Ирина Баздырева - Бремя Крузенштерна
— Здорово, что ты пришла, — зашептала Светлана. — Погляди-ка на это чудо, только осторожно… Да не верти ты головой! Из деревни что ли…
Она чуть кивнула, указывая в сторону стола с разложенными на нем свежими газетами. Возле него, положив ногу на ногу, сидел молодой человек и читал «Комсомольскую правду», не замечая жгучего интереса, который вызвал у двух старшеклассниц. Склонясь над раскрытой энциклопедией они украдкой поглядывали на него.
Парень и впрямь был необыкновенно красив. Голубоглазый блондин, с раскосыми, приподнятыми к вискам глазами, он имел удлиненный овал лица с высокими скулами. Платиновые волосы, стянутые на затылке в длинный хвост, контрастировали с черными бровями и ресницами. Бледное лицо было по девичьи гладким. Даже странноватая форма ушей: при маленькой и аккуратной мочке, козелок был вытянут немного вверх, не портило его, а даже придавало некий шарм.
Но, похоже, ему было мало дела до того как он выглядит и как его внешность действует на окружающих. Вещи которые были на нем, оказались каким-то убогим тряпьем, но, как ни странно, смотрелись на нем стильно, если так можно было выразиться о потертых до белых дыр джинсах, растоптанных китайских кроссовках, и черного растянутого свалявшегося свитера. И Лена нисколько не удивилась, если бы этого красавца в таком затрапезно-бомжеватом виде запросто пустили в ресторан.
Однако при такой потрясающей красоте, было в нем что-то отталкивающее. Может, напряженно сжатые губы, или надменная сдержанность, а может высокомерная бесстрастность. Вот и газету он читал без всякого интереса, просто потому, что надо убить время. Он раздраженно встряхнул ее, и Лена невольно взглянула на его руки. Узкая ладонь, длинные пальцы принадлежали музыканту, да и попсовый вид подтверждал эту догадку, только вот разбитые, костяшки на них, сбивали с толку.
— Ты, что-нибудь подобное, видела? — страстно зашептала Света.
— Он записан?
— Черт! — с досадой чертыхнулась подруга. — Совсем из головы вылетело. Он вошел, и сразу перестала соображать. Глвное дело, он бродит по абонементу и ничего не выбирает. Я предложила ему помочь, а он смотрит на меня, и будто не видит, думает о чем-то своем. Вот. Прошел в читалку, порылся в газетах и уже полчаса читает один номер, — взволнованным шепотом рассказывала Светлана. — Сейчас подойду и спрошу у него паспорт. А вдруг он женат? Нет, только не это… я этого не переживу. Ладно… Паспорт все-таки отличный повод завести разговор, правда ведь? Как ты считаешь?
— Как, как… Вставай и иди спрашивать документ.
— Я боюсь…
— А он сейчас встанет и уйдет, — пригрозила Лена, поморщившись от стиснувшей голову боли.
И Света решилась. Глубоко вдохнув и выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, она встала и двинулась к молодому человеку. Старшеклассницы, перестав делать вид, что изучают энциклопедию, ревниво наблюдали за нею. Лена отлично понимала их тревогу. Света сегодня выглядела как никогда сексапильно и могла выбить дух из любого мужчины, а потому ее неуверенность просто удивляла Лену.
Подойдя к столу, девушка склонилась над газетами, — поскольку, облегающий ее стройную фигурку, джемпер имел глубокий вырез, — и принялась деловито приводить их в порядок, казалось не обращая на незнакомца никакого внимания. Потом, словно, что-то вспомнив, она повернулась к нему о чем-то спросив. Сперва, парень явно не понимал чего от него хотят, потом, отложив газету, озадаченно принялся, что-то искать в карманах джинсов.
Наконец, выудив из заднего кармана потрепанный документ, он протянул его Светлане. Не спеша откинув за спину роскошные локоны, девушка взяла паспорт и что-то с обворожительной улыбкой произнесла. Но парень, только вопросительно глядел на нее и как только Светлана отошла, вновь погрузился в чтение своей газеты. Старшеклассницы, склонившись над энциклопедией, зашептались.
— Это, просто пресыщенный вниманием, тип, — хлопнув истрепанным паспортом по ладони, с досадой заявила Светлана и усевшись рядом с Леной, принялась листать его.
— Ага! — торжествующе зашептала она, раскрыв паспорт на развороте, где обычно ставился штамп о заключении брака. К ее радости, листы здесь были девственно чисты.
— Так, — Светлана быстренько перелистала паспорт дальше, туда где стоял штамп о прописке. Но как пристально не изучала она неясно пропечатанный штамп и блеклые чернила, которыми в него был вписан адрес, так толком ничего не разобрала.
— Ладно, — с некоторым разочарованием, отступилась она. — Теперь узнаем как тебя зовут, — и раскрыла паспорт на первой странице.
— Генадий Ари-ста-рхо-вич Кру-зен-ште-рн, — по слогам прочитала Светлана и девушки переглянулись. — Это, что шутка? — оскорбилась она. — Может паспорт поддельный? Надо посмотреть странички на свет: если там есть водяные знаки…
— Света… — одернула, увлекшуюся подругу, Лена.
— Ну, Крузенштерн, так Крузенштерн, — покладисто вздохнула та. — Может он его потомок. Правда?
Лена задумчиво кивнула. Во всей этой истории с паспортом ей виделась какая-то странность. В чем она была Лена объяснить не могла, и это не давало ей покоя. Лене, почему-то, эту странность необходимо было объяснить, но мешала пульсирующая точка боли, сидевшая в голове, вечным напоминанием о том страдании, которое может обрушиться на нее в любой момент.
Света что-то говорила, а Лена подняв взгляд на Крузенштерна, вдруг встретилась с пристальным взглядом его прозрачно голубых раскосых глаз. Смутившись, она тот час хотела отвернуться, но не смогла: какая-то сила сковала ее, не давая ни опустить глаз, ни даже моргнуть. Крузенштерн резко поднялся и решительно двинулся к ней, продолжая держать ее взгляд своим взглядом, не давая ни отвернуться, ни пошевелиться. От расширившихся зрачков его глаза стали темными, а боль в голове Лены судорожно забилась, разрослась и разорвала ее на части.
— Лен… Ну Ленка… Ну же… — слышался над ней испуганно дрожащий голос.
По лицу лилась вода, стекая по подбородку, щекам, шее, попадая за воротник блузки. Вздохнув, Лена открыла глаза. Она лежала на полу. Над ней склонилась Светлана, держа ее голову у себя на коленях. Над ними, со стаканом в руках, нависала Юлия Петровна.
— Как же ты меня напугала, — не на шутку перепуганная Светлана, помогла подруге подняться и сесть.
— Да что с тобой такое творится, девочка? — волновалась Юлия Петровна, с беспокойством оглядывая Лену. — За утро ты уже второй раз падаешь в обморок. Тебе нужно, не мешкая, показаться врачу. Пусть назначит обследование. С такими вещами не шутят.
— Это все белобрысый виноват. Если так пялиться кто хочешь в обморок брякнется, — пожаловалась Светлана.
— Ну конечно! У тебя во всех болячках мужики виноваты, — иронично хмыкнула Юлия Петровна и, обняв Лену, прижала ее голову к своей мягкой необъятной груди. — Бедная девочка. Думаю, будет лучше если мы вызовем «скорую». Вдруг это отравление. Что ты сегодня ела?
— Не надо «скорую» Юлия Петровна! — дернулась из ее теплых объятий Лена. — Я пойду домой и полежу… Это давление. У меня уже с утра жутко болела голова.
«Ой, нет! Домой нельзя» — спохватилась Лена и быстренько зажмурилась в ожидании новой вспышки боли, но вместо этого вдруг обнаружила, что не было даже намека на боль, засевшая точка боли, не дававшая забыть о ней, исчезла. Голова была ясной и легкой и боль не возвращалась, каким бы крамольным мыслям не предавалась Лена.
— Посиди немного, сразу не вставай и, никуда не уходи. Тем более в свой подвал, — строго велела ей Юлия Петровна. — А я с твоей загвоздкой еще повожусь. Хорошо?
Лена кивнула.
— Ты точно чувствуешь себя нормально? — спросила Светлана, и когда Лена утвердительно кивнула, заметно успокоилась. — Я тогда на свое место пойду.
Светлана ушла. Ей нельзя было оставлять абонемент без присмотра. Некоторое время Лена просто наслаждалась свободой от боли, рассматривая то на чем останавливался ее бесцельно блуждающий взгляд, пока не упал на выставочный стенд с литературой, посвященный русскому путешественнику и мореплавателю Крузенштерну. Лена резко выпрямилась. Что это? Совпадение? Но тут подошли старшеклассницы — сдать энциклопедию и пока Лена вычеркивала из формуляров их росписи, они придирчиво разглядывали ее. С абонемента донеслись голоса: недовольный — Светланы, и старушичий сварливый — пенсионерки.
Рассеяно прислушиваясь к их пререканиям, Лена с тревогой думала, что стала жертвой чьих-то непонятных манипуляций. Неважно как, но ей всадили в голову что-то вроде болевого стимулятора, чтобы она думала и поступала так, как нужно тому типу, что вломился вчера к ней домой. И вот теперь еще один странный тип влез в ее голову, уже для того, чтобы погасить контролирующий ее болевой очажок, и от этого она напоминала самой себе собаку Павлова.
