Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера

– Ты не можешь мне приказывать, – возмутился Сейфуллах. – Вспомни, что произошло с теми другими парнями, о которых ты однажды решил позаботиться. Кажется, они сошли с ума. Может, лучше не трогать агодийских принцев? У них своя судьба, у нас своя.

– Бывай, дружище, – кивнул ему Арлинг. – Прощаюсь до завтрашнего вечера.

«Или навсегда», – добавил он про себя, вспомнив, что едет наугад. Губернатор и дипломатическая возня отняли драгоценное время, которое он протянул, возможно, добровольно. Количество сагуро в его голове страшило. Арлинг не понимал, почему черная септория не убивала их в том смысле, который имел в виду иман. Ожог на его новой руке, оставшийся после ликвидации метки имана, заживал плохо, отчасти потому что Регарди теперь редко снимал перчатку. Арлинг был уверен, что на итог септории то клеймо не влияло, а вот возможность шпионить за ним предоставляло отличную. В вопросах с сагуро свидетели были не нужны.

Утепленные сапоги и плащи, которые Хамна с Арлингом захватили с собой, не сильно грели привыкших к вечному теплу людей. Ночью Золотую Долину накрыли плотные облака, которые принесли мороз, сковавший землю, лошадей и путников. В пустынях Сикелии морозные ночи редкостью не были, но северный холод не обещал никакого компромисса. Он приходил надолго и собирал кровавую жатву.

Хамна не спрашивала, зачем они едут в поселок Сумрачный. Сосредоточенно глядела на карту, которую где-то раздобыла, и бормотала ругательства. Проводник бы не помешал, но Регарди опасался впутывать других людей. Он даже Сейфуллаха брать с собой не решился, хотя мысль такая возникла. Баракат сейчас напоминал осиное гнездо, оставалось надеяться, что Аджухам тоже успел превратиться в осу, и свои его не тронут. Они все играли в гонку со временем.

Плененные сагуро о своей сестре Нетленной рассказывать не хотели, приходилось действовать наугад. Главное – не думать о том, что в случае неудачи в Баракат он не вернется, а делить территорию Согдарии уже не будет иметь смысла. Нетленную могли предупредить, или император мог не выдержать натиска оставшихся двух сагуро. Или иман ошибался, а Нехебкай лгал, выпустив в мир людей других сагуро помимо тех четырех. Сам Змей прямые вопросы игнорировал, нарушая молчание, лишь когда безумие новых сагуро доставало его окончательно. Сейчас был как раз тот случай, потому что обезумевшие сагуро, разбуженные вопросами Арлинга о Нетленной и Богине Грез, решили играть в загадки, и голова Регарди разрывалась от информации о ночной дороге, которую собирал ему солукрай, мыслях о предстоящей септории и ерунды, которую болтали плененные божества.

– Отгадайте, что значит, – веселилась Тысячерукая. – Двое белых лебедей, у каждого по пять детей.

– Руки! – радостно вещал ей Сторм. – Давай другую, эта слишком легкая.

– Лови, – сразу откликалась Богиня. – Четверо братцев, высоки да тонки, держатся в месте, а пятый – в сторонке. Но чуть за работу приходится браться, четверо кличут пятого братца.

– Руки!

– Рука, – важно поправила его Тысячерукая. – Это важно. Там «руки», а тут «рука». Как моя рука у него. Самая лучшая, между прочим. Эх, ни одну руку еще никому не отрубили, неправильно это.

– Сев на корабль, не спорь с капитаном, – отозвался Нехебкай. – Заткнитесь вы оба.

– Мои загадки лучше, – проигнорировал его Сторм. – Ни за что не догадаетесь. «Без рук, без ног, а дерево гнет». Или вот еще одна: «Воет, свистит, ветки ломает, с ног всех сбивает».

– Ветер, – хмуро ответила Тысячерукая. – Легко.

– А вот эту не отгадаешь: «Отхлестал по щекам, настегал по рукам». Что это?

– Ну хоть руки появились, мне уже нравится. Тоже ветер.

– Я сказал, заткнитесь! – не выдержал Нехебкай.

– Давай свою загадку, древний, только не про змей.

Индиговый сопротивлялся недолго, потому что помешательством страдали все трое, заражая им и Арлинга.

– Черненько-маленько, на всех садится, царя не боится, – загадал Нехебкай, и Арлинг остановил коня.

– Блоха, – сказал он и, спешившись, зачерпнул пригоршню сухого снега, который усиливался по мере того, как они подъезжали к горам. Отер лицо. Облегчения не почувствовал.

– Нет, блох быть не может, я седла и сумки проверяла, – озадаченно сказала Хамна. Следующие три часа они ехали в молчании. Регарди обреченно слушал разбушевавшихся сагуро, которые перешли на сказки, и с грустью вспоминал дни, когда в его голове жила только Магда. У всего есть цена, особенно у того, что достается бесплатно.

К поселку они подъехали в третьем часу ночи. Воздух дрожал и волновался, небеса сыпали редким снегом, высоко в горах, которые нависали над селением со всех сторон, прокатывались раскаты грома, но в самом Сумрачном царила тишина. Ряд домов замер вдоль единственной улицы, вьющейся серпантином мимо дворов. Не пахло дымом очагов, не лаяли собаки, не ревел скот, не было слышно людского говора или даже дыхания. Лошади волновались уже давно, и Арлинг с Хамной оставили их у ворот, которые были распахнуты.

Первая мысль была о том, что навещать отца ночью, пусть даже с целью понаблюдать, – глупая затея. Арлинг настолько отдалился от человеческой жизни, что не подумал про очевидное: ночью люди спят. Вторая мысль была о беде. В поселке Сумрачный творилось неладное.

Толкнув дверь ближайшего дома клинком, он легко отворил ее – то же самое Хамна проделала с дверью соседней усадьбы. Засов оказался выломан. Скользнув внутрь, Арлинг прошел вдоль стен, защищая спину, но дом был пустым уже как минимум сутки. На месте лежали ценные вещи, оружие, утварь, однако сами люди отсутствовали. Подумалось о разбойниках, вроде банды работорговцев Черного Генриха, которая встретилась им на побережье, но бандиты просто обязаны были взять украшения. В спальне того дома, куда зашел Арлинг, он нашел шкатулку с сережками и кольцами. В то же время в конюшне, примыкающей к дому, были заметны следы драки, а на полу он нашел кровь. Очевидно, что напавших на поселок интересовали сами поселенцы. Но не побрезговали они и домашними животными, забрав даже собак из будок. Хамна нашла несколько брошенных ошейников.

– Говорят, что раньше здесь находился могильный курган, – прошептала она, оглядываясь. – А сейчас будто мертвецы с собой живых забрали.

«Именно мертвецов мы и ищем», – хотел было сказать Арлинг, но промолчал. У каждого из наемных убийц было свое отношение к смерти и мертвецам. Хамну трудно было испугать живыми, однако мертвые ее тревожили. Регарди вспомнил, как нашел ее, смертельно больную, в Туманной башне, где она провела не один день, валяясь рядом с трупами, и понял, что у нее нет права осуждать ее за страх перед мертвецами.

Наконец, он нашел применение Сторму и, позвав его, попробовал разогнать снежную пелену, которая сбивала с толку. Вышло плохо, сагуро Северного Ветра подчиняться не желал, но поднявшийся легкий бриз тоже сослужил службу. До Регарди долетел запах крови, и он сразу определил нужное направление.

– Там, – указал он за сопку, покрытую ощетинившимися елями. Наверное, в темноте они напоминали черные пики, Арлинг же слышал, как ветер играет обледеневшими иголками, окутывая его ароматом снега и хвои. Елки едва слышно звенели, и этот звон замерзших веток скрывал человеческий шепот, который поначалу показался ему слуховой галлюцинацией.

– Поможешь, прыгну с обрыва, – пообещал он Сторму. – Может, не здесь, но мы обязательно с тобой полетаем.

Северный Ветер долго уговаривать не пришлось, потому что к тому времени Сторму стало скучно. Заглянув за еловый холм, он рассказал Арлингу все, что увидел, и от нарисованной картины отросшие волосы Регарди едва ли не встали дыбом. Смертью удивить его было трудно, а вот мясницкие дворы и побоища – все места, где земля была обильно полита человеческой кровью, вызывали оторопь и горечь. Закоченевшие трупы, которые начали встречаться им уже у подножья, не могли помочь ему достигнуть человеколюбия, но Арлинг ускорил шаг, оставив Хамну позади. Она задерживалась, осматривая тела, он же знал: древних мертвецов среди них не было. Трупы лежали здесь самое позднее неделю, но некоторых умертвили совсем недавно, и не все части тела имелись у них на месте.