Алина Лис - Изнанка гордыни
Медленные насмешливые хлопки стали мне наградой:
— Браво, браво, лорд Элвин. Вы, как всегда, бесстыдно отбираете хлеб у моих подданных.
— Простите, ваше высочество, — я преодолел разделявшее нас расстояние и поклонился.
— За что вы извиняетесь?
— Я опоздал.
А еще я вернулся в город, который княгиня приказала мне покинуть двенадцать лет назад.
Вернулся без разрешения.
При взгляде на нее привычно перехватило дыхание. Как всегда — ошеломительна. Также лишена красок, как и Фергус, но если братец — чудовище, то Иса — само совершенство. Ее кожа — голубой жемчуг. Волосы цвета первого снега, глаза — две синие льдинки. Точеная безупречность ее лица навевает мысли скорее о мастерстве скульптора, чем живой, человеческой красоте.
Подчеркнутая простота наряда княгини спорила с богатством облачения двора. Тонкий венец из плетеного серебра. Платье-туника бледно-голубого шелка, перехваченное поясом на талии. Из-под платья выглядывали босые ступни с крохотными пальчиками — почему-то именно эта мелочь меня особенно восхитила.
Мелочи, нюансы, детали… о да, Иса знает в них толк. Помню, однажды перед началом бала она шепнула мне на ухо, что на ней нет белья. Какие танцы после такого?! Я весь вечер только об этом и думал.
Не успокоился, пока не проверил. Не соврала.
Я прогнал неуместное воспоминание и снова поклонился:
— Стоит вам приказать, и я немедленно покину город.
— Нет, нет! Останьтесь, — она протянула узкую прохладную ладонь, и я коснулся губами кончиков пальцев. — Не могу же я выгнать победителя снежного турнира.
— Еще рано говорить о победе.
— Я в вас верю. Удивите меня, лорд Элвин. Вам всегда это удается.
— Постараюсь, ваше высочество.
Я перевел взгляд на человеческого юнца у подножия ледяного трона. Мальчик пожирал правительницу влюбленным взглядом. Молод, наивен и восторжен — все, как любит Иса. Она съедает таких детишек на завтрак без соли и хлеба, но меньше их не становится.
Если насчет босых ножек или странной забывчивости в приглашении еще можно было поспорить, то здесь точно никаких иных вариантов — демонстрация и намек сразу.
На этот раз княгиню ждет разочарование. Я не стану играть в ее игры. Не хочу.
Собирался назло ей потерпеть поражение в турнире, но увлекся состязанием. В финальной битве пришлось попотеть. Противники помнили о моей репутации и двинули снежных воинов с разных сторон, рассчитывая сломить мою армию, чтобы потом выяснить меж собой, кому достанется корона чемпиона. Не вышло! Я вырастил ледяного голема с палицей вместо руки — фокус, недоступный для любого из здесь присутствующих, кроме Исы.
От поступи гиганта дрожал лед, а воины противника разлетались под ударами булавы — правилами запрещалось собирать их повторно после “смерти”. Бойцы стояли до конца, даже когда исход боя был предрешен, ни один не дрогнул. Одно слово — фэйри. Как будто от того, насколько красиво и пафосно умрет каждый снежный фантом, что-то зависит. Будь я на их месте, непременно оживил бы действие парочкой комичных дезертиров.
Под восторженные крики придворных Иса надела на меня корону чемпиона и одарила улыбкой, двусмысленной, как большинство ее высказываний.
— Не думала, что вы способны вдохнуть жизнь в лед.
— Не способен. У меня нет вашей власти над холодом. Велите расколоть великана, и вы увидите, что лед лишь внешняя оболочка. Внутри вода.
— Ловко придумано, корона по праву ваша, — и полушепотом. — Я желаю послушать о ваших странствиях.
Что же, этого разговора все равно не избежать. Мне нужно ее разрешение, если я собираюсь охотиться на культистов в Рондомионе. И, скорее всего, потребуется ее помощь.
— Конечно, ваше высочество. Когда?
— Сегодня вечером. И не забудьте — завтра бал в честь победителя турнира.
Под ревнивым взглядом юнца я снова поклонился и отошел принимать поздравления. Меня здесь помнили. И думали, что знают, зачем я вернулся. Каждое поздравление было не случайным, каждое приглашение таило в себе намек на возможный альянс. Любой из присутствующих здесь фэйри прикидывал, как приспособить мое возвращение к собственной выгоде. Готов поспорить на что угодно, Иса прекрасно знала, что делала, когда приглашала меня на ужин. Княгиня помнит: окружению нужно время от времени устраивать встряску. Чтобы не скучали.
Ну как можно ею не восхищаться? Такая умница!
* * *Напиток в бокале был терпок до горечи.
— Это не вино.
— Это рябиновая настойка, Элвин. Тебе ли не знать, что в Дал Риаде не растет виноград.
— Двенадцать лет назад он тоже не рос. Тогда это никому не мешало.
Она провела пальцем по краю кубка.
— Этим ты отличаешься от всех нас.
— Чем?
— Годы, Элвин. Ты считаешь их. Я — Иса Рондомионская. Что мне годы? Сегодня в моде скорбь и томность, как было уже не раз, и мы пьем рябиновую настойку, вспоминая тех, кто ушел. Завтра признание получит страсть, и я велю Тидди закупать вино для дворцовых подвалов.
— Ну, глобально нет большой разницы, чем надираться. Хоть скверным пивом, как плебеи. Вот только Фергус отчего-то всегда сначала выпивает лучшее.
Она нахмурилась:
— Я не об этом. Ты живешь быстро. Так, словно впереди жалкие несколько лет. Это человеческая кровь, ее не победить.
Как она любит двусмысленности. Сиди и гадай, что имела в виду. Что двенадцать лет для нее ничего не значат, и она по-прежнему ждет извинений? Или что-то иное?
— И пытаться не собираюсь. Меня всегда забавляли учения, предлагающие кому-то извратить свою природу, — язвительно отозвался я. — Например, занятные человеческие представления о ценности воздержания
— Ты сегодня циничен.
— Я всегда циничен.
— Сегодня — особенно.
— Исключительно от счастья, что снова вижу княгиню.
Все было слишком неофициально, и мне это заранее не нравилось. Проклятье, кто приглашает для дружеской беседы выпить вина в спальне? Хорошо, не вина — рябиновой настойки. Не суть.
Она сделала перестановку. Теперь везде были зеркала, множество зеркал. Одно прямо над гигантским ложем — на такой постели могла бы разместиться половина Братства. Резные столбики, полог убран, вызывающая белизна простыней.
Слишком толстый намек на ожидаемое завершение вечера.
И эта грискова тряпка на фэйри слишком уж обтягивала ее тело. Кажется, без одежды она и то смотрелась бы менее голой. Готов поставить всю свою коллекцию артефактов против грязного носового платка, что под тонкой тканью не было ничего.
