Юрий Погуляй - Счастливые Земли
– О чем?
– О дороге к Храму.
Проклятый отошел.
– А ведь и впрямь, что делать будем, когда Колонну вынесем? – спросил друзей Родинка.
– Я б к Рыбаку съездил... Там бы, может, и поселился где-нибудь.
– А я даже не задумывался об этом, – в замешательстве улыбнулся Джаззи. – Это если серьезно говорить. Не знаю, куда хочу. В Ан-Да-Гед? Я не дурак. В Умрале поселиться? Ну, разве только в Аннтеире, и впрямь. Там хорошо было, если Кладбища не вспоминать. Эльнаи? Нет, спасибо. Дрянь страна. Может, Стургод? Но я его не видел. А к Рыбаку... Только если съездить. Я деревню не люблю, там грязь, коровы. Плохо там!
– Я тоже не знаю, – коротко ответил Паблар и посмотрел на Друза. – А ты?
Наемник задумчиво кусал губы:
– Смеяться будете...
– Да ладно, не будем! – просиял Джаззи.
– Будете!
– Не будем, – пошевелился Гезеш и перевернулся на живот, глядя на приятеля. Отчего-то вспомнился их разговор с Бартелом, и сразу же стало страшно. Мотнув головой, Лесоруб выбросил дурные мысли из головы.
– Я хочу на корабле плавать, – смущенно заявил Друз.
– Тебя ж наизнанку выворачивало! – удивился шут.
– Я привыкну. Просто тянет, понимаешь? Не знаю, как объяснить.
– Да, брат, – покачал головой Паблар и с восхищением воззрился на наемника. – Хорошо желание!
– А куда Гезеш подастся? – Джаззи перевел общее внимание на командира. – Тоже в мореходы?
Лесоруб опешил. А ведь и он не задумывался. Вот, пройдет все, закончится путь. И что дальше?
– Я не знаю... – наконец вымученно улыбнулся он.
– Самый популярный ответ, – кивнул Паблар. – Да и чего задумывать? Еще до Храма не дошли, а от него на юга переть. Мы хоть через год-то там будем?
Год. Целый год... Срок ли?
«Вот, послушай, что люди говорят. Зачем этот ваш Прорыв? Никто даже не знает, как ему после него жить», – раздался в голове мерзкий голосок, а сердце сдавила ледяная кисть.
Гезеш повернулся на спину и закрыл глаза, игнорируя собеседника.
«Не отмалчивайся, я же тебе добра хочу», – проворчал невидимка.
Лесоруб улыбнулся, глядя на синее небо, и промолвил:
– Вот бы все места как это, а?
– Точно, – поддержал его Джаззи. – Тут хорошо!
Голос замолчал, и Гезеш хмыкнул себе под нос. Маленькая, но победа!
Солдаты Антага провиантом запаслись на славу. Весь следующий день коптили на кострах мясо, рыбу, и к вечеру окрестный лес пропах заманчивыми запахами.
А незадолго до заката в лагере объявилось пятеро незнакомцев.
Возглавлял их высокий одноглазый старик с изуродованным страшными шрамами лицом. Справа от него пританцовывал молодой парень, улыбающийся миру кривыми гниющими зубами. По виду – слабоумный. Третьим был мрачный воин в кожаной броне, он с явным недовольством смотрел на оцепивших спутников Мечей.
А еще с ними пришли две воительницы. Молодые, лет под тридцать, пышноволосые, крепкие, поглядывающие на Диких с нескрываемым презрением.
Компания подобралась странная. Хотя Гезеша она оставила равнодушным. Мало ли кто по лесам бродит. Тут двести бойцов, и без него разберутся. Но когда к путникам подбежал Антаг и почтительно склонился перед старцем, Лесоруб опешил.
– Кто позволил? – услышал он. Говорил старик. Вернее – скрипел, с трудом сдерживая обуревающую его злость. Красотки снисходительно кривили губы, Дурачок улыбался, а воин, не сводя глаз с Мечей, задумчиво покусывал ус.
– Прошу прощения, но люди сильно устали, – оправдывался Антаг. – Просто необходимо было остаться еще на одну ночь.
– Две ночи провели! Третью захотелось? – возмущенно процедил старик. Гезеш решил подойти поближе к беседующим.
Дурачок неожиданно засмеялся. Громко, истерически. Стоявшие вокруг Мечи инстинктивно сделали шаг назад.
– Мы целые сутки шли по долине...
– Меня не касается! Вы остановились на моей земле на ТРИ НОЧИ! – взревел старик.
Его боец захлопнул забрало и повернулся к ближайшему Дикому.
Почему-то Гезеш был уверен, что старик не идиот. Что его товарищи и вправду могут вступить в бой с двумя сотнями воинов и победить...
Красотки, элегантно ступая, разошлись в стороны, насмешливо вскинули головы.
– Мы уйдем ранним утром! – Антаг хмуро оглядел приготовления спутников старца.
– Что творится? – Рядом с Гезешем появился Паблар. Он сжимал в руках взведенный арбалет.
– Я вообще не понимаю! – поделился с ним Лесоруб, запнулся о корень и, с трудом сохранив равновесие, приблизился к командиру Мечей.
– Вы сейчас никуда не уйдете, – почти пропела одна из женщин и осеклась.
Дурачок старца вдруг плаксиво захныкал.
– Кто ты?! – Налитый кровью глаз старика с ужасом воззрился на Лесоруба. – Кто?
– Гезеш я, – опешил Искатель.
– Лин Бовей! – гулко воскликнул Проклятый. Гнев быстро шел к гостям. – Какая встреча!
– Гнев... – узнал его тот. Воспоминания; судя по голосу, были не очень приятные.
– Он самый! Тебе здесь нечего ловить, сам понимаешь...
– Кто это? – прокаркал Бовей.
Мечи расступились, пропуская Проклятого. Гезеш заметил, как на лице Антага проскользнуло заметное облегчение.
– Он наш друг!
– В нем Безумие! Оно сильнее, чем в тебе! Он – один из тех, кто обрек наш мир на мучения! – заорал старик.
– Истину говоришь, Бовей, а теперь пошел вон отсюда, – с угрозой проговорил Гнев.
Одноглазый попятился, растерянно огляделся:
– Но вы тут три дня! Закон един...
– Обирать будешь местных, а не Дикие отряды. – Горящий развел руками.
– Но закон! Не больше двух ночей на этой земле! – прокаркал старец.
– Твой закон? Не испытывай судьбу, Бовей, проваливай!
Лесоруб отметил, что лица красоток осунулись, исчезло презрение, снисхождение, и наружу выглянул страх.
Мужчина-воин повел плечами, тяжело вздохнул, но оружия не опустил.
– Но!..
– Проваливай, Лин. Только зря свои таланты похоронишь, – предупредил его Гнев.
Старик обернулся, наткнулся на умоляющие взгляды воительниц, покосился на плачущего дурачка и, наконец, уставился на усатого воина. Уверенный вид последнего придал ему сил.
– Вы должны заплатить. Один человек, и все! – Лин Бовей гордо вскинул голову.
– Я сказал – рабов набирай в другой раз, – вспыхнул Гнев. – Вали отсюда!
Старик что-то прошипел, оглядел мрачные лица Мечей, сухо кашлянул и посмотрел на Антага:
– Встречу еще раз – так просто не отделаешься!
Затем мутный взгляд вонзился в Гезеша:
– А ты... Творцы еще накажут тебя!
Лесоруб попятился, столько злобы оказалось в словах Лина Бовея. Откуда?
Процессия удалилась. Первым семенил дурачок, за ним, постоянно оглядываясь, шагали воительницы. Последним лениво уходил воин.
