Юлиана Суренова - Книга 7. Дорога в бесконечность
Тут же все совсем не так, как в моем мире! Все совершенно по-другому!" -Фейр! - негромко позвал Гор старуху-рабыню.
- Да, Хранитель! - тотчас откликнулась та. И не важно, что слух у нее был уже далеко не тот, что в молодости. Даже девчонке было бы сложно разобрать во множестве звуков - хрусте снега, скрипе полозьев, шумном дыхании ветра и перешептывании оказавшихся поблизости караванщиков, с нескрываемым любопытством наблюдавших за происходившим на их глазах. Конечно, все внимательно прислушивались к словам Гора, во-первых, потому что тот был наделенным даром, а, во-вторых, слишком редко говорил, чтобы этого не заметить. Но главным было другое. Хранитель умел заставить себя услышать. Вот как сейчас. Он мог окликнуть ее: "рабыня!", "женщина!", в конце концов, "ты!", но он выбрал именно имя - то, что свято для каждого смертного, до самой смерти запечатленное в памяти.
"Какой, все-таки, Шамаш молодец, - одобряюще кивнула Мати, - умеет все уладить, показать, что именно так нужно поступать, а не как-то иначе, при этом - не заставляя следовать своей воле, а просто… делая так, чтобы другие сами решили, что все должно происходить именно так…" -Ты хочешь узнать, что с Рамир? - спросила его девушка.
- Да, - кивнул он, - до повозок рабов еще не один десяток шагов.
- Они почти в самом конце каравана…
- Если же это дело действительно такое спешное, не будем терять драгоценные мгновения. Лучше, если, добравшись до них, я буду хотя бы что-то знать.
- Я могу рассказать… - начала дочь хозяина каравана, но он остановил ее, однако сделал это так мягко, что Мати совсем не обиделась, а когда увидела улыбку на его губах - и вовсе расцвела.
- Конечно. Я просто подумал, что так будет правильнее…
Девушка вздохнула, кивнула головой, соглашаясь. Действительно. Ведь все, что она знала - это пара слов, которые ей бросила на бегу Сати. Разбудила, надавала поручений и, ничего как следует не объяснив - убежала.
- Итак, Фейр?
- Пришел срок родов… Прости, Хранитель, я понимаю, все это женские дела и не гоже забивать голову мужчине тем, что ему так же сложно понять, как нам объяснить…
- Однако постарайся. Ведь ты ждешь от меня помощи, - он несколько мгновений смотрел на нее, ожидая, что старуха скажет хотя бы что-то, но та все никак не могла решиться, выбрать, с чего начать, или вообще не очень понимала, что от нее требуется.
Все, что она собиралась сделать - это позвать Хранителя. Если ей удастся - все будет хорошо. Вот и все, о чем она думала, чего ждала от будущего.
- Лигрен с ней? - спросил Гор.
- Да, Хранитель.
- Лекарь осмотрел ее и что сказал?
- Роды будут трудными. Возможно, он сам не справиться. Он боится, что и мать, и малыш могут умереть. Еще он сказал, что нужна твоя помощь…
- И больше ничего? Чего он боится? Каких осложнений? Что-то с ребенком? Он не шевелится? Или идет не правильно, не головой, а ножками?
- Ты говоришь как лекарь, Хранитель… - она почему-то отвернулась, пряча глаза.
- Что сказал Лигрен, Фейр? - взгляд Гора стал строг, в голосе появилась та сила, которая всегда заставляла окружающих собраться, боясь на глазах у мага уткнуться носом в хвост оленя.
- Ребенок идет боком, - вздохнув, прошептала та. - И, к тому же, - уже совсем тихо добавила она, - он слишком большой, чтобы Рамир смогла разродиться сама.
- Ясно, - кивнул Гор. - Атен, - он даже не повернул голову в сторону хозяина каравана, словно затылком видя, что тот идет следом, - понадобятся чистые полотенца. Много полотенец. Горячая вода. И нож поострее. Фейр, а ты найди ягоды Меслам.
- Но у нас же их нет! - глаза Мати расширились от удивления. Она и сама не заметила, как вмешалась в разговор, да еще прервав Шамаша.
- Ты не знаешь всего, - откуда-то издалека донесся до нее голос отца, - это только караванщики почитающие госпожу Айю единственной повелительницей сновидений, не собирают ягоды Местам. Рабы же, как всем известно, прячут у себя сухие плоды.
- Но запрет!
- Он скорее внутренний, чем установленный законом, - Атену казалось, что нынешнее время - не для разговора о ягодах, которые могут быть такими же полезными, как и вредными. Но, с другой стороны…
"Почему бы нет? Пусть уж лучше Мати говорит со мной, чем мешает Хранителю…" -Но папа, ты ведь сам приказал уничтожить ягоды Меслам, которые только найдутся в караване!
- Я приказал?! - он глядел на дочь, ничего не понимая. "Так, - он не заметил этого сразу, просто не обратил внимания - слишком уж много всего навалилось. Но теперь, глядя на дочь, он с совершенной ясностью понимал: - С девочкой творится что-то непонятное. Она сама не своя. Путает людей и богов, говорит о том, чего никогда не происходило. И вообще, - приглядевшись к ней повнимательнее, он заметил лихорадочный блеск в ее глазах, слишком яркий румянец щек. - Уж не заболела ли она?" -Ну конечно, ты! - не замечая его озабоченности, воскликнула Мати.
Она была в отчаянии: "Папочка, пожалуйста! Скажи, что ты просто забыл! Что на самом деле все это было! Папочка! Ведь если нет, если и этого не было… Я попала невесть куда! И… Выходит, я не знаю, не помню ничего из того, что случилось в моей жизни с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать! Словно в этом мире караван, пройдя по тому же магическому мосту, переброшенному наделенным даром через смертельную ловушку - трещину, оказался не просто в другом мире - в другом мироздании!" -Пап, а… - она хотела спросить его о том, что взволновало ее душу более всего - о снежных волках. Но не решилась, боясь услышать в ответ: "Что ты, Мати! В каком сне тебе могло привидеться, что богиня снегов послала своих священных зверей в спутники простым смертным!" А она понимала, что так и будет, ведь: "Если бы в этом мире у меня была золотая волчица… Не знаю, Шуллат ли, или Ашти…
Она была бы сейчас рядом со мной. А раз ее не видно… - и, все же, девушка предпочла успокоить себя, убедить: - Нет, такого просто не может быть! Наверное, это Шамаш отпустил золотых волков в снега. На охоту. Да, они убежали на охоту. И скоро вернуться…" - Мати и подумать было страшно о том, как ей жить без своей самой верной, преданной, любимой подруги.
- Дочка… - ох не нравилось Атену все это. С Мати было нелегко даже когда она казалась совершенно здорова. А тут… Да и что это за болезнь такая странная? Уж не снежное ли безумие? От одной мысли о нем по спине бежали мурашки и дыхание становилось холоднее воздуха снежной пустыни, замерзая на бледных губах. Он хотел спросить…
Но тут впереди показалась повозка рабынь. И Мати облегченно вздохнула, радуясь тому, что новые события заставят окружающих хотя бы на время забыть о странностях в ее поведении. А потом, может быть, ей удастся во всем разобраться и больше не казаться совершенно чужой.
