Юлия Григорьева - Искупление (СИ)
Затем подошел ко мне и опустился на колени, приподнимая мою голову.
— Может, позвать Лаггера? — спросил он.
— Мне больше некого вырезать, — холодно усмехнулась я.
— Ну, хватит! — неожиданно заорал Найяр. — Хватит! Ты его даже не видела, на руках не держала, не чувствовала его шевеления. Ты даже привыкнуть к нему не успела! У нас еще будут дети, много! Хочешь десять? Будет десять. Если тебе от этого будет хорошо, можешь рожать каждый год, только хватит меня казнить за того, о ком ты всего лишь догадывалась!
— А Ру ты казнил, хотя тоже только догадывался, что он предал. В том письме не было ни слова о том, что мой муж передал какие-то сведения. Он просто просил убежища для нас с ним и присягал на верность. Каждый имеет право на приобретение нового дома. Ру хотел его в Гаэлдаре, — с вызовом воскликнула я.
— Он мне присягал! Клятвоотступничество — уже предательство, но он передавал сведения, — все еще на повышенных тонах продолжал герцог.
— Покажи доказательства! — выкрикнула я ему в лицо. — Ты просто убил моего мужа!
— Я твой муж! Я твоему отцу давал клятву, что хочу жениться, а не взять постельной игрушкой! — прокричал Найяр, а я отпрянула.
— Какую клятву? — потрясенно спросила я.
— Такую, — рявкнул его сиятельство. — На второй год моих ухаживаний, когда поползли первые слухи, твой отец явился ко мне. Краснел, бледнел, но потребовал, чтобы я оставил тебя в покое, потому что страдает твоя репутация, репутация семьи и семьи твоего жениха. Тогда я поклялся ему на Священной Книге, что не желаю рушить твою репутацию, надругаться или обмануть. Уже тогда я был от тебя без ума, и подтвердил таргу Линнару, что готов взять тебя в законные супруги. Только после этого он успокоился. — Тогда-то родители и начали прохладно относиться к Руэри и его семье… — Мне надо было сразу отвести тебя в храм, тогда бы ты быстрей смирилась и уже родила мне детей. Но мне вдруг взбрела в голову блажь, что ты должна сначала полюбить меня, привыкнуть. Чтобы перед алтарем твои глаза сияли. Но тебе всегда было плевать на мои подарки, на мои ухаживания, на то, что я только что на голове перед тобой не ходил. Только и слышал: «Ру скоро вернется, Ру мне верит, я люблю Ру, Ру любит меня». Только Ру, Ру, Ру, проклятый Ру! Никогда, ни одной женщине я не позволял управлять собой. А с тобой боялся лишний раз посмотреть неправильно. И что? Что, любимая? Опять Ру, Ру, Ру! Когда была последняя война, бесы меня задери, я так соскучился, что решил — все, хватит! Вернусь и заберу. Но тут мне навязали эту унылую рыбину с душой гадюки. Ты не представляешь, как я бесился, что не могу ничего сделать. Тогда я был бессилен. Единственное, что мне удалось, это выторговать условие, что приданое бриатаркской вороны останется у меня в любом случае, даже после развода. Донесения моих шпионов о руде, которую за столько лет не обнаружили бриты стали единственным, что хоть как-то порадовало. И тогда я стал думать, как мне увернуться от нежеланного брака. И пока я маялся, явилась ты с напоминанием о моем неосмотрительном обещании. А я ведь так ждал тогда, что увижу в этих глаза хоть толику радости от встречи. Я бы горы свернул, но услышал опять: «Ру, свадьба, вы обещали». Если бы ты не вывела меня тогда, я бы, наверное, просто вывез невесту на охоту, а обратно привез ее труп. Но нет, взорвался, как сопливый мальчишка и поперся с ней в храм вместо охоты.
— Хватит, — я закрылась от него рукой. — Остальное я отлично знаю.
— Что ты знаешь, сокровище мое? Знаешь, что творилось у меня в душе? — усмехнулся герцог и, поймав мою ладонь, резко потянул на себя, тут же поймав в объятья. — Что ты знаешь, Сафи? — хрипло произнес он, водя губами по моей щеке. — Ты не знаешь, что я тогда чувствовал. Это была такая страшная смесь. Чувство вины за свадьбу с другой, ревность, что ты будешь принадлежать другому, ярость, что уже ничего не изменить, ненависть ко всему миру, что заставили потерять единственное, что было ценно мне в этой жизни. И страх, Сафи, дикий страх от осознания, что возможно сломаю тебя, потому что не смогу отпустить, не смогу отказаться, — заканчивал он уже шепотом. Дыхание мужчины щекотало висок, шевелило волоски и вызывало чувство острого неприятия.
— Я тоже чувствовала, Най, — ответила я. — Я столько всего чувствовала. Тягость от твоей страсти, страх, что ты навредишь Руэри, надежду, что однажды ты остынешь и потеряешь интерес. Только однажды я испытала к тебе чувство нежности, но ты вырезал из меня эту нежность вместе с моим ребенком. Я уже никогда не смогу забыть всего произошедшего, никогда не смогу простить. Отпусти, прошу…
— Никогда — вечность. Ни ты, ни я не имеем к ней никакого отношения. Так что, будь любезна, не бери на себя лишнего, — со злой насмешкой проговорил герцог. — Не захочешь мерить платье, натяну сам, силой. Мне уже терять нечего. И я слишком долго ждал этого события. — Сказав это, он оттолкнул меня и направился к дверям.
— Я займу другие покои, — крикнула я ему вслед.
— Занимай. Через месяц все равно спать будешь со мной рядом, — бросил он через плечо.
Следом за герцогом из покоев выбежала и я. Оставаться здесь, хоть на минуту, я не собиралась. И первым делом выбрала самые удаленные от него покои, которые находились в другом крыле, противоположном тому, где последнее время жила покойная герцогиня. Габи уже металась, готовя их для меня. Хэрб пригнал еще слуг ей в помощь. Я усмехнулась, представив какие сплетни пойдут по дворцу. Сначала заметное охлаждение, теперь и вовсе переселили. Если честно, мне было глубоко и от души наплевать. Мне нужно было продержаться еще четыре дня. Что я буду делать после, я не знала, но там придумаю, потому что поводок ослабнет.
Оставив слуг, я спустилась вниз, задумалась и попросила Хэрба принести мой плащ. Пока мы с наемниками ждали возвращения юноши, открылась парадная дверь, и я обернулась, чтобы посмотреть, кто вошел.
— Моя госпожа, — услышала я радостное восклицание и охнула.
— Эбер! Вы? Я не ожидала, что вы так быстро вернетесь, — говорила я, глядя, как главный казначей целует мою руку.
— Меня призвал его сиятельство. Что-то мой приемник намудрил, я еще толком не знаю, — ответил он, жадно разглядывая меня.
— Военор! — окрик герцога сверху заставил нас обоих вздрогнуть. — Хватит слюнявить руку моей жены, я не для этого вас вызывал.
— Жены? — глаза казначея стали заметно больше. — Но как?…
— Ох, Эбер, — прошептала я, отступая. — Вас ждут. Думаю, все новости вы узнаете достаточно быстро.
Тарг Военор поклонился и уже отходил от меня, когда я подумала, что вот же он, вот тот самый казначей, которому я смогу доверять! Или он посоветует мне надежного человека, который будет переводить мои деньги приюту так, чтобы это оставалось тайной.
