Стэн Николс - Магия цвета крови
— Комиссар, с учетом неотложности действий, о которых я только что говорил, могу я со всем моим уважением попросить тебя вернуться к ним?
— Как скажешь. Мы обсудим это в другой раз, в таком случае. Где твой человек?
Как будто услышав слова комиссара, Микин постучал в дверь, вошел, отвел Лаффона туда, где собрались курьеры, и вернулся к своему хозяину.
— Мой господин, кстати о сообщениях, мы получили уже несколько от Афри Кордензы. Она требует встречи с вами, и очень настойчиво.
— Черт с ней. Сейчас не время. Поморочь ей пока голову. У нас в сети рыба покрупнее, Микин.
— Не всегда можно полагаться на полученную от шпионов информацию, — заявил Дислейрио. — Независимое подтверждение у нас есть?
— Пока нет, — ответил Карр, — однако наши люди с верфи уже не раз доказывали, что достойны доверия. Нам известно лишь, что галера с Кинзелом не пришла в порт своего назначения. И сейчас задержка уже такова, что на прихоти погоды ее списать невозможно.
— Это не означает, что судно утонуло. Может, оно получило новый приказ и теперь следует в совершенно другом направлении.
— Конечно, можно выдвинуть несколько объяснений такого рода, поэтому пока не следует так уж беспокоиться. И все же мы должны исходить из того, что, возможно, случилось худшее. В этом случае...
— Таналвах.
— Да. После всего, что ей пришлось пережить, потеря Кинзела стала бы самым тяжким ударом. Всякая надежда снова увидеться с ним рухнула бы, и не важно, что эта надежда изначально не имела под собой никаких реальных оснований. Вот почему я обращаюсь и к тебе тоже, Гойтер. Если и впрямь случилась беда, я надеюсь, ты поможешь Таналвах пройти через это. После Серры она, похоже, в последнее время больше всех доверяет тебе.
— Конечно, я сделаю для бедняжки все, что в моих силах, — ответила помощница Карра. — Хотя, по правде говоря, я не верю, что в этом смысле смогу заменить Серру. Такое впечатление, будто между этими двумя женщинами возникла какая-то связь.
— Карр, тогда, может, отложить отъезд Серры или даже вообще отменить его? — спросил Дис-лейрио.
— По зрелом размышлении я говорю “нет”. Они с Кучем готовятся отплыть на остров завтра на рассвете. В конце концов, что такого Серра может сделать здесь? Если Кинзел пропал, он пропал. Мне не хочется показаться жестокосердным, но для нас от нее больше пользы будет там. Пусть лучше подготавливает почву для остальных, чем пытается уладить ситуацию, в которой мы полностью беспомощны.
— Может, стоит но крайней мере рассказать ей, — предложила Гойтер. — Разве она не имеет права знать?
— Нет, я против и этой идеи тоже. Если она узнает, что Кинзел, возможно, пропал, это лишь расстроит ее, и больше ничего. Значит, и толку от нее будет меньше. Да, понимаю, это жесткий подход. Однако решения должны приниматься в пользу блага большего числа людей. Боюсь, чем ближе мы к исходу, тем чаще нам придется руководствоваться именно этим соображением.
— В таком случае, — сказал Дислейрио, — может, не стоит и Таналвах говорить о том, что нам стало известно? — Карр вздохнул.
— Я и сам все время думаю об этом. Сказать ей прямо сейчас, что, возможно, ее возлюбленный погиб? Или подождать, пока мы будем знать точно? Нужно помнить еще и о том, что, если корабль утонул, по этому поводу может быть сделано публичное сообщение. Не хотелось бы, чтобы она узнала печальную новость таким путем.
— В таком случае остается попытаться выяснить как можно больше и как можно быстрее.
— Да. Я предлагаю компромисс. Завтра в это же время я расскажу Таналвах все, что нам известно. А тем временем надо постараться узнать как можно больше. Я даже хочу обсудить с Фениксом идею проникновения в магическую сеть. Чародеи постоянно твердят, что они близки к этому. Может, им удастся пролить свет на то, что произошло.
— Ну, не знаю, к чему они там близки, но перехватывать сообщения у них, по-моему, пока не получается. Если это вообще возможно.
— Все равно стоит попытаться. В конце концов, Куинн, что мы теряем?
— Здорово, правда, Серра?
— Успокойся. Сон будет тебе на пользу. Завтра у нас будет трудный день.
— Неужели мысль отправиться куда-то совсем в незнакомое место не заставляет тебя хоть немного волноваться?
— Я слишком стара для подобных чувств. Нет, не так. — Она усмехнулась. — Да, конечно, я жду с нетерпением, когда на горизонте появится остров. В последнее время здесь было беспокойно, но где-то и скучно. Для меня, по крайней мере.
— И Рита увидишь. Разве не здорово?
— Не надо об этом, Куч.
— Ты не говорила, как все будет происходить завтра. Тебе известно, что нам делать?
— Ничего особенно сложного. Мы отправимся на корабле, который называется “Олень”. Он стоит на якоре не у пристани, а вдали от берега. Туда нас доставит шлюпка. И спустя пару дней мы окажемся на острове.
— Жду не дождусь. Я никогда прежде не плавал на корабле.
— Ну, значит, тебе есть еще чего желать. Но если ты не выспишься, то не сможешь по достоинству оценить то, что увидишь. Не забывай, нам очень рано вставать. Этот дом не так уж далеко от пристани, но я не хочу рисковать. Мы покинем его на рассвете.
— Ладно.
Серра задула свечу и сказала, прежде чем закрыть дверь:
— Спокойной ночи, Куч. С завтрашнего дня все будет по-другому.
28
Людей, проживавших в Валдарре более чем по сорока адресам, шумно разбудили на рассвете. Окружали дома, взламывали двери, выволакивали подозреваемых на улицу. Не все смиренно подчинялись, кое-кто оказывал сопротивление. Оружие имели при себе далеко не все, но в большинстве своем люди были полны решимости лучше умереть, чем оказаться в застенке.
Некоторые разжигали огонь, чтобы в руки врага не попали секретные документы, и в отдельных случаях погибали вместе с уликами, которые стремились уничтожить. Были и такие, кто кончал жизнь самоубийством с помощью клинка или яда, предпочитая такой исход пыткам. Те же, кому нечего было противопоставить превосходящим силам противника, принимали порошок одержимости и в неистовстве бросались на врага.
Впрочем, не всех удалось застать врасплох. Особо осторожные или просто удачливые сумели сбежать. Неудивительно, что по городу тут же поползли слухи, а вместе с ними начала распространяться паника. На улицах возникли беспорядки. В рядах Сопротивления царило полное смятение, но уже не было нужды разжигать огонь гражданского неповиновения — об этом “позаботились” сами блюстители закона. Им случалось допускать ошибки, захватывая не те дома, но и в подобных ситуациях они обращались с невинными гражданами более чем жестоко. А когда возникли первые признаки беспорядка и они попытались с типичной для них неуклюжестью восстановить спокойствие, столпотворение лишь усилилось.
