Александра Лисина - Дорога смертников
- Потому, - фыркнула Белка. - Когда ты, наконец, найдешь себе нормальную пару? Я-то наделся, что после Мирены к тебе очередь из добровольцев выстроится, а ты...
Владыка Л'аэртэ недовольно отвернулся.
- Иррадэ! И ты туда же?!
- Конечно! А как еще? Чего ты ждешь? О чем вообще думаешь? Тебя можно было бы избавить от целой кучи проблем всего парой крохотных рун, а ты вместо этого упрямишься, как баран!
- Хватит уже рун! - непримиримо рыкнул Тирриниэль. - Хватит нам одного Изменения! Второго я не допущу! А делать что-то наполовину...
- О-о! - хищно прищурилась Гончая. - Хочешь сказать: или все, или ничего?
Эльф устало покачал головой.
- Нет, Бел. Просто... в моем положении нельзя быть уверенным ни в чем. Особенно в этом вопросе, потому что повторения я не хочу, а каждый раз подозревать их в лицемерии надоело. Тем более что я всегда оказываюсь прав.
- Просто ты еще не нашел нужной пары, - внезапно успокоилась и Белка. - Когда найдешь, сразу сообразишь: ОНА. И никакие руны тебя уже волновать не будут. Ни до, ни после обручения. А то, может, и всю оставшуюся жизнь.
Темный эльф больше ничего не ответил, а Белка, тихонько вздохнув, с сочувствием покосилась: Тиль действительно был очень упрям, как все мужчины Л'аэртэ. И, однажды увидев, как должно быть у настоящей пары, уже не хотел мириться с тем, чего никогда не имел. Он действительно хотел все. Или ничего. Но второй Измененной на Лиаре не было и уже не будет, а найти кого-то, подобного ей, просто нереально. По крайней мере, в этом мире. Так что, смирившись с одиночеством, он просто перестал обращать внимание на выразительные взгляды многочисленных красавиц своего народа и надежно закрыл свои двери для их цепких ручек и оценивающих взглядов, за которыми, как правило, не стояло ничего, что заслуживало бы внимания.
В том числе, и чувств.
И это была единственная причина, по которой он пока не нашел согласия с самим собой. А настойчивые попытки знати сломать его сопротивление стали единственной вещью, которая вызывала в нем нешуточное, невыносимое, почти что прежнее раздражение. И острое сожаление от мысли, что своей настоящей пары он, наверное, уже никогда не отыщет.
Глава 16
С этого дня они перестали петлять: из-за Камней Бездны стали бесполезны любые уловки и ухищрения. В то время как Проклятый Лес уже второй день поражал своих гостей, оставаясь непривычно тихим, смирным, удивительно покладистым. Позволяя им не только любоваться собой, как драгоценной жемчужиной, но и безропотно убирая с их пути колючие ветки, острые иголки, ядовитые шипы и дикое зверье. Будто почуял, наконец, присутствие хозяйки и добродушно раскрыл для нее свои зеленые объятия.
За целый день Стрегон, как ни старался, не сумел увидеть поблизости ни одного крупного хищника, хотя Белка не раз и не два останавливалась и предупреждающе шипела. Одновременно с этим татуировки на руках Братьев начинало несильно пощипывать, но очень скоро они снова остывали, показывая, что неведомые звери, предпочитавшие оставаться в тени, бесшумно удалялись в поисках более подходящей добычи.
После полудня, когда солнце стало особенно жарким, Лакр едва не упал, попав ногой в огромную рытвину. С тихим проклятием вытащил из ямы застрявший сапог, но лишь потом сообразил, что провалился не просто в чью-то нору, а наступил на ОЧЕНЬ глубокий и крупный след невероятно огромной звериной лапы.
- Медведица, - кивнула Белка в ответ на его дикий взгляд. - Не самая большая, правда. Похоже, охотилась тут с утра.
Лакр опасливо отступил, изучая громадный след и силясь хотя бы представить себе зверя, который мог бы вырасти НАСТОЛЬКО громадным. Получалось плохо, потому что выходило, что "милая косолапая зверушка" без труда накрыла бы собой немаленький сарай. А если бы встала на задние лапы, то вполне дотянулась бы до верхушек некоторых деревьев, которые, кстати, тоже были немаленькими. Пусть не до всех, а лишь до самых молодых и тонких (ага, которые в обхвате вполне могли поспорить с вековой сосной), но все равно - знать, что где-то поблизости бродит этакая махина, было весьма неприятно.
- Не волнуйся, не тронет, - хмыкнула Белка, подметив, как подобрались ее спутники и беспокойно заозирались. - Она уже далеко. Но даже если бы не ушла отсюда, все равно бы не стала лезть на рожон: мы с ней несколько лет знакомы довольно... близко. Даже, помнится, как-то охотились за одним и тем же оленем, которого ей потом пришлось уступить.
- Кому уступить? Тебе? - не поверил Лакр.
- Естественно. Но я тогда без оружия был, поэтому провозился долго. А вот если бы мечами воспользовался... впрочем, чего это я? Какие мечи на хорошей охоте?
Стрегон сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться и принять к сведению тот факт, что Белик неспроста так легко управился с ТЕМ медведем у водопада. Еще бы. Если он уверенно соперничает с местными чудовищами, то тот косолапый наверняка показался ему жалким детенышем. Если бы не напал сдуру, может, и ушел бы целым, а так... не рассчитал он, видите ли! Слегка перестарался, удавив огромную зверюгу голыми руками! Да еще искренне об этом сожалел, когда пожирал жареное мясо и морщился от непривычного вкуса!
"Спокойно, - напомнил себе полуэльф. - Если считать, что Дикие Псы с каждым прожитым годом только набирали силу и даже перед смертью могли любому медведю шею свернуть, то Белик... если действительно живет уже пять веков... наверняка способен на большее".
Он заставил себя держать лицо непроницаемым и сделал вид, что не увидел мимолетного насмешливого взгляда, которым одарил его скрытный проводник. А когда пришлось снова перейти на бег, старательно запомнил сторону, в которой пропадали гигантские следы. И очень надеялся, что голодная зверюга действительно не решит связываться с хрупким на вид пацаном, который таковым, как выяснилось, уже лет пятьсот как не являлся.
- А вот теперь тихо, - внезапно посерьезнела Белка, ступив на очередную поляну. - Он где-то поблизости и наверняка охотится. А поскольку бросок у него еще сто лет назад был довольно быстрым, то мне бы не хотелось вытаскивать вас из его пасти. Которая, к слову сказать, будет поболе, чем у той медведицы, которая весьма вежливо уступила нам дорогу.
Сделав знак побратимам замереть, Гончая первой ступила на залитую солнцем лужайку, настороженно принюхиваясь и низко пригибаясь к земле.
Здесь было удивительно хорошо, спокойно, мирно: игриво порхали крупные мотыльки, деловито стрекотали кузнечики под ногами; по огромному черному бревну, перегородившему ей путь, шустро бежала вереница рыжих муравьев. Тоже - удивительно больших и уверенно тащащих в жвалах какие-то белесые комочки. Под бревном - густой синеватый мох, клочьями прилепившийся к шершавому боку. Вокруг - нетронутый зеленый ковер, где без устали шныряли мелкие жуки и голодные полевки. Сверху едва заметно колыхался нагретый солнцем воздух, в котором то и дело поблескивали тончайшие нити чужой паутины... как-то тревожно тут было. Непонятно тревожно для мирного лесного оазиса.
