Александра Лисина - Дорога смертников
Мальчишка... совсем еще мелкий мальчишка... лет десять или двенадцать, не больше. Ладный, загорелый, хорошо сложенный, крепкий и жилистый, как каждый тренированный и старательно воспитываемый боец. Босой, в одних только полотняных штанах, небрежно закатанных до колен. С пышной копной черных волос, растрепавшихся от быстрого бега, с изящными тонкими пальцами и удивительно звонким голосом, похожим на журчание весеннего ручейка.
Он с разбегу прильнул к ее груди и жадно вцепился в куртку.
- Аилле! Наконец-то, ты дома!!!
Белка крепко обняла шустрого пацана, с улыбкой слушая, как взволнованно колотится маленькое сердечко. Пригладила трепаные волосы, тихонько коснулась губами черной макушки, а потом отстранилась и строго спросила:
- Тор, Хиш... что вы тут без меня успели натворить?
Хмера смущенно кашлянула.
- Ничего. Ты почему так долго?! - поднял мальчик счастливые глаза, и вот тогда по поляне пронесся полный искреннего изумления вздох: мальчишка не был человеком! Ни по форме и длине заостренных ушек, ни по безупречному овалу лица, где уже сейчас просматривалось потрясающее сходство с пошатнувшимся Владыкой Л'аэртэ; ни по изумительно пышной гриве, шелковистой волной упавшей на его спину; ни даже по парным клинкам знаменитой гномьей (!) работы, которые виднелись у него за спиной. Но особенно - по раскосым, невероятно крупным и ярким глазам, которыми он неотрывно смотрел на вернувшуюся Гончую, потому что там, на фоне знакомой изумрудной зелени, свойственной каждому Перворожденному, отчетливо тлели алые отблески истинного Огня Жизни.
Тирриниэль тихо охнул, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног, и в поисках спасения схватился за плечо Ланниэля. Но тщетно - молодой маг был в точно таком же ступоре, как Картис и все остальные. Нелепо разинув рот, он смотрел на маленького эльфа, силясь уложить в своей голове какой-то простенький факт, но не мог - это было слишком невероятно.
- Боже мой... Бел!
- Вот видишь, Тиль, - тихо сказала Белка, повернувшись к ошеломленным эльфам. - Познакомься, это Тор... вернее, Торриэль Илле Л'аэртэ. Младший сын Хозяина Проклятого Леса и его законный наследник. Твой внук, который ждал этой встречи почти одиннадцать лет. Уже владеющий Огнем и начинающий постигать силу Лабиринта... он - единственное, что осталось у меня от Таррэна, и единственное, ради чего я еще живу. Тор, поздоровайся с дедушкой.
Мальчик повернулся к Владыке и немедленно просиял.
- Привет, деда. А я тебя знаю! Мне про вас Лабиринт рассказывал!
У Тирриниэля посерело лицо, а сердце неожиданно дало сбой. Он судорожно вздохнул, припомнив выражение ее лица, когда стало известно об исчезновении Таррэна, проступивший на нем неподдельный ужас и искреннее отчаяние при виде потускневшего родового перстня, обреченное осознание того, что не успела сказать о важном и не остановила вовремя...
Вот теперь он понимал, почему она так долго не хотела их видеть. Понимал, почему упорно избегала общения даже со старшими детьми. Почему взвилась, крепко выругалась, не стесняясь Милле, а потом вихрем вылетела из Золотого Леса, пряча бессильные слезы и наотрез отказавшись что-либо объяснять. А появилась лишь через несколько лет, ненадолго, только чтобы услышать от виновато вздохнувшего Тира, что с Порталом возникла большая проблема.
Таррэн просто не успел узнать о ее положении. Она сама узнала слишком поздно. Но, узнав, никак не думала, что не сможет даже порадовать мужа. А потом он бесследно исчез и до сих пор не подал ни знака, ни весточки, ни зова... ничего, что наглядно доказывало бы, что он все еще жив. Хотя бы того, что жив. Не говоря уж о большем. И вина за это полностью лежала на них - на трех неразумных дураках, решивших поторопить события и не прислушавшихся к ее просьбе. Позабывших о том, что она не умеет ошибаться, и о том, как она буквально молила их быть осторожнее. Молила не зря...
Владыка зажмурился, словно от острой боли, а потом тихо застонал, проклиная тот день, когда поддался соблазну и отпустил сына в полную неизвестность. Затем вздрогнул снова, закрыл лицо руками и бессильно опустился на землю. Не видя ничего. Не слыша. Не замечая удивленных взглядов Братьев. Не смея даже поверить в то, что оказался так слеп и не заподозрил подвоха. Не понял ее. Не услышал. Не помог, когда она так в нем нуждалась. И не пришел сюда на десять лет раньше, чтобы, как сейчас, виновато сгорбиться и хриплым голосом прошептать:
- Прости меня, Бел...
Она только вздохнула. А мальчик вдруг поднял голову, оглядел ошарашенные лица вокруг и удивленно спросил:
- Мама? Почему они на тебя так странно смотрят?!..
Конец второй части.
