Брендон Сандерсон - Рифматист
Я все так же убежден, что существуют другие линии. Прежде чем двигаться дальше, нужно понять, в чем их сила».
Внизу страницы был нарисован символ с четырьмя завитушками, линия Тишины.
— Откуда? — вопросил Джоэл. — Откуда ты это взял, отец? Как ты это выяснил? На Небраске?
Если это действительно так, об этом должны были знать и другие. Если бы рифматисты видели на фронте такие линии, то, несомненно, интуитивно догадались бы об их значении. И кто их рисовал? Дикие меловики не рисовали линий. Или рисовали?
Джоэл отложил листок и стал просматривать отцовский журнал в поисках точной даты последней записи.
Она совпадала с днем, предшествующим его смерти. Конечным пунктом поездки значился Небраск.
Джоэл снова сел за стол, погрузившись в размышления. Перелистал журнал к первым датам: поездка на остров Зона-Арида.
Зона-Арида, рядом с Бонневиллем и Техасом. Юго-западные острова. Если верить журналу, его отец ездил туда несколько раз.
Нахмурившись, Джоэл перевел внимание на книги на полу. Одна из них была той самой, что брал в библиотеке Нализар, о существовании других рифматических линий. Джоэл поднял ее и, раскрыв с конца, посмотрел на проштампованную карточку, по которой можно было узнать историю книги. За долгие годы томом заинтересовались всего несколько человек.
Одним из первых в списке стояло имя отца Джоэла. Его поездка на Зону-Ариду состоялась всего несколько недель спустя.
Джоэл перелистнул страницы к содержанию и стал изучать список глав. Одна называлась «История теорий по новым линиям». Он раскрыл книгу на этой главе и начал бегло просматривать текст. Прошло несколько часов, прежде чем он нашел то, что искал.
«Некоторые из ранних исследователей сообщали о необычных рисунках на утесах юго-западных островов. Не представляется возможным выяснить, кто их создал, — во времена прибытия европейцев большая часть Америки была необитаемой.
Согласно некоторым утверждениям, линии, нарисованные по этим образцам, обладают рифматическими свойствами. Многие ученые отвергают эту точку зрения. Легко вычертить множество странных форм, и они превратятся в меловиков благодаря линии Созидания, однако это не делает их новыми линиями».
Джоэл перевернул страницу. Из книги на него смотрел набросок того самого создания, которое он встретил днем в зале инициации.
«В чем же дело?» — подумал Джоэл.
Подпись к картинке гласила: «Один из многочисленных набросков, выполненных капитаном Эстевесом во время исследования острова Зона-Арида».
Джоэл моргнул и перевел взгляд обратно на стол.
Что-то неожиданно стукнуло в окно.
Вскрикнув, Джоэл подскочил на стуле. Потянулся было за ведром с кислотой, позаимствованным у инспектора Хардинга, но потом разглядел, что маячило по другую сторону окна.
Рыжие волосы, широко распахнутые глаза. Мелоди ухмыльнулась и помахала ему. Джоэл посмотрел на часы: два часа ночи.
Застонав, он вышел из мастерской, поднялся по лестнице и открыл запертую дверь. Снаружи стояла Мелоди. Ее юбка зияла прорехами, в волосах застряли веточки.
— Мелоди, — сказал он. — Что ты здесь делаешь?
— Мерзну, — ответила она. — Ты разве не пригласишь леди войти?
— Не знаю, прилично ли, если…
Не дослушав, она оттолкнула его с дороги и направилась в мастерскую. Вздохнув, Джоэл закрыл дверь и пошел следом. Зайдя внутрь, Мелоди повернулась к нему и уперла руки в бедра:
— Это самая настоящая жуть.
— Что?
— Звучит гораздо хуже, чем «трагедия», да? — Она плюхнулась на стул. — Нужно придумать что-то другое.
— Ты в курсе, который час?
— Они меня достали, — продолжила она, проигнорировав вопрос. — Держали нас взаперти весь день. А у тебя вечно бессонница. И я решила, что теперь можно подоставать тебя.
— Ты пробралась мимо охранников?
— Через окно. Второго этажа. Там рядом дерево. Спускаться сложнее, чем кажется.
— Тебе повезло, что тебя не поймали полицейские.
— Да ну. Их там не было.
— Что?
— О, у главного входа была парочка, — уточнила Мелоди. — Но только те двое. Патрульные под окнами недавно ушли. Наверное, меняются сменами или что-то наподобие. Ладно, это неважно. Важна, Джоэл, трагедия, о которой я пытаюсь тебе рассказать.
— Вас заперли?
— Да, но дело не только в этом. Они еще и Экстона упрятали под замок. Он не виноват, Джоэл. Точно не виноват. Он вообще однажды угостил меня половиной своего бутерброда.
— И поэтому он не может быть убийцей?
— Не только поэтому. Он хороший человек. Все время ворчит, но он мне нравится. У него доброе сердце. А еще он умный.
— Тот, кто стоит за всем этим, тоже умный.
— Вот именно. Зачем Экстону нападать на сына кавалер-сенатора? Это глупый поступок, если он не хотел привлекать внимания. В этом-то и нестыковка. Нам нужно спросить себя: зачем нападать на Чарльза? Если бы мы это поняли, то, готова поспорить, выяснили бы настоящий мотив.
Джоэл в задумчивости опустился на стул.
— У Хардинга есть улики против Экстона, — сказал он.
— И?
— Обычно улики доказывают чью-то вину.
— Я в это не верю, — не согласилась Мелоди. — Смотри, если Экстона вышвырнули отсюда столько лет назад, то как он стал таким хорошим рифматистом и смог создать линию, о которой никто не догадывался?
— Да, я знаю. — Джоэл встал. — Пошли, — сказал он и вышел за дверь.
Мелоди поспешила следом.
— Куда мы идем?
— В кабинет профессора Фитча. — Они какое-то время молча шли по темному кампусу, пока Джоэл кое-что не заметил. — Куда делись полицейские патрули?
— Без понятия, — ответила Мелоди. — Видишь, я же говорила.
Джоэл ускорил шаг. Они добрались до корпуса Охраны и взбежали по лестнице. Джоэл долго колотил в дверь, пока наконец им не открыл сильно заспанный профессор Фитч.
— Хм-м?
— Профессор, — сказал Джоэл. — Мне кажется, что-то происходит.
Фитч зевнул.
— Который час?
— Рано. Слушайте, профессор, вы ведь видели линии, с помощью которых меня пытались заманить в ловушку? Клетку из линий Запрета, которую якобы нарисовал Экстон?
— Да, и? — спросил Фитч.
— Насколько хорошо были нарисованы линии?
— Мастерски. Они были совершенно прямыми.
— Профессор, — сказал Джоэл. — Я видел, какие линии Экстон нарисовал у двери. Совсем не прямые. Просто ужасные.
— Значит, он пытался тебя одурачить, Джоэл.
— Нет. Он боялся за свою жизнь. Это было заметно по его взгляду. Он не стал бы рисовать спустя рукава! Профессор, что, если Нализар…
