akchisko_san1 - Рики Макарони и Клуб Единства
— Вы уверены, что это необходимо, профессор?
— К сожалению, да, — кивнул Дамблдор. – Иначе мы не восстановим полную картину. Это не опасно, ты знаешь.
— Тетя, он поправится? – спросила Эльвира дородную даму.
— Непременно, — ответила та, вливая в рот Артура зелье из фляги. Он даже не закашлялся.
Директор присел на кровать.
— Ты меня слышишь? – ласково спросил он.
— Да, — ответил Артур своим нормальным, но слегка сонным голосом. У Рики будто камень с души свалился.
— Ты можешь мне рассказать, как пользовался штукой, которую взял у профессора Мак–Гонагол. Начнем с того, как ты ее нашел.
— Я клал пуговицы на место, и выдвинул ящик больше, чем требуется. И она выкатилась. Мне было любопытно, и я взял ее, просто чтобы посмотреть. Она мне понравилась. И тут в коридоре раздались шаги. Я прятал ее в карман, когда вошел Рики. И подумал, что слизеринцы на редкость способны появляться некстати.
— Дальше, — попросил директор.
— Я уже не мог вернуть в его присутствии, он стал бы задавать вопросы. Я сказал Ральфу и пожалел об этом. Он сразу стал строить планы, как это вернуть. Но я просто не мог. Вечером мы пришли в класс и, пока он отвлекал Мак–Гонагол, я подложил дубликат. Я понимал, что поступаю плохо, но ничего не мог с собой поделать.
— А что произошло в доме Рики Макарони? – продолжал Дамблдор.
— Я не понял этого тогда, и только позже ко мне стали приходить отрывочные воспоминания, и я начал понимать, что это сделал я. Крик павлина я запомнил по телевизору. В ванне, раздеваясь, я взял шарик, думая, как здорово получается у Питера заставлять птичек выполнять его приказы. А потом оставил воду набираться, и пошел к клетке. Хорошо помню, что сам открыл клетку и вытащил канарейку. Но ничего не собирался делать. Когда канарейка закричала, я, наверное, испугался. Я не помнил, как очутился в этой комнате. Проскользнул в ванную и все забыл. Потому что приехали крестный и мама, я был так рад.
«Да уж, здорово», — подумал Рики.
— А потом, — самостоятельно продолжал Артур, — в поезде случилось это – с Тони. Я так разозлился на него, и… Однажды, на дне рождения моей бабушки, когда собралась вся наша семья, тетя Пэнси рассказала моей маме, что недавно посещала курсы и научилась снимать и вызывать припадки. Она дотронулась до шеи мамы. Не нажала, конечно, но я запомнил расположение ее пальцев.
— Вот и скажи что‑нибудь при детях, — вздохнула дама с прической и павлиньим пером.
— Луна, тихо! – шикнула тетя–целитель. – Продолжай, дорогой.
— Тогда я в первый раз почти сразу осознал, что сделал. Я по–настоящему запаниковал. Но с Тони все было в порядке, и я старался не думать об этом. Но с тех пор стало неспокойно, и ко мне начали приходить воспоминания. Я почти убедился, что это я пытался проникнуть в кабинет директора, хотя единственное, что помнил, как вскочил на метлу, услышав голос Филча. Я не понимал, зачем мне это было нужно. Вроде бы я должен был что‑то взять.
Артур глубоко вздохнул и затих.
— Ты больше никак не пытался использовать этот предмет? – уточнил директор.
— Пытался, и использовал, — несчастным голосом отозвался Артур. – Когда мы играли в квиддич, я был вратарем, как мой дядя Рон, я хорошо помнил его рассказы, но обнаружил, что, когда дотрагиваюсь до талисмана, могу воспроизводить его профессиональные захваты и блокировки в точности, как он рассказывал, как будто сам уже умею это. Это было так здорово! Но я понимал, что должен тренироваться вместе с командой, иначе буду выглядеть подозрительно. Ральф думал, что я давно вернул эту штуку. И потому, когда во время матчей он оказывался рядом, я почти всегда, кроме одного раза, пропускал мячи. Не зря же я ходил на тренировки после отбоя вместе со всеми.
После этого коронного признания Артур умолк. Все учителя, включая директора, мадам Помфри, Эльвира и Ники воззрились на четверку. С одной стороны, Рики готов был провалиться сквозь землю, с другой, жалел, что не может подойти к Артуру и треснуть по лбу.
Отвернувшись от Эльвиры и Дамблдора, Рики встретился взглядом непосредственно со своим завучем; рядом, правда, стоял еще Люпин, но это не имело значения. Профессор Снейп ясно дал понять, что разговор, который между ними обязательно состоится, внушит, наконец, непослушному студенту некоторое почтение к школьным правилам. Впрочем, покачивания головы выдавали, что Снейп не надеется на многое.
— И часто вы тренировались? – невинно поинтересовался Дамблдор.
— Профессор! Это нечестно! – не давая Артуру рта раскрыть, воскликнули в один голос Ники и Эльвира; Рики этого никак не ожидал.
— Хорошо, Артур. Это все, что связано с талисманом? – уточнил Дамблдор.
— Нет. Дело в том, что я хорошо изучил сильные стороны всех в нашей команде – они очевидны.
— Комплиментами задобрить пытается! – шепнул Рики.
— Рики! Он же не осознает сейчас, что говорит. Это действие исповедального зелья, — напомнил Лео.
— То, что с ним происходило, ужасно, — посочувствовал Эди.
— А он даже сам не понимал, — вставил Дик.
— Ну и что? – сделав им знак умолкнуть, спросил директор.
— Я воспользовался этим, когда наступили экзамены. Я уже понял, что могу делать то, что умеют другие люди, когда думаю о них, и не очень старательно готовился. Рики хорошо управляется с растениями, и у меня тоже получилось, но когда профессор Стебль задала вопрос, пришлось вспоминать самому. С зельями вышло так классно, я даже не ожидал. Лео Нигеллус действительно отменно их варит, а я думал, Снейп его просто так захваливает.
«Вот за это ты получишь в будущем году по шее, неважно, соображаешь сейчас или нет», — подумал Рики. Преподаватель зелий невозмутимо отвернулся от Мак–Гонагол.
— Но с историей магии ничего не получилось, сколько я не вызывал образ Дика. Надеюсь, я хоть на проходной балл вытянул.
— Прекрасно. Теперь – все? – спросил Дамблдор.
— Да.
— Тогда отдыхай, — разрешила тетка, и Артур сразу расслабился.
— Итак, действительно, это было заклятье подвластья, — подытожил Снейп.
— Бедный мальчик не мог избавиться от него. У него полиморфная наследственность, и его трансфигуратор притянул как никого другого, — вздохнула Мак–Гонагол.
— Этого бы хватило, — согласился директор. – Но, Минерва, Вы использовали его летом и не испытали на себе никакого подвластья?
— Тогда… – начала профессор Мак–Гонагол. Учителя и тетки Артура начали обмениваться многозначительными взглядами.
И тут Рики осенило.
— Вы имеете в виду, что подвластье можно запрограммировать на человека определенного пола и возраста? – спросил он.
— Запрограммировать? – спросила тетка Пэнси.
— Тебе надо чаще общаться с нашим свекром, — назидательно произнесла тетка Луна. Та фыркнула.
