Ольга Ильина - Особенные. Элька-2
— Сама и спроси, — ответила бабушка и посмотрела куда-то мне за спину. Я обернулась, да так и застыла. Не знаю, как это объяснить. Не знаю, что вообще произошло, но я увидела своего репетитора в черном костюме, красивого, похожего на спустившегося откуда-то сверху небожителя. Именно. Не парня, мужчину, который впечатлял не хуже голого оборотня в коридоре. И смущал точно также. Не знаю почему, но я не могла оторвать от него глаз. И сердце билось так, словно сейчас передо мной стоял Егор. От этого сравнения я вздрогнула и отвернулась, чтобы наткнуться на серьезный, очень внимательный взгляд бабушки.
Я знала, что он подошел, чувствовала всем своим естеством и не могла понять, откуда это взялось. Моя странная, пугающая реакция. Ведь я его совсем не знаю. Вижу второй раз в жизни, а кажется, что…
— Я оставлю вас одних.
Я даже слова не успела сказать, а бабушка уже испарилась. И как это у нее получается?
— Вы прекрасно выглядите, — решил начать разговор парень.
— Вы тоже. Что-то я не видела у вас на мотоцикле костюма?
— Вы все время забываете, в каком мире живете. И это еще один пункт, который мне бы хотелось исправить.
— Во мне? — не поняла я.
— В вашем представлении о себе, — пояснил он. — Эля. Я знаю, мы не очень удачно начали…
— Эль, вот ты где, а я уже обыскалась, — внезапное появление Лены немного разрядило обстановку. По крайней мере, я дышать начала без перебоев. А вот то, что Ленка сразу включила хищницу и соблазнительницу, не понравилось. Сама не знаю, почему. Ведь час назад дала ей карт-бланш на все, а теперь злюсь. Ну, не дура?
— Привет, я Лена.
— Слава.
— Слава, — почти пропела подруга. — Какое редкое имя.
— Да неужели, — хмыкнула я, чем заслужила грозный взгляд подруги.
— Скажи, а ты танцуешь, Слава?
— Вообще-то, нет, — ответил он.
— Теперь танцуешь, — отмахнулась подруга и попыталась утянуть его за руку. А тот, к нашему удивлению, с места не сдвинулся. Лена даже каблуками в пол уперлась, тянула изо всех сил. А мне некстати сказка о репке вспомнилась. И представила на мгновение, как за Ленкой пристраивается один гость, второй, третий, а в самом конце моя бабуля и все тянут и тянут, а этот тип, стоит, как памятник самому себе и повторяет:
— Ну что вы, я не танцую.
Лжец. Он прекрасно умеет танцевать. Так, стоп. А мне-то откуда знать?
— Лен, пойдем выпьем, — перехватила руку подруги я и потянула за собой.
— Что-то с ним не так, — неожиданно призналась Ленка.
— Да, он придурок.
— Почему?
— Потому что с тобой танцевать отказался. Или гей.
— Скорее первое, чем второе. Думаю, я просто не в его вкусе. Вот если бы ты пригласила его на танец. Уверена, он бы первым побежал на танцпол.
— Ага. Вприпрыжку.
— Эль, я серьезно. Я еще на крыльце заметила, как он на тебя смотрит.
— Опять твои фантазии. Я же тебе говорила, что не собираюсь заводить парней. Ни сейчас, ни через год, ни через десять.
— Это неправильно.
— Может быть, зато безопасно. Все Лен, закрыли тему. Ты что пить будешь?
— Мартини. Мы все будем мартини, — проговорила вместо Ленки, появившаяся у бара Грета, а с другой стороны за стойку уселась Валери.
Грета — дочь Женевьев и Владислава, причем естественно рожденная, то есть она их кровная дочь, в отличие от Олеф и Яна. Впрочем, Владислав настолько благороден, что не делает никакой разницы среди своих и приемных детей. Подозреваю, именно он когда-то надоумил мою бабушку взять в семью сиротку из приюта. И, надеюсь ей, как и мне, жалеть об этом не приходилось.
Так вот, Грета. Красивая, темноволосая, как мать, высокомерная и стервозная, но сестру любит. Даже больше, чем отца и мать вместе взятых, но конечно, любовь к сестре не идет ни в какое с ее одержимостью братом, Яном. И, подозреваю, она его любит совсем не сестринской любовью. А Валери… просто Валери. Сиротка, которую взяли на попечение Влацаки. И то, только потому, что она оборотень.
— И один стакан сока для нашей несовершеннолетней, — появилась, как и ее сестра буквально из ниоткуда, Олеф, и выхватила у меня бокал с мартини.
— Вообще-то, у меня день рождения через неделю, — просветила я, наблюдая, как Олеф осушает мой, точнее уже свой бокал до дна. А поскольку она совсем не пьет, на это действо с удивлением смотрели все. Даже Грета не рискнула подкалывать сестру.
— Вот тогда и поговорим, — ответила Олеф и поставила бокал на стойку бара — Еще подлейте.
— Олеф!
— Что? Могу я хоть раз в жизни расслабиться.
— Но не на помолвке же?
— И что? Это же моя помолвка. Что хочу, то и делаю.
Она снова осушила бокал и заказала третий. А мы с Гретой тревожно переглянулись.
— Давайте-ка перейдем в более… тихое место, — предложила Грета. И мы все с ней согласились.
— Но сначала, возьмем еще мартини, — воскликнула уже не совсем трезвая Олеф.
— Конечно, возьмем. Эй, парень. Нам две бутылки с собой.
Олеф напилась. Мы пытались ее остановить, уговаривали, убеждали, угрожали даже, но она не поддавалась. Вновь и вновь брала бутылку и наливала бокал. Нам ничего не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за этим безобразием.
— Я ее никогда такой не видела, — призналась Грета.
— Это мало походит на волнение перед помолвкой, — заметила Лена.
— А я думала, она любит Г енри.
— Мы все так думали, — ответила Грета и почему-то посмотрела на меня.
— Да что вы говорите такое? Она просто… просто… — Валери не смогла подобрать слов и замолчала.
— Что нам делать теперь? — задала резонный вопрос Лена.
— Приводить ее в чувства, конечно, — хмыкнула Грета.
— И ты считаешь, что это возможно? — спросила я.
— Я считаю, что тебе не мешало бы пойти за бабушкой. И немедленно.
Хорошая мысль, жаль, мне в голову не пришла. Надеюсь только, что она не запоздалая. И как же вовремя я об этом подумала, потому что стоило только выйти за дверь библиотеки, как наткнулась на Женевьев.
Завидев меня, она поджала губы.
— Эля. Ты не видела мою дочь? Генри уже здесь, а невесту никто не видел.
— Нет, не видела, — как можно естественнее солгала я. — Может быть, она у себя в комнате, прихорашивается?
— Не знаю почему, но ты мне лжешь. Олеф никогда не прихорашивается.
— Так вы об Олеф говорили? — нашлась я. — А я думала, вы Грету ищете.
От моих слов глаза женщины еще больше сузились. Я даже примерно представляю, что она в этот момент обо мне подумала. Это надо же так влипнуть.
— Нет, Олеф я не видела.
Женевьев не стала снова приставать с вопросами. Повернулась и ушла, а я облегченно вздохнула. Даже не представляю, что было бы, если бы она увидела Олеф в таком состоянии. С этой стервы станется привести в библиотеку всех гостей.
