akchisko_san1 - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда
— Добро пожаловать к нам, приятель, — хмыкнул парень рядом с Рики.
— Да, ему влетит, — посочувствовала девчонка с противоположного края.
— Ничего страшного, — сказала Эльвира по–английски. – Здесь так хорошо пели, я слышала, вон там!
Она покрутила головой, разыскивая источник звука.
— Там трибуна с хором, — указала ей Карлотта. – Очень полезное воспитательное мероприятие. Мы так считаем.
Рики постарался не встречаться глазами с бывшей старостой «Слизерина».
— О, Макарони! Я обращала внимание, что у него приличные вокальные данные!
«А обязательно орать об этом на всю школу?», — Рики чувствовал, что начинает на нее сердиться. Тем более, в слизеринском хоре, который она организовывала года два назад, ей были безразличны вокальные данные.
— Это неважно, — ответил ей с акцентом Пигнолли. – Хор – это наказание за проступок.
«Вот тянут тебя за язык», — подумал Рики. В тот момент он прочно уверовал, что как бы ни была строга Карлотта, у нее хватило ума сказать покорректнее, и значит, нельзя позволять всяким плохим людям обижать ее.
Эльвира поглядела на него снизу вверх и, кажется, вздохнула.
Глава 13. Осенний бал.
В любом случае, Рики был рад бывшей старосте. После обеда он вместо уроков пригласил ее осмотреть зверинец. Ческа пошла с ними. Вначале Рики ничего не имел против, но ее присутствие создавало определенные сложности. Прошлогодний английский Чески успел большей частью благополучно испариться.
— Семья Консуэло любезно пригласила меня к себе, — сказала Эльвира.
— Консуэло чего? – переспросила Ческа, не давая Рики ответить.
— Она живет у нее дома, — объяснил Рики.
— А, ну это понятно, — кивнула Ческа.
Эльвира недоуменно поглядывала на них.
— Как тебе Ассамблея магов? – поинтересовался у нее Рики.
— Много солидных стариков, невкусная еда и нескончаемая болтовня, — отрапортовала Эльвира. – Нам показали место, где хранят Огненную Чашу и еще всякие мощные предметы. Между прочим, Чемпионы других стран много чего рассказывали. Например, в Японии чемпионов выбирает вообще невероятная штуковина. А ты как? Во что влип?
— Потом, — улыбнулся Рики, опасаясь, как бы словарный запас не вернулся к Ческе.
— О чем она так долго говорила? – между тем потребовала та, поджав губы.
Рики ограничился показом вольеров магических существ как самой безобидной темой беседы. Эльвира была очарована. Но он едва скрывал досаду: оказалось, Ческа очень даже может мешать.
— А русалка? – напомнила Ческа, когда он начал разворачиваться в сторону школы.
Рики совсем не хотел вести их к Барону. Если тот заговорит, невежливо ему не ответить. А общение при свидетелях совсем ни к чему. Объяснять девушкам то, что по договоренности с Доматором держалось ото всех в тайне, Рики не собирался.
А Ческа вдруг заупрямилась, желая, во что бы то ни стало, показать Эльвире Барона.
— Такого больше нигде нет! – гордо заявила внучка директрисы.
— Но русалки – разумные существа, — ужаснулась Эльвира, когда Рики перевел ей суть спора.
— Не беспокойся, Барон свободен. Он живет здесь по своей воле, — заверил ее Рики.
Наконец, Ческа потащила их в боковой проход. Рики приготовился лавировать.
Вольер был пуст, вода на поверхности «лужи», как назвал Барон – безмятежно спокойна.
— Он уплыл, — с сожалением вздохнула Ческа. Эльвира тоже выглядела разочарованной, и только Рики удерживал безразличное выражение лица, скрывая радость.
По возвращении им встретился профессор Доматор.
— Вижу, Риккардо, ты уже организовал экскурсию для почетной гостьи, — похвалил он.
И они застряли в зверинце еще на полчаса, в течение которых Рики работал переводчиком. Доматор считал гиппокампов, с которым работал Ники Боунс, очень полезными, и сожалел, что в Италии нет таких удачных условий для их разведения. Эльвира призналась, что в школе уход за магическими существами не посещала, и не очень разбирается в его словах.
— Спасибо, что не притворяетесь, — усмехнулся Доматор.
За чемпионкой «Хогвартса» вскоре явились, потому что директриса пригласила ее к себе пить чай. Учеников же профессор Доматор отправил заниматься уроками.
Рики видел, что Ческа сердита, и сам собирался заговорить. Но она опередила. Как большинство итальянцев, она не считала нужным скрывать эмоции, что Рики в принципе ценил.
— Кажется, я вам мешала, — заявила она, как только они оказались одни в коридоре.
Возражать Рики совершенно не хотел, потому что она поняла правильно, и сам он был тоже слишком раздражен. Однако, не настолько, чтоб не понять, насколько обидно ей будет услышать подтверждение.
— Я просто хотел поговорить с ней, — ответил он. – Она была моей старостой, и мы давно не виделись.
— А при мне это нельзя? – Ческа состроила гримасу. – Слишком секретно?
— Не выдумывай! Я не виноват, что ты плохо знаешь английский, — в сердцах вымолвил Рики.
— Ну и пожалуйста, — заявила Ческа и, развернувшись, зашагала в комнату практики для девочек. Судя по голосу, прозвучавшему из открывшейся двери, у них дежурил Квастаторри.
Рики отправился к мальчикам. Усевшись, он даже не стал открывать учебник, а подпер голову руками и уставился в никуда. Настроение у него было скверное, но не подавленное, а наоборот. Внутри клокотал вулкан, не позволяющий отвлечься на что‑то другое.
Он отдавал себе отчет, что названная Ческе причина не была основной, почему он предпочел бы обойтись без нее. Он просто не хотел, чтобы его подруга знала о нем то, что он совершенно спокойно мог обсудить с Эльвирой. Приходилось признать малоприятный факт – да, Ческа нравилась ему, но он ей не доверял.
Рики кстати вспомнились слова Доматора: «она болтушка». И нельзя сказать, что это было редкое качество, нет, скорее даже типичное, на что и внимания обращать не стоит. Конечно, Ческа не была виновата в том, что девочки, с которыми Рики был хорошо знаком, по странному стечению обстоятельств в этом смысле оказались исключительными. Так говорил разум; но он все равно не в силах был обуздать возмущение. Почему, интересно, другие могут заниматься своими делами, а ей непременно надо все знать? Даниэла никогда бы не стала скандалить; если же она проявляла настойчивость, то честно признавала, что давит, а не делала вид, будто ей должны. Селена могла обидеться, но требовать полную подотчетность – вряд ли. Образцом редкой бесцеремонности, сующей нос в дела ближних, среди знакомых Рики выделялась Дора Нотт; однако она тоже умела держать язык за зубами, если хотела, конечно.
— Что‑то случилось? – спросил Марко. Его перо зависло над пергаментом в ожидании ответа.
