и неловко.
К тому же она боялась за Кассиану диа Лаурин, отнюдь не искавшую путей к примирению.
