Марина Ефиминюк - Ускользающий мир
— Сюда! — Позвала его Женя.
Она уже спустилась довольно далеко, и ее белая рубаха ярко выделялась на фоне темных камней. Девушка ловко перепрыгивала с камня на камень, весело и играючи, не боясь поранить босые ноги.
— Иди сюда! — Она снова оглянулась и помахала рукой. — Смотри! Наш мир!
Роман вскинулся. Неожиданно поднялся жуткий ветер, бьющий в лицо и перекрывающий дыхание. В центре долины зарождался огромный смерч из опавших листьев, он закручивался спиралью, поднимал в воздух каменные осколки. В его центре неожиданно загорелась ослепительная точка, она разрасталась с неимоверной скоростью, пока не превратилась в прозрачное окно. Через него, словно в продолжение местного пейзажа, Рома увидел бесконечную зеленую долину, обрамленную скалами. Сердце заныло в сладком предчувствии, он снова влюблено посмотрел на Женю. Счастье заполняло его до макушки и разрасталось в размер всего его существа.
Она стояла, чуть выгнувшись назад, положив руки на талию. Потом легко сделала шаг, подпрыгнула, мягко опустившись как раз между двух острых каменных зубцов. Вдруг две картинки наложились одна на другую: вот Женя в белой рубахе, с полуулыбкой на алых устах, преодолевает препятствия, а на другой Женя в короткой модной куртке неловко переступает с ноги на ногу, боясь даже пошевелиться перед разломом, и кусает губы в ожидании дружеской руки. Ее скованные движения, вечные спотыкания, разбитая в кровь коленка с засохшей, как у малого ребенка, болячкой на ноге, выпростанной во сне из-под одеяла…
Рома похолодел, ноги стали ватными.
— Ты не Женя! — Едва слышно прошептал он незнакомке, но она каким-то чудом услышала и резко обернулась. Она исчезла тут же, чтобы через незаметное мгновение появиться рядом с Ромой, схватившимся за дерево, чтобы его не унесло усиливающимся с каждой секундой ветром.
— Разве тебе было плохо со мной? — Ее глаза стали черными.
— Ты не она! — Ему стало страшно.
— И что с того? — Хохотнула девушка. — Я твой мир. Разве ты не хочешь ко мне?
— Хочу. — Он с сожалением последний раз дотронулся до гладкой холодной щеки, совершенно белой, без признаков румянца. — И я приду к тебе уже с ней.
Девушка фыркнула и разлеталась тысячью острых снежинок, осыпавшись на землю и тая. Окно внутри лиственной бури стремительно уменьшалось, пока не превратилось в крошечную светящуюся точку и не лопнуло, как мыльный пузырь. Ветер успокоился, камни, подхваченные сильными потоками, одновременно рухнули на землю, листья падали плавно и лениво. В долине творился беспорядок, словно здесь только-только закончили игру шкодливые котята, растрепавшие ковер и клубок с нитками.
И запах. Обнимающий, сладкий, притягательный. Роман вздохнул полной грудью, счастливо улыбаясь. Он нашел место, его бесконечные мытарства и поиски подошли к концу. Уже сегодня вечером он убежит из этого ненавистного мира в свой прекрасный личный рай! Но только вместе с ней. Вместе с Женей.
ЕВГЕНИЯ
— Он убежал!!! Угнал нашу машину, украл магнит и смылся!!!
Я так перепугалась от истеричного визга Петра, что подскочила, молниеносно натягивая на голову простынь, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Было по-настоящему стыдно.
— Не ори, Петр! — Люк недовольно поднялся. Под его весом прогнулся матрас, скрипнул деревянный скелет кровати.
— Что значит ори?! — Голос типчика звенел. — Ваш мальчик сбежал!!!
Я выглянула из-под простыни, надеясь, что мое лицо не горит бордовым цветом, как помидор. Люк натягивал джинсы, Петр стоял в дверях, наряженный в длинные трусы, худой и с редкой порослью на груди. Его лицо с мелкими чертами сморщилось, глаза вытаращились. В руках он держал сумку, в которой никогда не расставался, и демонстрировал ее пустые внутренности.
— Женя. — Бархатистый голос Люкки прозвучал для меня музыкой. — Поднимайся. Ты не должна сейчас оставаться одна. Кажется, у Романа совсем крыша поехала.
Я завернулась в простынь и села на кровати. Петр полубезумно посмотрел на меня, мало понимая, что застал нас в весьма недвусмысленной ситуации.
— Пойдем. — Хмуро пробормотал Люк, выходя и прикрывая за собой.
Он дал мне шанс быстро одеться. Когда я поспешно спускалась вниз, так и не успев зашнуровать кроссовки, то попала как раз в самый разгар скандала.
— Зачем ты его ударил?! — Орал Петр, брызжа слюной.
Его худое тело с выпирающими позвонками на спине сотрясалось. Жиденькие волосы, примятые с одной стороны, топорщились драконьим ежиком с другой. Он тыкал пальцем с татуировкой «Петенька» в грудь Люка.
Я остановилась на верхней площадке, следя за мужчинами. За окном мерцал солнечный свет, машины хозяев рядом с верандой не было. Получается, ранним утром они куда-то уехали. На счастье, нужно сказать. По крайней мере, гостеприимные друзья Люка не стали невольными свидетелями "разбора полетов".
Когда Люк звал меня, то его голос звучал напряженно:
— Женя, быстро сюда. — Он не спускал глаз с коротышки.
Я тут же послушалась приказа, буквально сбежав по лестнице. В холле сгущался воздух, словно становилось темнее. Петр не двигался и трясся, так и вытянув палец с нелепой татуировкой.
Стоило мне приблизиться, как Люк твердым и быстрым движением подвинул меня к себе за спину, словно защищая.
— Когда ты вытащил у меня призмы? — Петр говорил едва слышно, как будто шипел.
Его лицо наливалось кровью, глаза становились больше и круглее, белки приобретали неприятный оранжевый оттенок. Мужчина преображался в страшилище из фильмов ужасов, я так и ждала, что из приоткрытого рта вылезут белоснежные клыки и вопьются в оттопыренную нижнюю губу.
— Еще в начале нашего путешествия. — Люк говорил спокойно, но чувствовалось, что каждая мускула в его теле напряжена. — Ты же понимаешь, я не мог исключать шанса, что нам придется защищаться от тебя.
Петр растянул губы в искривленной улыбке, отчего-то провал рта становился все больше. Становилось странно, как кожа на лице еще не лопнула. Мужчина тоненько захихикал, сотрясаясь всем телом.
От страха я вцепилась в руку Люка, шумно сглотнув.
— Что с ним?! — Язык не слушался и как будто распух во рту.
— Я не говорил тебе, какая у Петра способность? — Голос Люка звучал хрипловато.
Ладонь неожиданно стала ледяной, словно мои дрожащие пальцы сжимали снежок.
— Не-е-ет. — Протянула я, следя за преображением неприятного типчика. Ключицы того странным образом вылезали из-под кожи, а колени наоборот проваливались.
— Он становится зверем. — Холодно объяснил Люк. — Преображение отнимает массу сил, а потому он постоянно ест.
