Анна Гринь - Забудь мое имя!
— Ты как? — проорала мне прямо в ухо стихиала.
Я дернулась от нее и поднялась, чувствуя себя живой и свежей, как если бы провела день на спа–процедурах.
— Прекрасно! — удивленно ответила я.
— Предупреждать же надо! — продолжила стихиала. — Такое выдала! Да такое еще никто не проделывал!
— Значит, я буду первой, — решила я, втягивая в себя свою оболочку.
— Оригиналка! Наглая, — хохотнула стихиала. — Я понимаю, за что ты приглянулась темному демону. Мало кто настолько смел, чтобы дерзить темному! А ты!.. Девчонка!
— Да ладно тебе! — отмахнулась я, вскакивая. — Что будем делать?
— А что ты собиралась? — уточнила стихиала, скользнув мне в волосы и замерев там изогнутым гребнем.
— Можно погулять по городу? — с сомнением спросила я. — А то я так ничего и не рассмотрю!
— Тебе не кажется, что это не очень безопасно? — хмуро выдала стихиала.
— Что может быть опасного? — фыркнула я. — У меня защита от силиалы земли!
— Как знаешь, — ответила стихиала.
— Вот именно, — согласилась я, перекидывая сумку через плечо и подходя к двери, как та неожиданно раскрылась, со всей силы ударив меня в лицо. Что‑то хрустнуло и порвалось. Может мне сломали нос? Лицо обожгло горячим, как если бы я засунула голову в камин.
— Нашли! — гаркнул сбоку мужской голос.
Я открыла глаза в тот самый момент, когда что‑то металлическое сверкнуло рядом, и мое плечо взорвалось болью такой силы, что я потеряла бы сознание, если бы не вцепилась, как зубами, в это ощущение.
Нельзя, Лена! Нельзя! Держись. Не дай им этого сделать!
«Потерпи!» — ввинтился мне в голову возглас саламандры, а сама ящерка сместилась с затылка на лоб, откуда обдала нападавших волной огня.
— Сбей! Сбей эту тварь! — проорал второй нападавший.
Меня дернуло вперед, вслед за куском какого‑то металлического предмета, застрявшего в моем плече.
«Ударь их уже, слышишь?!» — крикнула мне стихиала.
Я так перепугалась и растерялась, что не сразу заставила себя сконцентрироваться. Плечо болело и мешало мне, шевелить рукой не получалось. Ухватив здоровой рукой за металлический штырь, оказавшийся крюком, я дернула его из себя, захлебываясь одновременно кровью и злостью, поглотившей боль. Я никогда не чувствовала момент преображения моего тела так четко, как в этот момент, когда в моих ушах стоял лишь шорох отрастающих когтей.
Я открыла глаза, полные красным заревом, с ненавистью глядя на двоих эллов, замерших напротив. В их глазах читалось удивление и решимость. Чувствуя, как клокочет во мне нечто, что можно было назвать силой, я позволила этому вылиться вперед, на эллов, отбрасывая их назад, в коридор.
— Держи ее! — взвизгнул высокий элл, утирая кровь с губ.
— Без тебя знаю! — прошипел второй. Между его пальцами заклубился белый туман, который он направил, но не вперед, а вверх.
«Осторожнее!» — запоздало крикнула стихиала в тот момент, когда на меня посыпались обломки потолочных балок и куски черепицы.
— Вот черт! — хохотнула я, увернувшись от огромного расщепленного куска дерева, но несколько других сбили меня с ног.
— Попалась! — торжествующе крикнули эллы, кидаясь ко мне.
— Как бы не так… — хмыкнула я, сплюнув кровь. Пошевелиться не получалось, но мне сейчас это не помогло бы. Я просто уперлась взглядом в эллов, не понимая до конца, что мне делать. Кажется, тьма только этого и ждала, окутав меня своим бархатным покрывалом неведенья, не позволяя видеть, что твориться снаружи.
«Псы тьмы!» — истошно взвизгнула стихиала, а в паре шагов от меня ей вторили на два голоса эллы. Но через миг они замолчали, и только рык и хлюпающие звуки полнили пространство. Не знаю, что там происходило и не хочу знать.
Я хочу…
— Бе–ес! — позвала я, расплакавшись.
Мне показалось, что прошло так много времени, прежде чем рядом послышались шаги.
— Знаешь, мне однажды надоест вытаскивать твое искореженное тело из различных передряг, — хмуро прошипел надо мной Бестелион, точно уверенный, что я его слышу. Или мне все кажется? Может мой мозг, перестав сопротивляться боли, дарит мне этот бред, чтобы ослабить мои страдания? Как же больно! Боль, бывшая сразу такой сильной, что, кажется, в голове лопнуло что‑то, горячей лавой выжигая все живое, сменилась тупым клинком, вновь и вновь проворачивающимся в кипящей точке где‑то между ребрами. Сердце громко стучало, захлебываясь кровью.
— Не проще ли было остаться со мной, бельчонок? — спросил демон вновь, и я уловила в его голосе мягкие нотки, хотя он явно был очень зол.
— Бес… — Мне хотелось позвать, но вышло лишь слегка приоткрыть губы. Услышал ли он? Или мне показалось все? Может я умираю здесь, под обломками потолочных балок, пришпиленная осколками черепицы, и нет ничего? Только видение, приносящее облегчение?
«Не можешь же ты рассчитывать, что демон всегда будет вытаскивать тебя из передряг? — хмуро заметил внутренний голос. — Он не обязан это делать!»
Я не могла не согласиться с этим, следя, как растекаются перед глазами черно–фиолетовые круги.
— Лена, прекрати умирать! — велела стихиала жестко. — Не до этого сейчас!
— Лео? — удивленно спросил Бестелион откуда‑то сбоку.
— Да, а что? — не терпящим возражений тоном уточнила саламандра.
— Зачем? Почему? — Вопрос демона перекрыл какой‑то грохот.
— Каждый преследует свои цели, — философски заметила стихиала.
— И без Алесии тут не обошлось, — добавил Бес через минуту. — Что задумали твои создатели? Или, точнее, что задумала Лео? Это ведь она уговорила Алесию извиниться перед Повелителем?
— Я не знаю всех планов госпожи, — выдавила ящерка. — Мне запрещено о ней говорить.
— Ладно, доберусь до этих интриганок, сам спрошу, — решил Бес. — Сейчас важнее вытащить эту взбалмошную девчонку.
Надо мной что‑то громко треснуло, и дышать стало намного легче.
— Потерпи, Лена, — прошептал демон, подхватывая меня на руки.
По моим ощущениям, от того, что когда‑то было мной, почти ничего не осталось. Я превратилась в комок боли, в клубок хаоса и мыслей. Но и страшно отчего‑то не было.
— Регенерация у нее напрочь отсутствует, — хмуро выдала свое мнение саламандра, передвинувшись с моих волос еще куда‑то. — Тебе стоило бы научить ее!
— Когда? Она постоянно от меня бегает, а потом влезает куда‑нибудь, — прошипел Бестелион, осторожно прижимая меня к себе. От его кожи исходило такое приятное успокаивающее тепло и спокойствие, что захотелось впитать их в себя, стирая черное зарево боли из глаз.
***
Бес усмехнулся, чувствуя как девушка, может и неосознанно, тянет из него силу, и осторожно влил в нее свою магию, замечая, как почти тут же кожу Лены начали расцвечивать знакомые узоры.
