Правильный Драко (СИ) - "Tasadar"
Это послужило сигналом.
— Давайте же! — подбодрил он, широко разводя руки. — Смелее!
И зал взорвался.
Сначала полетело два-три заклинания, затем десяток, а через мгновение воздух загудел от одновременного залпа сорока палочек. Разноцветные лучи — оглушающие, обезоруживающие, сбивающие с ног, замораживающие — слились в единый смертоносный калейдоскоп, нацеленный в одну одинокую фигуру.
Драко, стоявший чуть в стороне и наблюдавший, затаил дыхание. То, что произошло дальше, больше напоминало дирижирование оркестром, чем бой.
Дамблдор не ставил щитов «Протего». Он вообще не защищался в привычном смысле этого слова. Он менял реальность вокруг себя.
Лёгкий, едва уловимый взмах его палочки — и летящий в него сгусток огня, пущенный кем-то из старшекурсников Гриффиндора, вдруг сжался в воздухе, посерел и рассыпался стайкой серебристых бабочек, которые тут же разлетелись под потолком.
Ещё одно движение кистью, плавное и текучее, — и каменные плиты пола перед ним вздыбились, превращаясь в гибкую волну. Эта каменная стена мягко приняла в себя добрый десяток проклятий, словно вода гальку, пошла рябью и тут же опала, снова став ровным полом.
Он кружился в центре урагана, и с его лица ни на миг не сходила лёгкая, благожелательная улыбка. Казалось, происходящее для него — лишь забавная разминка перед завтраком.
В какой-то момент Виктор Крам, нахмурившись, послал в директора мощное режущее заклинание. Дамблдор не стал уклоняться. Он щёлкнул пальцами свободной руки, и воздух на пути луча мгновенно уплотнился, превратившись в идеально полированное зеркало. Заклинание с визгом отскочило от него и ушло в потолок, а зеркало тут же рассыпалось дождём из стеклянных шариков, которые, коснувшись пола, с мелодичным звоном превратились в крошечных белых мышей и разбежались по углам.
Группа шармбатонок попыталась атаковать его ледяными чарами.
Альбус сделал круговое движение палочкой, словно помешивая что-то в огромном котле. Струи льда, не долетев до него пару метров, закрутились в вихрь, сплавились и мгновенно трансфигурировались в длинную шёлковую ленту лазурного цвета. Эта лента, повинуясь воле директора, змеёй скользнула в сторону нападавших девушек и мягко, но настойчиво обернулась вокруг их палочек, на мгновение лишая возможности колдовать.
— как же хорошо! — весело крикнул Дамблдор, перехватывая на лету красный луч «Остолбеней» от Флитвика.
Вместо того чтобы блокировать его, он подцепил луч кончиком палочки, словно это была материальная нить. Луч затрепетал, изменил цвет на изумрудный и был отправлен обратно, но уже в виде струи тёплой воды, которая окатила профессора Флитвика с ног до головы, заставив того фыркнуть и потрясти головой.
Это была магия совершенно иного порядка. Не заученные формулы, не жесты. Это была абсолютная власть над материей.
Он трансфигурировал саму магическую энергию. Сбивающее проклятие превращалось в клуб дыма; путы «Инкарцеро», летящие чтобы связать его, в полёте становились живыми ужами, которые, испугавшись, уползали прочь.
Студенты, видя что их атаки бесполезны, начали злиться и усилили напор. Зал гудел от напряжения. Воздух пах озоном и жжёным деревом.
Дамблдор же, казалось только вошёл во вкус.
Когда в него полетела серия взрывных заклинаний от слизеринцев, он резко ударил палочкой о пол.
Статуи рыцарей, стоявшие вдоль стен, вдруг ожили. С грохотом спрыгнув с постаментов, они в мгновение ока оказались перед директором, приняв удары на свои щиты. Но Дамблдор не остановился на этом: взмах — и массивные доспехи рассыпались на сотни мелких металлических колибри, которые с жужжанием ринулись на студентов, мешая им прицелиться, путаясь в волосах и щекоча лица крыльями.
Через пять минут такого темпа многие уже тяжело дышали, но Дамблдор решил закончить представление красиво.
Он поднял палочку высоко над головой и сделал резкое, рубящее движение вниз.
Все летящие в него в этот момент заклинания — десятки разноцветных лучей — вдруг замерли в воздухе, словно время остановилось. Секунда тишины — и вся эта масса энергии сжалась в одну точку, закрутилась спиралью и взорвалась гигантским призрачным фейерверком. Искры не обжигали — они мягко опускались на плечи ошеломлённых студентов, превращаясь в крошечные лепестки белых роз.
В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием четырёх десятков человек.
Посреди зала стоял Альбус Дамблдор. Его мантия не сбилась, ни один волосок в бороде не дрогнул, а голубые глаза за очками-половинками весело сияли.
— Недурно, — произнёс он тоном доброго дедушки, хвалящего внуков за куличик в песочнице. — Весьма недурно. Думаю стоит делать это почаще, данное времяпровождение весьма… освежает.
Оставшуюся часть занятия Дамблдор посвятил «разбору полётов». Лёгкость, с которой он только что расправлялся с десятками заклинаний, сменилась спокойной, терпеливой манерой прирождённого педагога.
Он ходил между рядами, поправляя стойки младшекурсникам и объясняя, что магия — это не просто движение палочкой, а прежде всего намерение. Но самое интересное досталось старшим курсам — тем, кто уже имел представление о высшей трансфигурации.
Им он объяснял суть того, что они только что увидели.
— Видите ли, мистер Крам, — говорил он, деликатно поворачивая палочку дурмстрангца под правильным углом, — когда вы пытаетесь остановить поток огня, не стоит бороться с его природой. Огонь хочет гореть и расширяться. Я лишь позволил ему это, но изменил форму материи. Энергия пламени не исчезла, она ушла на создание жизни — тех самых бабочек. Закон сохранения энергии, если угодно, только в магическом преломлении.
Драко стоял в стороне, прислонившись к холодной каменной стене, и не сводил с директора пристального взгляда. Он слушал, но смысл слов ускользал, вытесняемый тяжёлым, холодным осознанием.
Пропасть.
Между ним и этим улыбчивым стариком лежала не просто дистанция в опыте или знаниях. Это была бездна.
Драко считал, что стал сильнее. Он тренировался, изучал тёмные искусства, знал будущее, в конце концов. Но сейчас, глядя на то, как Дамблдор небрежным жестом превращает кусок паркета в наглядное пособие по структуре заклинаний, он отчётливо понял: он всё ещё ничтожно слаб. Он — пылинка по сравнению с истинными титанами этого мира.
«Не зря Роулинг его "слила", — с горькой иронией подумал Драко, глядя на сверкающие очки-половинки. — Ох, не зря».
Теперь это стало очевидно как никогда. Если бы Дамблдор в каноне сражался в полную силу, без ограничений, без того проклятия на руке и без необходимости постоянно кого-то спасать… У Волдеморта в прямом столкновении было бы немного шансов. Старик просто размазал бы его по стенкам атриума Министерства, трансфигурировав величайшего тёмного мага столетия в какой-нибудь чайный сервиз.
Драко перевёл взгляд на свои руки, сжимающие палочку.
Конечно, оставался один нюанс. Он не знал, насколько силён Волдеморт здесь. В этой реальности. Если Дамблдор демонстрирует такую чудовищную мощь, играючи справляясь с лучшими учениками трёх школ, то каким должен быть Тёмный Лорд, чтобы бросить ему вызов?
От этой мысли по спине пробежал неприятный холодок. Если и Волдеморт здесь усилен пропорционально Дамблдору, то все планы Драко, все его интриги и подготовка могут оказаться не более чем карточным домиком перед лицом урагана.
Приняв душ и приведя себя в порядок после изнурительной пробежки, Драко и Теодор направились в Большой зал.
Едва они переступили порог, как их накрыло волной шума. Вся школа, казалось, вибрировала от предвкушения. Зал был битком забит: студенты Хогвартса, гости из Шармбатона и Дурмстранга — все смешались в единую гудящую массу. Воздух был пропитан запахом жареных тостов, кофе и адреналина. Разговоры велись на повышенных тонах, повсюду слышался смех, споры о ставках и взволнованный шёпот. Сегодня наконец-то начинался первый тур Турнира Трёх Волшебников.
