Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга
– Скажи спасибо, что я привык держать свое слово, – он обратился к охранникам: – Выбросите его отсюда!
– А Ник? – неуверенно спросил Лысый, тот самый, который бил Грая и смеялся при этом.
Фолк на мгновение замер. Бросил сквозь зубы:
– В Темный Ника! Он больше не нужен, не так ли, Кессель? Теперь мы справимся и без него.
Грая поволокли к воротам. Он отчаянно вывернул шею и крикнул:
– Где она?! Верни мне ее, сволочь!
Фолк, уже направившийся к входу в дом, помедлил и махнул кому-то рукой:
– Приведи девку. Кессель, идите же сюда!
Эрран вздрогнул, несколько мгновений, растерянно моргая, вертел головой от изрыгающего ругательства Грая к удаляющейся спине Фолка, потом устремился за своим нанимателем. Грай плюнул ему вслед.
В машине было тепло, но Ланка сидела, сжавшись в комок и не вынимая ладоней из подмышек. Припухшее лицо, красные глаза. Грай старался не смотреть в ее сторону, потому что каждый раз при взгляде на эти сжатые губы, сведенные брови и растрепанные волосы у него перехватывало дыхание, и дорога за лобовым стеклом растворялась в густом багровом мареве.
– Только не спи! Пожалуйста, девочка моя, не спи! – лихорадочно бормотал он, уставившись на серую ленту асфальта с островками укатанного грязного снега. – Все будет хорошо, малыш, я обещаю тебе, только не спи.
Ланка не отвечала, и когда Грай все-таки решился повернуть голову, то обнаружил, что веки ее крепко сомкнуты, а дыхание ровное и глубокое.
– Нет! – заорал он и ударил по тормозам.
Машину занесло – испуганно шарахнулась идущая по встречной легковушка – и, после нескольких секунд хаотичного скольжения, бросило на обочину.
– Не-е-ет! Проснись! Проснись, Лана!
Грай тряс ее, бил по щекам, целовал… Потом крепко обнял и прошептал в холодное маленькое ухо:
– Я вытащу тебя. Только дождись.
Аккуратно устроил Ланку на сиденье и повернул ключ зажигания.
Железная кровать со сложным механизмом подъема, обшарпанная тумбочка… Даже окно с одинокой голой веткой было на месте. Грай закусил губу. Девочка моя, неужели ты что-то предчувствовала?
Ее лицо было таким белым, что почти сливалось с наволочкой – только кроткие завитки темных волос резко выделялись, казались слишком настоящими, слишком живыми.
Ивар сидел с другой стороны кровати. Молчал. Все уже было сказано.
Когда Грай ворвался в больницу с Ланкой на руках и заорал на перепугавшуюся постовую медсестру: «Ивар Грош! Где Ивар?! Срочно!», его едва не скрутила охрана. К счастью, Ивар как раз спустился в холл.
Потом были вопросы – много вопросов, – упреки, обвинения. Кажется, Ланкин отец ударил его. А, может, Граю хотелось, чтобы тот его ударил.
Теперь она лежит, опутанная трубками капельниц, какими-то проводами, увешенная датчиками. И редко-редко пробегает по маленькому зеленому экрану зубчатый всплеск…
Где она сейчас? Кого видит? Что чувствует?
– Я… – Грай откашлялся и начал снова: – Я спасу ее. Ивар, не глядя на него, покачал головой. Без гнева без отчаяния – почти равнодушно. Похоже было, что он совершенно сломлен.
– Мне нужно время. Несколько дней. Может, быстрее. Есть один человек, он может помочь. Мне надо найти его.
Грай замолчал, не уверенный, что Ивар слышит его. Потом все-таки договорил:
– Вы только не отпускайте ее, пожалуйста. Всего несколько дней.
И вышел. Ивар остался сидеть. Глядя в одну точку, беззвучно шевеля губами. Ведя бесконечный диалог с той, которой здесь уже не было…
– Открывайте! Открывайте, Темный вас всех забери!
Побелевшие от холода руки не чувствовали боли. Грай размеренно дубасил кулаками в железную створку ворот и орал, срывая голос:
– Мне нужен Арсон! Я хочу поговорить! Откройте!
Соседние дома испуганно притихли за глухими заборами. Тихая окраинная улочка – приют богачей и городских шишек – не привыкла к беспорядкам.
Грай замахнулся в очередной раз и едва не врезал по угрюмой физиономии, выглянувшей в открывшееся окошко.
– Чего орешь?
– Мне нужен Фолк.
– А ты ему на кой сдался? – резонно вопросила физиономия, и окошко начало закрываться.
– Подожди! Скажи – это насчет Никела.
Охранник помедлил, задумчиво шевеля губами и уставившись на Грая ничего не выражающими рыбьими глазами. Захлопнул железную ставню. Заскрипели, удаляясь, шаги.
Оставалось надеяться, что его безумный план сработает. Что Арсон соизволит поговорить – после той безобразной драки! – что Эрран согласится помочь – после всего, что ему пришлось вынести от Элина! – и что им удастся найти Ника, и что Ник… Слишком много условий! Но другого варианта нет.
Ворота бесшумно приоткрылись.
– Заходи, – буркнул охранник.
Господин Арсон обедал. Он не ответил на приветствие, не предложил сесть. Грай сцепил зубы и приказал себе терпеть – главным сейчас было помочь Ланке, а не его дурацкое самолюбие!
Неторопливо жуя, Фолк несколько минут изучал Грая, как выставленную на аукцион диковину. Проглотил. Отпил из высокого бокала густое рубиновое вино. Вытер губы салфеткой. Грай ждал.
– Чего приперся?
– Мне нужно поговорить с Эрраном.
– И зачем бы мне разрешать тебе это? – притворно изумился Фолк. – Твой хозяин едва не прикончил его. Ты набросился на меня, как проклятый монстр из Темного, – он сделал знак, отгоняющий злую силу. – И теперь ждешь, что я помогу тебе решать твои проблемы?
– У меня нет хозяев, – огрызнулся Грай и тут же пожалел об этом.
Глаза Фолка опасно сузились, он раздраженно бросил вилку и откинулся на стуле.
– Ну так тебе не повезло, парень. Если бы у тебя был хозяин – он бы, возможно, захотел тебе помочь. А я тут при чем? Ты не мой человек. Больше того – ты опасен для меня. Ты заморочил голову Ники, ты едва не угробил бесценный прибор, ты убил своего благодетеля…
– Это ты меня подставил! – Грай понял, что ничего хорошего из разговора не выйдет, а значит, можно было больше не сдерживаться. – Вечный Отец, зачем тебе понадобилось травить старика?! Он бы и так скоро отошел от дел. Неужели этот город мал для двоих хищников?
Фолк неожиданно улыбнулся. Как тигр, которого обругала антилопа:
– Да, Саттик… Вот поэтому ты пришел ко мне просить о помощи, а не наоборот.
– Я знаю, как найти Ники! – почти выкрикнул Грай.
Последний козырь. Неужели этот бандит сможет плюнуть на судьбу младшего брата? Главное – не показывать, что блефуешь.
