Тэд Уильямс - Марш Теней
Ясаммез была клинком, очень давно и крепко зажатым в этом кулаке. Теперь клинок вновь занесен для удара.
Появление Ясаммез наделало шума в Кул-на-Кваре. К тому времени, когда во главе огромной толпы она въехала в город по подъемному мосту, жители старинной цитадели успели разделиться на фанатичных сторонников и столь же яростных противников леди Ястреб. Третья группа, самая многочисленная, состояла из приверженцев золотой середины: они собирались подождать дальнейшего развития событий. Все происходило так, что случайный наблюдатель ничего особенного не заметил бы. На первый взгляд, столица жила своей обычной, обманчиво спокойной жизнью: с незапамятных времен здесь царил управляемый беспорядок.
Приближенные Ясаммез — по большей части те, что прислуживали ей во время последнего визита в город, — проветрили покои в восточной части обширного замка. Впервые за десятки лет там открыли ставни и распахнули окна. Комнаты наполнились прохладным морским воздухом и мерным шумом прибоя, напоминавшим дыхание крупного зверя. Слуги спешили закончить приготовления. Никто не сомневался, что этот день будет вписан в Книгу великих печалей как новая глава.
Когда Ясаммез проходила через зал Ворот, украшенный живыми скульптурами (она даже не взглянула на них), ее окружали уже не только приближенные, но и все любители острых ощущений из числа горожан — те, кто занимался магией, кто заполнял свое время оттачиванием боевого искусства или совершенствованием искусства придворного. Они почти не отличались друг от друга, эти мастера заговоров и знатоки забытых тайн. Были в числе сторонников Ясаммез и те, что ожидали катастроф и конца света. Они пели песни, задавали вопросы — иногда на языках, незнакомых даже самой Ясаммез. Она не обращала внимания ни на кого, продолжая свой путь из зала Ворот в зал Черных Деревьев — через множество комнат, зал Серебряных Костей, зал Плачущих Детей, а также зал Драгоценностей и Тлена. Перед Зеркальным залом Ясаммез остановилась. Слепой король и немая королева ожидали ее, узнав о прибытии воительницы еще до того, как та сошла с коня.
Однако она не стала входить в зал, а обратилась к слуге, охранявшему вход. Сын Изумрудного Огня — так звали слугу — сквозь свою одежду и маску излучал слабое свечение.
— За воротами собрались тысячи наших соплеменников, пришедших со мной, — сказала Ясаммез. — Позаботьтесь о них. Скоро я поговорю с ними.
Фигура в маске молча поклонилась. Ясаммез отвернулась от Зеркального зала: еще не время подписывать Стеклянный договор, хотя это будет сделано прежде, чем она покинет Кул-на-Квар. Ясаммез отправилась в свои покои, из окон которых был виден океан и темное сумеречное небо. Толпа, что собралась в огромном замке и следовала за предводительницей, как муравьи по гнилому дереву, осталась стоять. Они ждали, глядя друг на друга — кто радостно, кто растерянно, а кто безумно. Потом толпа разошлась.
Это не имело значения. Ясаммез знала: время для всех них наступит.
Она надела свои пластинчатые доспехи, выкованные в глубинах фандерлингов в те времена, когда еще не начали писать Книгу. Много веков доспехи хранились в ледяной горе. Призрачный, как грозовая туча, плащ не скрывал черных шипов, что покрывали доспехи, словно колючки дикобраза. Голова Ясаммез оставалась открытой. Ничем не примечательный шлем леди Дикобраз положила на стол рядом с собой — словно любимую вещь, которая всегда на виду.
Вокруг стола в комнате собрались еще семеро. Было темно, у открытого окна горела лишь одна свеча. Пламя дрожало от легкого ветерка. Но ни Ясаммез, ни ее собеседники не нуждались в том, чтобы видеть друг друга.
Что-то они говорили словами, а что-то приходило прямо в их объединенное сознание.
— Пожирающий луну, что ты скажешь о племени изменчивых?
— Нас много. Я чувствую гнев и решимость. Мы первыми встретили каменных обезьян еще до поражения и первыми пострадали от них. Не всякий из нашего племени — воин; но те, что не умеют сражаться, станут ушами и глазами для остальных, Они быстры, как птицы, и незаметны, как змеи.
— Вас много, говоришь? Сколько же? Послышался не то стон, не то грозное рычание:
— Много. Так много, что невозможно сосчитать.
— Зеленая Сойка, как насчет ловкачей?
— Осторожничают, но готовы к переговорам, как и следовало ожидать. Наше племя имеет привычку сначала определить, у кого больше шансов на победу, а в подходящий момент присоединиться к сильнейшей стороне. Не слишком поздно, но и не рано.
— Твоя откровенность похвальна.
— Может ли лягушка летать? Я говорю все, как есть.
— В предстоящей битве победителей не будет. Даже если мы возьмем верх — это лишь миг в великом поражении. Но смертные обречены страдать, а наши страдания уменьшатся. Все, что останется этим обезьянам после нашего ухода, потеряет для них вкус. Они навсегда лишатся радости. Смотрите, не прогадайте. Сейчас для ловкачей — как и для остальных — самое время присоединяться к нам. И не по одному, а целыми кланами.
— Но почему, леди? Почему мы должны потерпеть поражение? Мы все еще сильны, и пути наши истинны. Нам не хватает только решимости.
— Пока не твоя очередь, Непреклонный Камень. Скоро я спрошу тебя, что думает хранитель стихий…
— Спроси меня сейчас. Ясаммез помолчала и промолвила:
— Говори.
— Они думают так же, как я. Считают, что нам некуда отступать, что мы не можем больше мириться с изгнанием и поражением. Мы должны прогнать их с наших земель. Мы должны сжечь их дома, наслать на них болезни. Мы должны разрушить их храмы и зарыть в землю их оружие: там оно может очиститься со временем. Мы должны вернуть Первозданную ночь.
— Я выслушала тебя. Но каковы бы ни были их желания, пойдут ли они по тому пути, что выберу я? Ибо в этом походе есть только один предводитель.
— Ты поведешь нас, госпожа? А как же договор?
— Стеклянный договор со временем станет ничем — пустое обещание. Но старые правила нельзя нарушать, поэтому я согласилась. Час назад я подписала его кровью.
— Ты подписала договор? И они дали тебе Печать войны?
Вместо ответа Ясаммез подняла со стола шлем. То, что скрывалось под ним, засветилось в темноте, как расплавленный металл. Она подняла массивную черную цепь с красным драгоценным камнем и надела ее себе на шею. Камень приглушенно звякнул, ударившись о доспехи.
— Вот она, — провозгласила Ясаммез.
Некоторое время в комнате был слышен лишь шум разбивавшихся о скалы волн, а потом раздался звучный голос:
— Хранитель стихий последует за тобой, леди Дикобраз. Теперь и остальные заговорили громко. Они рассказывали о своих племенах, об их готовности или неготовности следовать за ней. Все согласились, что сил собрано достаточно, чтобы перейти Границу и начать войну.
