Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц
Пересмотрел все кольца, парочку, что от Хиксаны, даже не знаю, может быть, и простые, хотя тогда должны бы выглядеть драгоценными, а так слишком рабочие… еще от нее же браслет, свойств не знаю, если они и есть, и браслет Иедумэля…
Я торопливо начал поворачивать оба кольца, в какой-то момент перед внутренним взором появилась картинка Эльфийского леса, но снова, Великий Дуб бы их побрал, веселые голоса и даже песня, хотя, должен признаться, просто прекрасная, моя мохнатая душа взвыла от тоски, что сам не могу вот так…
В зал вошла Иримэ, с нею трое самцов с задранными мордами, холодные и высокомерные, даже смех их звучит аристократически. Иримэ сразу поинтересовалась:
— Астральмэль, ты все сделал на кухне?
Я поклонился.
— На сегодня все, моя госпожа. За ночь мои силы восстановятся… даже и для магии, так что можете на меня рассчитывать.
Она поморщилась.
— Ты просто будешь выполнять определенные обязанности.
— Я об этом мечтаю, — заверил я. — Представляете, всю жизнь мечтал! А тут р-р-раз — и обломилось щасте. Да такое, что в руках не удержишь. Большое и скользкое. Как вон та рыба на стене, только живая.
Иримэ покосилась в ту сторону, сказала недовольно:
— То не рыба, а великий Кундарендил, основатель этой крепости!
— Жаль, — сказал я огорченно, — а я думал, рыба. Вот что значит искусство! Думаешь, рыба, а там земноводное, двоякодышащее. Неисповедимы пути символизма! Это для высших эльфов, понимаю и смиряюсь…
— Это хорошо, — сказала она строго. — Не только мне понравились все те штуки, что ты делал!.. Продолжай служить так же усердно, а через какое-то время тебя переведем в старшие слуги!
Я сказал растроганно:
— О, для меня это такая честь, такая честь, что я сейчас расплачусь от высоких и даже возвышенных чуйств!.. Вот уже показалась скупая мужская слеза, я ее прямо вот-вот выроню…
Она сказала с высокомерной теплотой, как если бы похвалила собаку, нет, собаку — слишком высоко, домашнюю крыску:
— Все хорошо, конт! Ты на правильном пути!
— Спасибо, госпожа, — сказал я и бросил украдкой взгляд на арочный проход в комнату, где под покрывалом укрыто зеркало Древних. — Мне тоже начинает казаться, что все, что делает Великий Дуб, он делает к лучшему.
Она поправила:
— Только не Великий Дуб.
— А хто? — спросил я.
— Великий Кристалл, — пояснила она снисходительно, — бесконечный источник могущества! От которого образовались горы, а когда с них ссыпались камешки, из них образовалась земля, а на ней потом выросли все ваши Великие Дубы и Великие Раковины…
— А что за раковины?
Она отмахнулась.
— Да были еще и морские или речные эльфы, уже и не помню. Главное, в начале был Кристалл!
— Запомню, — ответил я почтительно. — В начале был Великий Кристалл… А его нет, случайно, в замке? Просто посмотреть, я такой любознательный, такой любознательный…
Она презрительно сморщила губы.
— Дурачок.
И ушла, величественная и прямая до самой поясницы. За нею, не удостоив меня взглядом, удалились двое самцов, но третий остался и поинтересовался:
— Я слышал, вы уговаривали выйти из нашей благородной изоляции… интересное предложение. Но… зачем?
Надменный и высокомерный, как и остальные, но, возможно, это как мундир, который обязывает, в остальном чем-то отличается, даже голос несколько в ином тембре.
— Вам в самом деле это интересно? — спросил я.
— Мое имя Карандандил, — сказал он, — у меня хватает времени и для интеллектуальных игр воображения. Потому я честно попытался представить, как мы спускаемся с высоких гор в грязь долин… и что нас там ждет?
— Мир изменился, — напомнил я, — а вы нет. И хотя люди всякий раз поднимались из подземелий и начинали свой мир заново, а вы уже были такими, какие есть… но мне кажется, люди всякий раз проходили путь от дикости и до нового прилета Маркуса все быстрее и быстрее…
Он спросил так надменно, как я не разговаривал бы даже с червяком:
— И что?
— Не знаю, — ответил я откровенно. — Вы все века и даже тысячелетия видели, что люди неизмеримо слабее вас и глупее. Но люди развиваются очень быстро… А вы?
Он сказал пренебрежительно:
— И что? Где твое развитие? Да, ты умеешь творить дивные кушанья… но ты все равно слуга. И останешься слугой.
— Знаете, — заметил я, — в истории людей есть случай, когда целый народ рабов сумел не только удрать из самого могущественного в то время королевства, но обобрал их за ночь и унес все золото, все драгоценные камни и вообще все украшения…
Он спросил с сомнением:
— И что, тех беглых рабов не поймали?
— Лучше бы и не ловили, — сказал я многозначительно.
Он надменно поджал губы с самым оскорбленным видом.
— Отсюда убежать невозможно.
— Все когда-то впервые, — ответил я мирно. — Но если это случится… ваше королевство ждут большие перемены!
Он расхохотался.
— Ты забавен, слуга. И так очаровательно пугаешь и так серьезен! Но я разочарован.
— Почему?
— Я ждал более серьезных доводов.
— Я упрощал для доступности, — объяснил я скромно.
Он расхохотался.
— Сегодня я повторю эту шутку! Все покатятся со смеху. Человек для доступности упрощает… эльфам!
— Вы даже не представляете, — ответил я, — насколько я зело серьезен! И как жаль, что у вас нет того Великого Кристалла… я же такой любознательный, такой любознательный!
Он ушел вслед за остальными, хохоча во все горло, а я выждал некоторое время и перебежал на цыпочках в комнату, где Иримэ снисходительно демонстрировала мне чудеса, которые за свою долгую историю собрали горные эльфы.
В первую очередь я сцапал и рассовал по карманам волшебную раковину и клетку с меняющимся размером, сгреб все со стола на растеленное на полу покрывало, торопливо завязал в узел и накрепко закрепил на себе через плечо, быстро прижался грудью к зеркалу, больно огромное, обхватил кое-как и торопливо начал поворачивать кольца браслета навстречу друг другу.
Купол, которым окружена крепость, не дает проникнуть сюда ни зверю, ни птице, ни муравью. Даже сами эльфы не могут выйти даже за ворота, кроме как по чрезвычайному повелению своих вождей, потому их так не скоро открыли передо мной.
Но для браслета Гонца помех быть не должно…
Первым появилось видение Эльфийского леса. Ну это всегда, там больше всего эльфов, затем более смутно лес, где прячутся эльфы потерянного племени, а лицо Ричэль я трижды пропустил, не узнавая ее в бледном пятне.
Наконец поймав и не сводя взгляда, я сдавил кольца. Тихо щелкнули замочки, я набрал в грудь воздуха и крепко-крепко прижал к груди зеркало.
