Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Исаак испытывал мое тело, — говорил Арчибальд. — Проводил кровавые обряды, терзал огнем. И я страдал в нестерпимых мучениях. Он вознес меня на жертвенник и занес над моим телом нож, дабы заколоть, но…

Огонь яркими всполохами плевался в разные стороны и жадно кидался на деревянный крест и ноги Арчибальда.

— …я перестал чувствовать боль. В ту секунду Бог пометил меня. И я исполнил его завет. Принес ему жертву и, заколов брата, пролил долгожданную кровь.

Эбель тошнило от запаха гари. Тошнило от запаха обугленной плоти и тлеющего дерева. Тошнило от его мерзкого голоса и молитвенной песни, что все никак не утихала.

— И тогда Бог дал мне метку, — продолжал Арчибальд. — Метку Каина.

— Тетраграмматон приказал не убивать убийцу, — вспомнила Эбель.

— Верно, дитя, — подняв голову, посмотрел на нее Робинс. — Но никто не говорил, что убийца не может убить сам себя.

— Безумец! — крикнула Эбель.

— У вас есть шанс вознестись со мной! — Арчибальд кивнул, и слуги, достав ножи, занесли их над своими головами.

— Нет! — Тимо рванул к брату.

Эбель увидела, как с пола, держась за грудь, поднимается Реджис. Ему было тяжело дышать. Колени еле держали его, а каждый шаг давался с большим трудом.

— Мудрый поступок, — сказал Арчибальд. — Мудрый, дитя.

Его ноги горели в диком пламени. Чернели. Обугливались. А густая кровь, стекающая на пол, все никак не могла потушить разгорающийся пожар.

— Реджис! — непонимающе крикнула Эбель.

— Как же я устал… — пробубнил Реджис. — Как же я хочу, чтобы все это поскорее закончилось.

— Остановись! — Тимо схватил его за руку и потянул назад.

Реджис оглянулся и, никого не увидев, сразу понял, что холодные касания принадлежат его брату. Он вырвал руку и, шаркая, подошел к одному из слуг. Тот протянул ему нож.

— Садись в моих ногах, дитя! — скомандовал Арчибальд, и Реджис, следуя приказу, опустился на колени перед огнем.

Ему будто кто-то нашептывал, что делать. Будто он следовал за этим голосом и повиновался лишь ему.

— Реджис! — Эбель вскочила на ноги, и ушибленные колени подкосились. — Спятил?

— Вознесись с нами, Эбель! — Робинс выжидающе смотрел на нее.

Огонь уже добрался до его груди. Окутал живот и, терзая в своих зубах, рвал на части. Куски плоти падали на пол и шкворчали, как бекон на сковородке. Комната теперь воняла не только керосином, но и жареным кровавым мясом.

— Вы не чувствуете боли, — сказала она, — но они… — она обвела фигуры в плащах рукой, — они же умрут! Вы дурачите их! Нет никакого вознесения! Нет никакого нового Бога!

Эбель подбежала к одному из слуг и попыталась вырвать из рук нож.

— Остановитесь! — наклонившись к его уху, завопила она.

Но он ее не слышал. Она рванула к Янсену и, ухватившись за руку, повисла на нем.

— Услышьте меня!

Янсен, резко повернувшись, ударил ее ладонью по лицу, но она вцепилась ему в шею. Он ударил ее локтем под дых и полоснул лезвием по щеке. Эбель упала рядом с ним. Струйка крови стекла по шее и спряталась за белым воротником рубашки.

— Бель! — подлетел к ней Тимо. У него стремительно заканчивались силы. Могильная земля, разбросанная по полу, больше не питала его. Он находился слишком далеко от кладбища и умирал во второй раз прямо на глазах.

Реджис невольно дернулся, но продолжил сидеть в ногах отца Робинса.

— Дьявольское отродье! — сплюнул Арчибальд. — Не хочешь вознестись, глупое дитя, тогда молись и наблюдай!

Слуга вновь начертил символы в воздухе, и Эбель отлетела к выходу, который вел в темный тоннель. От удара из легких вылетел весь воздух. Закашлявшись, она попыталась вздохнуть, но руны, нарисованные в воздухе, не позволили ей этого сделать. Эбель начала задыхаться.

— Боль моя неутолима, а душа моя отныне чиста! — воскликнул Арчибальд, и слуги завели протяжную ноту, с каждой секундой беря все выше. — Так встретит мир наши тела через сорок дней! Так возродимся мы с новой верой. — Слуги занесли ножи, готовясь пронзить себя тонкими лезвиями.

Огонь заструился по бороде Арчибальда и, быстро перекинувшись на рот, теперь полыхал и внутри.

— Да примут нас небеса! Да пусть встретят нового своего господина! Своего Бо…

И голоса слуг стихли, оборвав высокую ноту.

— Да заткнись ты уже, — сказал Реджис.

Он впился рукой в его обожженную грудь, пытаясь достать до самого сердца. Непонятно откуда взявшийся порыв ветра задул почти все свечи и, прокатившись бурей по стенам, потушил и ярый огонь. Арчибальд выпучил глаза. Его лицо скривилось в гримасе ужаса и… боли. Реджис поглотил его силу. Поглотил исключительность. Истошно завопив, Арчибальд задергался на обугленном кресте. Реджис еле стоял на ногах. Его трясло. Пальцы горели в синем пламени, что до сих пор окутывало тело священника. Реджис сдерживал крик, что разрывал его изнутри, пока новая сила впитывалась в его тело. Но он сжимал сердце сильнее и сильнее, пока не услышал последний тонкий свист, вылетевший из обугленного рта Робинса.

Слуги опустили ножи и попятились. Эбель вновь упала на пол, сильно ударившись головой. В глазах сияли яркие вспышки, а из носа хлынула густая кровь.

— Реджис! — Из последних сил крикнул Тимо. — Надо… Помочь ему! Надо…

Эбель разлепила глаза и, схватившись за кровавую рану на голове, посмотрела в центр комнаты. Янсен кинулся на Реджиса. Полоснул по руке ножом и откинул в сторону. Тот, поглотив дар священника, видимо, не чувствовал боли и, уворачиваясь от ударов ножом, отбивался от Янсена. Слуги, наконец поняв, что их господина убили, озлобленно взвыли. Одни бросились к Арчибальду, другие — к Реджису, третьи — к Эбель.

— У меня нет сил, Тимо, — испуганно затряслась Эбель.

Вот и пришел их конец. В этой долбаной церкви. Долбаного шестнадцатого ноября.

— Я твоя сила, Эбель, — сказал Тимо, взяв ее за руку. — Помнишь?

По пальцам пробежал разряд тока.

— Ты моя сила, — посмотрев ему в глаза, сказала она.

— Пора с ними кончать, — улыбнулись они друг другу.

— Эбель! — крикнул Реджис.

Его беспомощный крик, словно топливо, придал ей сил. Злость прокатилась новой волной по телу, и, сжав кулаки, Эбель поднялась на ноги. Она распахнула глаза, и приспешники отца Робинса, бежавшие к ней, резко остановились.

— Время вознестись, — сказала она, и Тимо, пролетев мимо нее, обдал всех холодным порывом ветра.

Наполненный силами, что сейчас дарила Эбель, он подлетел к Реджису. Схватил Янсена за затылок и со всей мощи впечатал в стену.

— Держи ее! — крикнул кто-то из толпы и, придя в себя, слуги вновь двинулись к Эбель.

Один замахнулся ножом, но она успела увернуться. Второй схватил ее за волосы и отшвырнул к стене. Эбель повалила на них тяжелый канделябр, пригвоздив одного к полу. Но второй успел схватить Эбель за лодыжки. Приспешник потянул ее к себе и, сев сверху, принялся бить по лицу. Эбель выставила руки вперед, защищая себя, но двое других схватили ее за кисти и растянули, словно на распятии.

— Дочь дьявола! — вцепился ей в горло мужчина. — Отправляйся в ад!

И, закрыв глаза, Эбель представила, как все это чертово место трещит по швам. Как лопаются стены. Как проваливается пол. Как куски бетона падают с потолка прямо на этих долбаных приспешников и, прижимая их к полу, расплющивают, как чертовы блины. Она представила, как утихают голоса. Как лица теряются в поднявшейся пыли. Как их всех медленно накрывает темнота.

Истошные крики сменил оглушающий удар. В ушах будто разорвались перепонки, а глаза ослепило яркой, обжигающей вспышкой. Молния. Это была чертова молния. Их с Тимо сила, что вышла из-под контроля. Потолок треснул в ту же секунду, и на головы стали валиться каменные плиты. Разряд тока разлился по полу и окутал тела приспешников, которые тряслись в агонии. Электричество разрывало их изнутри, сжигая внутренности. Разъедало тела. Они замертво падали на пол, а камни, падающие с потолка, прибивали их окончательно, не оставляя и шанса на желанное воскрешение.