Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И.

— Итак, теперь ты действительно жив. — Я улыбнулась. — Что ты собираешься делать со своим вторым шансом в жизни?

— Я точно не знаю. — Он остановился. — Но куда бы это меня ни привело, надеюсь, что это будет с тобой.

— Можешь не сомневаться.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его еще раз, затем отстранилась, растворяясь в его ярких глазах цвета орехового дерева.

— Te amo (исп. «Я люблю тебя»), — прошептала я. — Это означает…

Он приложил палец к моим губам и прервал меня.

— Я знаю, что это означает.

Скрепив это поцелуем, мы отправились в город на новую охоту за лучшей пиццей, которая только была доступна.

Через несколько минут мы уже несли нашу большую пиццу с пепперони и ананасами обратно на Южную лужайку, где я намеревалась максимально использовать этот не по сезону теплый вечер и растянуться на траве под дубом.

— Думаю, пикник на пляже был бы немного преувеличен, тебе не кажется? — поддразнила я, отрывая теплый, дымящийся кусочек от пиццы.

— Должен сказать, я бы согласился, — усмехнулся он, откусывая свой кусочек. Я рассмеялась, увидев, как его глаза расширились от удивления, когда он почувствовал вкус. — Это… это восхитительно.

— Я знала, что тебе понравится.

— В свое оправдание скажу, что, по-моему, сейчас все было бы восхитительно.

Пока мы сидели, смеясь и кушая, чей-то высокий взволнованный голос звенел в воздухе, как колокольчик.

— О, боже мой! Могли бы вы двое быть еще более очаровательными?

МакКензи быстро подошла к нам, держа в руках что-то из одежды. Она встала над нами и посмотрела на Майло сверху вниз.

— Но… я думала, ты уехал.

— Я тоже… Я думал, что должен был, — ответил он. — Но оказалось, что я просто не мог держаться от нее подальше. — Он перевел взгляд на меня, и я покраснела от его озорной улыбки.

— Уф, так романтично и мило, что меня тошнит! — взвизгнула МакКензи. — Жаль, что у меня нет фотоаппарата. Ну что ж, просто задержись здесь подольше, мой милый, а я сфотографирую тебя в следующий раз.

Я с ухмылкой покачала головой, когда Майло посмотрел на меня с выражением замешательства на лице.

— Думаю, он планирует задержаться здесь на некоторое время, — сказала я.

МакКензи повернулась ко мне.

— А ты, малышка, должна получше проверять наш почтовый ящик. Это было там для тебя. Всегда пожалуйста. — Она наклонилась, чтобы вручить мне элегантный маленький конверт, адресованный мне, на лицевой стороне которого от руки курсивом было написано только мое имя.

Я поблагодарила ее и отложила письмо.

— В любом случае, — пропела она. — Мне пора. Пока, голубки! — и с этими словами она побежала делать то, что собиралась.

— Ты привыкнешь к такой энергии, — с улыбкой заверила я Майло. — Но в любом случае, давай посмотрим, что в конверте. Может быть, это еще один чек, — пошутила я.

Я аккуратно развернула бумагу конверта. Текстура была качественной, гладкой и плотной. Бумага показалась мне слишком роскошной, чтобы просто вскрыть ее, как любое старое письмо. Я вытащила письмо, чтобы прочесть. Там была записка на такой же тонкой бумаге с двумя простыми строчками, написанными от руки.

Дорогая Катрина,

Для меня было честью приобрести такое произведение у такого талантливого начинающего художника. Я ожидаю от вас большего.

Но не от лестных строк у меня перехватило дыхание. Это была жуткая подпись прямо под ними, бесспорно четкая. Мои мысли снова вернулись к даме с гала-вечера с пронзительными голубыми глазами.

— Майло, — прошептала я, держа письмо перед ним. — Посмотри на подпись.

Он покосился на записку, затем удивленно посмотрел на меня, когда мы хором прочли имя вслух.

— Корделия.