Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике
– Ну и? – оборвала свой вопрос принцесаа.
Король резко нахлобучил себе на голову корону ("больно, наверное", – подумал я), повернулся и вышел.
– Во дурак, – сказала Кэт, и я поразился тому, как я здорово ее стал понимать, – обезьяна старая, ходит и смотрит, смотрит и ходит…
Она шмыгнула носом, развязала пояс…
Я аккуратно сложил латы в углу и вежливо предупредил:
– Принцесса, я чту местные обычаи, но не искушайте меня.
(Куда все делось? Куда все исчезло? Никакая не Мэлори, а просто – наглая девка, развратная сука… Они и внешне-то непохожи…)
– Ты чего? – удивилась принцесса, – папу боишься? Да он и не сунется, я ему один раз такой скандалец закатила, он с той поры зарекся мне мешать получать удовольствие. Чего ради они меня с мамой в этот мир выпихнули? Чтобы меня дракон – мня-мня-мня? Выпихнули в мир – ну и получайте…
Принцесса поднялась, легко сдернула с себя балахон, потом опустилась на четвереньки и сказала:
– Ты чего? За это дело, конечно, сжигают, но кто узнает? Завтра нас все равно дракоша слапает, слопает, сцапает…
– Ну, – я снял рубаху, – это мы еще поглядим, кто кого сцапает.
Принцесса взвизгнула и кинулась на кровать.
Я сначала не понял, в чем дело, а после сообразил: плитки… не человеческая кожа, а плитки, сходящие на нет к животу, но прикрывающие грудь лучше любого панциря.
Странно, но этот заполошный взвизг подхлестнул меня, разбередил во мне желание.
Принцесса сжалась, съежилась в комочек на кровати.
Я подошел к ней и взял за плечи.
– Ва-ва, – услышал я ее голос, – ничего себе, кавалера подсунули, где тебя откопали? Из какого болота ты выполз?
Я усмехнулся:
– Сразу и из болота… скажешь…
Принцесса немного успокоилась, протянула руку и потрогала пластины.
– А они, наверное, царапаются, да?
– Наверное, нет, – ответил я, целуя ее руку от плеча до локтя, губами и языком пробуя гладкость кожи.
***
…Принцесса зевнула и отодвинулась:
– Мужик как мужик, даром что пластинки зеленые…
Я все еще обнимал ее и все еще думал, все еще чувствовал, что это Мэлори, Мэлори, а замок, острые, узкие окна, ночь, исколотая звездами, шипение факелов и их тугой смоляной запах, все это – наваждение, морок…
– Джекки? Рыцарь, рыцарь, – Кэт затормошила меня, – ты что, уснул, а?
– Нет, – я провел по лбу рукой, – нет, я не уснул…Я…
Я не мог сказать Кэт, что некоторое время я полагал, что передо мной Мэлори, Мэлори, и потому я ждал, когда заговорит Мэлори, и не понимал ни слова из того, что говорила Кэт.
– Ты… ты, – передразнила меня Кэт, – послушай лучше, что я тебе скажу.
Я все еще с трудом понимал Кэт, потому приподнялся на локте и сказал:
– Говори…
– Говорю, – хмыкнула Кэт. – Этот зеленый, прежде чем съесть, когтем – или что у него там? – ковыряется в неприличном, так вот ты, – принцесса уперлась в меня пальцем, – прежде чем зеленый это не сделает, оружием не бряцай… Потерпи…
Я приоткрыл рот:
– Но он ведь… убьет…
– Убьет, – согласилась принцесса, – но прежде хоть удовольствие получу настоящее, а не эту… щекотку…
– И потом, – меня интересовала технология, – в какой именно момент выскакивать? В какой – бряцать оружием?.. Мне даже легче в таком случае убить дракона, чем спасти вас…
– О! – обрадовалась принцесса, – так и отлично! Получится… это… – спасительница наших девушек, жертва, принесенная другим… Погибла сама, чтобы другие могли жить спокойно и счастливо, рыцарь, – принцесса паясничала, – сделаем, а?
Я перебрался на свою кровать. Улегся, уставился в высокий потолок. Он был так высок, что, казалось, под ним вполне могли поместиться ангелы и птицы.
"Мэлори, – подумал я, закрывая глаза, – конечно, Мэлори, – и не удивился этой мысли: когда летаешь на другие планеты, привыкаешь не удивляться, – вот так же Мэлори смеялась и, казалось, думать не думала о предстоящем у разваленной стены орфеанума… И еще там пахла трава…"
– Вставайте, рыцарь, вставайте, – меня трясут за плечо, и я открываю глаза.
Кэтрин – Кэт – Мэлори стояла в белом подвенечном платое – красивая, гордая, неприступная, с небольшой короной на голове.
Холод. Царственность. Девственность. Невинность.
Мэлори… "Постой, царевич, наконец…" Вот так она читала? Нет, не так, там было и лукавство, и хитрость, а здесь?..
– Я выйду, – сказала принцесса, – а вы помогите рыцарю облачиться в доспехи.
Четверо здоровенных мужиков и король склонили головы.
Принцесса вышла из зала. Было зябко, как бывает зябко ранними утрами… Два узких высоких окна сияли ослепительно белым светом.
Я встал, прикрываясь простыней, и поклонился королю:
– Ваше величество, я оденусь сам. Благодарю вас, но помощь мне не требуется.
Король уселся на кровать напротив, поглядел с печалью мудрого всевидящего отца. Четыре здоровенных мужика стояли наготове, чуть напружив руки, словно не облачать меня в латы собрались, а вздергивать на дыбу.
Я решил не ждать окончательного королевского слова и принялся одеваться сам.
Когда я натянул фуфайку, король с упреком сказал:
– Я ведь вас просил…
Я промолчал. Мне было не до королевских просьб… и даже не до Мэлори, и уж тем более не до Кэт.
Мне становилось страшно. Страх накатывал душной темной волной…"Ведь убьет. Просто… убьет… был – и нету тебя. Дракон для рыцаря – таких и тренажеров-то нет. Так только… на экранах… порадовались, побаловались. Вот это место – затылок и шея – вот туда и врезать копьем. Его парализует. Сволочи, – внезапно разозлился я, – они об этих дикарях думают… А обо мне… Их уберегаю от шока, ах, у них "баланс" нарушится, ах… ах… такой надлом психики, а то, что у меня может быть надлом хребта с разрывом кожного покрова и кишок – это им – тьфу!.."
Король повторил:
– Я ведь вас просил… А вы… Я вот думаю… все равно дракон вас съест, так, может, сразу?
Я посмотрел на четырех здоровенных мужиков и сразу успокоился.
Я даже рассмеялся. Король, видимо, прикинул все возможные последствия такого шага и тоже рассмеялся.
Четверо мужиков смущенно улыбались.
Король хлопнул в ладоши.
– Пажи! Помогите рыцарю затянуть ремни на латах.
Я хотел было уверить короля, что в этом нет никакой необходимости, но пажи с внешностью настоящих молотобойцев взялись за дело столь ретиво и умело, нежно, сильно и ненавязчиво, что я не стал возражать.
Король опять хлопнул в ладоши:
– Кончено!
Пажи, пятясь, вышли и притворили за собой дверь.
Король критически осмотрел меня:
– Ммм.
Это было совершенно непонятное "ммм", и бог знает, что оно означало.
Узкие высокие окна, казалось, были вырезаны из белой блестящей бумаги. Лучи солнца нитевидно и мощно, застывшим потоком вонзались в пол возле моих и королевских ног.
