Эдуард Мухутдинов - Аурингард
— Ты не чужд мне отныне, — пришел безмолвный ответ.
Мягкое прикосновение вернуло меня из транса. То Лири подвинулась ко мне и робко коснулась губами руки. Я неловко положил ладони ей на плечи, она подалась вперед и очутилась в моих объятиях. Мягко прикоснулся я к ее щеке и, ощутив внезапную дрожь, судорожно сглотнул комок, образовавшийся в горле. Тогда Лири впилась языком в мой рот и тесно прижалась ко мне. Я упал на кровать, и Лири упала следом.
«Безумие», — мелькнуло в голове, но — Великая Тьма — как я хотел этого безумия. Я попытался вспомнить свои наблюдения за любовными актами, которые когда-то изучал, как и все остальное, чтобы просто знать, что это такое. Но воспоминания покинули меня. Ни одна мысль не приходила в голову, и тогда я дал волю своему телу и рукам. Они стали делать все сами, хотя никогда прежде подобного не совершали.
Много, много позже я в бесконечном недоумении стоял у окна и смотрел на заходящее Солнце. Во второй раз в жизни я смело смотрел прямо на Солнце и не падал, корчась от великой боли. Даже во младенчестве такого не было, ибо еще до рождения я был посвящен Тьме. Я мог находиться под Солнцем и ходить под ним, но поднять взор к небу — нет.
То, что Светило изменило свое отношение ко мне, могло значить лишь одно.
Это было невероятно, еще более невероятно, чем любовь. Но никакого другого объяснения не существовало.
Я больше не был колдуном.
Часть 3
Я направил взор в Аурингард и увидел, как беспокойно волнуется Хаффур, чувствуя нарушения в Равновесии, как великий и эксцентричный Ариус, магистр подгорных пространств Эрнина не может найти себе места и сотрясает одну гору за другой, пытаясь предполагаемую причину перемен отыскать в своих владениях.
О Великая Тьма! Мне нравились эти изменения!
Лири спала сном, в который я ее погрузил, собираясь снять с нее чары. Я повернулся к ней и снова замер, в очередной раз пораженный красотой ее истинного лица. После этого начал действо.
Я сознавал, что теперь не могу применить большинство заклятий, которыми пользовался ранее. Но мне были известны абсолютно все заклинания, действующие в Эрнине, и взамен потерянных я приобрел возможность использовать другие. Плетя Сеть Серых чар, я услышал, как окончательно изменился Источник. Дико взревели Хаффур и Ариус, внезапно осознав это и поняв причину случившегося. Расхохотался вечно постоянный и вечно меняющийся Алареа, хитро усмехнулся Деспант, восторженно захлопала в ладоши Сай. Задумчиво повел рогом Ланнис, позже он, как всегда, лучше всех осознает то, что произошло, даже лучше меня. Мрачно нахмурился Рахвис, он не любил столь резких перемен со стороны других, только себя признавая достойным их. Меарсин возликовал, надеясь на лучшее, он имел доброе сердце. Валорет удивилась меньше всех, она уже видела меня в смятении и могла предположить нечто подобное. В этот миг из-под ее созидающих рук появился новый цветок, и Валорет посвятила его мне.
Но все это происходило далеко. Я накинул паутину на Лири и произнес запирающее заклинание. Среди дня внезапно сверкнула молния, и спустя мгновение загремел гром. Я осторожно потянул паутину, и вместе с этим громко затрещал воздух. Когда я полностью снял паутину, испуганные разумные уже укрылись в трактирах и домах, с недоумением и ужасом глядя на улицу.
Я рассеял Сеть и отпустил Силы. Сразу же кончился треск, и вскоре разумные, настороженно посматривая по сторонам, направились по своим делам. Я вновь взглянул в окно. Что-то было в ткани мира не так, какой-то малый сдвиг непонятного характера беспокоил меня, ибо он выделялся даже на фоне тех изменений, что произошли в структуре Источника.
Астрал не дал мне ответа. Стихии недоуменно сообщили о своем неведении.
Ментальный мир предпочел молчание.
Тогда я своими новообретенными силами решил выяснить причину этого беспокойства, ибо ясно чувствовал, что оно каким-то образом непосредственно относится ко мне. Я обратился к Ситуан, Хранительнице Знаний, с которой прежде не мог общаться. Отклик пришел тут же.
— Что нужно тебе, Ушедший-Из-Тьмы?
— Что происходит в мире сейчас, так влияющее на него?
— Ты сам это знаешь.
— Не увиливай, я прекрасно понимаю, что тебе известен ответ.
— Тогда посмотри на свою спутницу и спроси ее тело, что случилось.
Ситуан замолчала. Я повернулся и взглянул на Лири…
Единственный раз я до этого испытал такое потрясение в своей жизни, лишь один-единственный раз. Это было давно, тогда, когда я понял, какой замок стоит на вершине высокой горы. Тысячи лет прошли с тех пор. Но и сейчас я не мог сдвинуться с места, не мог произнести слова, не мог отвести глаз, ибо видел нечто, недоступное взору других, но так ясно видимое мною.
Нечто, способное привести к моей гибели и гибели моей Империи. Да что там Империи — всего мира, ведь океаны тоже могут не устоять.
Это произошло. В Лири зародилась новая жизнь!
И первым побуждением моим было уничтожить ее вместе с жизнью, которую она, еще не зная того, может дать миру. И поднял я руки, дабы испепелить угрозу… но вскоре опустил их. Великая Тьма, я не могу сделать этого.
Ни я, ни кто-либо другой… я просто ему этого не позволю.
Я, одно из жесточайших существ на Земле, уничтоживший столько разумных собственноручно, сколько никто не уничтожил до меня, я, на чьих руках кровь всей моей родни, я, наблюдавший за смертью и муками бесчисленное множество раз во всем их многообразии, — не смог предать простейшей из смертей эту женщину, которую знал всего один день. Несмотря на то, что ныне угрозу величайшую представляла для меня она и тот, кто зародился в ней, когда я снимал чары с Лири. Никто еще не пробовал заклинания на эмбрионе, это просто невозможно. Величайшая мистерия в мире не поддается исследованию. То, что это произошло сейчас — случайность, случайность роковая и неизбежная. Я услышал, как издевательски хохочет Хаффур, но в его смехе проскальзывали нотки неуверенности, даже страха.
Тогда я и сам расхохотался.
— Будь что будет…
Слегка раздвинулась ткань времени, и я узрел часть того мира в целом, что будет после, увидел то, что мне никогда не удавалось увидеть. И это не было ужасным!
Внезапный порыв запахнул занавеси, и видение будущего пропало. И тогда понял я, что Ауреин рядом, и это ветер от его крыла закрыл просвет между временами.
Вновь попытался я проникнуть за сокрывающее полотно, и слегка подалось оно. Дальше я двигался, пытаясь сорвать завесу неведения, мешающую охватить единым взором все времена. Но когда остался единственный тонкий слой, за которым была победа, я расслабился. И тут же Некто, охраняющий от посягательств тот запретный край, в который я стремился, те тайные знаниями, обладателем которых хотел я стать, воспользовался моим просчетом. Что-то невероятно тяжелое ударило меня, так, что потемнел мир, потрескался и — рассыпался на бесчисленные звезды…
