Линн Флевелинг - Луна предателя
— Привет, дядюшка! — сказала она, снимая перышко с его длинных каштановых волос.
Серегил отряхнул одежду от пуха и перьев.
— Вы выбрали хороший денек для визита. На пруду живут гуси, и мне наконец удалось подбить одного.
— Стрелой или камнем? — со смехом поинтересовался Микам. Серегил был известен своим искусством фехтовальщика, но никогда не отличался умением стрелять из лука.
Серегил ответил ему своей кривой улыбкой.
— Стрелой, стрелой. Алек отплатил мне за все мучения, которых ему стоило обучение у меня. Я теперь почти так же хорошо управляюсь с луком, как он — с отмычкой.
— Ну, надеюсь, я все же не так неуклюж, даже несмотря на отсутствие практики, — шутливо толкнул Беку локтем Алек. — А теперь вы расскажете нам, что привело вас сюда с целой декурией всадников?
— Солдат? — поднял бровь Серегил, словно впервые заметив, что Бека в форме. — Да к тому же ты получила повышение, как я посмотрю.
— Я здесь по приказу царицы, — ответила ему Бека. — Мои ребята ничего не знают о том, что я должна передать тебе, и так это и должно остаться. — Она достала скрепленный печатью пергамент и вручила Серегилу. — Принцесса Клиа нуждается в твоей помощи, Серегил. Она возглавляет посольство в Ауренен.
— Ауренен? — Серегил опустил глаза на невскрытую печать. — Она же знает, что это невозможно.
— Теперь возможно. — Ловко спешившись, Микам достал из вьюка трость и, опираясь на нее, похромал к другу. — Идрилейн устроила все, что нужно. Клиа же во главе всего предприятия.
— И нам нельзя терять времени, — настойчиво сказала Бека. — Военная ситуация хуже некуда — Майсена может пасть со дня на день.
— Слухи дошли даже до нашего захолустья, — ответил ей Алек.
— Ах, но есть кое-что похуже слухов, — продолжала Бека. — Царица ранена, а пленимарцы продвигаются все дальше на запад. Последние донесения были о том, что они на полпути к Кротовой Норе. Идрилейн все еще пытается удержать их, но она убеждена: наша единственная надежда — союз с Аурененом.
— И что ей нужно от меня? — спросил Серегил, передавая Алеку непрочитанное письмо. — Торсин годами справлялся с переговорами с лиасидра без моей помощи.
— Не особенно успешно, — возразила Бека. — Клиа нуждается в твоих советах. Ты же ауренфэйе и понимаешь нюансы обоих языков лучше всех. К тому же ты знаешь скаланцев.
— Именно поэтому дело может кончиться тем, что мне не будет доверять ни одна сторона. Более того, мое присутствие будет оскорблением для половины кланов Ауренена. — Серегил покачал головой. — Идрилейн на самом деле получила согласие лиасидра на мое возвращение?
— Временное возвращение, — уточнила Бека. — Царица указала им, что поскольку ты ее родич через благородного Коррута, было бы оскорблением для Скалы исключить тебя из посольства. По-видимому, она также намекнула, что это ты раскрыл тайну исчезновения Коррута.
— Мы с Алеком, — рассеянно поправил он ее; Серегил явно был целиком захвачен полученными новостями. — Значит, она сообщила им об этом?
До смерти Нисандера они с Алеком и Микамом были членами возглавляемой волшебником организации шпионов и информаторов — наблюдателями. Даже царица не знала об их роли, пока Серегил и Алек не помогли раскрыть заговор, угрожавший ее жизни. Выслеживая врагов династии, они нашли мумифицированное тело Коррута-и-Гламиена, убитого заговорщиками -леранцами за два столетия до того.
— Думаю, не повредило и то, что твоя сестра — теперь член лиасидра, — заметил Микам. — Говорят, что партия сторонников торговли со Скалой сейчас сильнее, чем когда-либо.
— Так что, как видишь, со всем этим нет проблем, — нетерпеливо вмешалась Бека. Если бы ей удалось настоять на своем, они еще до заката отправились бы в дорогу.
Ее сердце упало, когда Серегил, рассеянно глядя на свои заляпанные грязью сапоги, пробормотал:
— Мне нужно хорошенько подумать. Она уже собиралась настаивать, когда Алек с предостерегающим взглядом положил руку на плечо друга. Видно, не все раны еще зарубцевались.
— Говоришь, Идрилейн все еще с армией? — спросил юноша. — Она тяжело ранена?
— Я ее не видела. Ее никто почти не видит, но мое предположение — дела там хуже, чем говорят. Фория теперь главнокомандующая.
— Вот как? — Тон Серегила был безразличным, но Бека поймала многозначительный взгляд, которым он обменялся с Микамом. «Взгляд наблюдателя» — так называла это ее мать, которая ненавидела секреты, в которые были посвящены эти двое.
— У пленимарцев много некромантов, — добавила Бека. — Я сама не встречалась ни с одним, но те, кто встречался, говорят, что сейчас они сильнее, чем были когда-либо со времен Великой войны.
— Некроманты? — Губы Алека сжались в жесткую линию. — Да, наверное, нечего было надеяться, что, остановив Мардуса, мы положим этому конец. Мы будем рады, если вы со своими людьми разобьете лагерь на нашей лужайке.
— Спасибо, — ответил Микам. — Поехали, Бека. Нужно устроить ребят.
Бека не сразу поняла, что Алек, хочет остаться на какое-то время наедине с Серегилом.
— Я рассчитывала, что он будет счастлив отправиться домой, даже ненадолго, — пробормотала она, спускаясь за отцом по тропинке. — Он выглядел так, словно выслушал приговор.
Микам вздохнул.
— Так оно и было, давным-давно. Мне кажется, приговор на самом деле не отменен. Я всегда хотел узнать, что тогда с ним случилось, но он никогда не обмолвился и словечком; даже и Нисандеру, насколько мне известно.
У дальнего берега играли две выдры, но Алек сомневался, видит ли их Серегил. Не думал он и что друга так расстроили новости о военных неудачах скаланцев. Юноша присоединился к Серегилу у кромки воды и молча ждал.
Когда они в конце концов стали любовниками, это не только укрепило их дружбу. Для сложившихся между ними отношений в ауренфэйском языке было особое слово — талимениос. Серегил не мог в точности перевести его Алеку, но теперь уже и не было нужды в словах.
Для Алека оно означало единство душ, сплав духа и тел. Серегил был способен читать в нем, как в раскрытой книге, с первого дня их знакомства, да и его собственная интуиция временами позволяла ему угадывать мысли друга. Вот и теперь, стоя рядом с ним на берегу, Алек чувствовал исходящие от Серегила волны гнева, страха, страстного желания.
— Я рассказывал тебе кое-что о своем прошлом когда-то, верно? — наконец спросил Серегил.
— Только о том, что тебя обманом вовлекли в какое-то преступление и что ты поплатился изгнанием.
— И ты в порядке исключения не обрушил на меня тысячи вопросов. Я это оценил. Но теперь…
