Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая
Дальше все пошло как по нотам. Первый удар сердца, борющейся с забвением матери, услышал весь водный народ. Гигантская водная симфония голосов изменила тональность, наполняясь радостью и счастьем. Все громче и величественнее возвышались ее аккорды славящие и призывающие жизнь.
Кости скелета Великой срастались с удивительной быстротой. Ткани органов, переполненные Фару, мерцали мириадами сияющих искр. Лиль и Айми бережно укладывали их на места, а матрица тела вплавляла изумрудными лучами в удерживающие связки. Бесследно спаивался операционный шов от шеи вниз… Как вдруг лучи матрицы тела стали исполнять странное движение вокруг лона Великой.
— Мы что-то упустили, сестренка, — Айми решительно взяла скальпель, но вдруг лучи матрицы тела сильно раскалились, вода вокруг них забурлила пузырьками воздуха и ткани нижней части живота раздвинулись, извлекая в воды…
— Не-е-е-т!!! — прошептала, закрыв ладонями лицо и задрожав всем телом в рыданиях Лиль. — Только не так, только не у нее!!! Горе-то какое!!!
В водах парила мертвая будущая жизнь, зачатая любовью Укишеры и Тиринара, и не перенесшая удара Судьбы.
— Великие Создатели! — Айми с трудом сглотнула подкативший к горлу комок. — Матрица не смогла его исцелить, — ей стоило чудовищных усилий сохранить самообладание. — Кристалл не хранил записи узора ребенка. Соберись сестренка! Это не в нашей власти! Мы должны закончить… Должны!!! Мы воскресим матушку и будем беспрестанно молить звезды о еще одном шансе для нее и ее возлюбленного! Ну же… помогай… помогай!!!…
«Столько, сколько потребует Господь!» Илуна
Такого восторга от движения в небесах Чари не испытывала никогда. С чудовищной легкостью черный треугольник Фрейма умчал ее и одиннадцать сопровождающих Арканов к самому куполу звездных небес. Далеко внизу, словно мелкие шероховатости, в свете полной луны остались кольца неприступных скал, окружающие Арллур. Ровная струна горизонта изогнулась, проявляя округлость планеты, а над головой, играя непривычно яркими россыпями созвездий, простерлась чернота звездных далей Вселенной. С этой неописуемо прекрасной высоты сквозь застывшие серебристые облачные покровы проглядывал холодный молчаливый родной Тироль, погруженный в ночное отдохновение. Чари на мгновенье даже показалось, что острый взор дотянулся до разрушенных ее собственным неверием и гордыней Тирольских «Гнезд». Память ярко вспыхнула грандиозным величием концертов, трепетанием гармоний песен и симфоний в ее долине, на которые собирался почти весь народ Великих.
- «Скоро все вернется…» — душа млела от уверенности в будущем, подаренной духом Арла. — «Вернется музыка, вернется поэзия и вернешься ты, любимый Дрел!» — Чари на мгновенье прикрыла глаза любуясь воспоминанием лика супруга.
При старте с площади Арллура воздух не разразился традиционной песней ветров, не засвистел завистливо, нарастающему ускорению, а лишь жалобно, трусливо, тихо зашипел на бритвенно-острых изогнутых кромках треугольных крыльев Фрейма. Словно черные, разящие кинжалы, упивающиеся своей совершенной отточенностью и быстротой, новые аппараты Арла вспороли толстую синь океана небес, вынырнув туда, где воздух задыхался от отсутствия самого себя. Стылое безвоздушное безмолвие нарушало лишь легкое жужжание рубиновой движительной полосы на задней кромке Фрейма.
— Невероятно! — сердце Чари экстатично ликовало от возможностей аппарата, который ощущался каждым нервом тела. — Управление сосредоточенно на кончике самой мысли, а чувства…!!! — Чари казалось, что черная глянцевая поверхность крылатого чуда, испещренная рунами Арла, в данный миг является ее кожей, ощущающей малейшие настроения воздушных потоков и турбулентностей. — Арл воистину Всемогущ!!! Как мы были наивны, противопоставляя свою детскую магию его необозримым познаниям!
Великая дала мысленную команду всему эскорту, и Фреймы ринулись по нисходящей траектории к плотному свинцовому грозовому фронту на севере. Только ей было ведомо, что скрывают эти огрызающиеся непрерывной ссорой молний фиолетово-черные облака.
Незначительным волдырем или нарывом промелькнул на стыке Великого леса и предгорий Тироля мерцающий силовой магический купол укрывший Фиэней и Генар и всего через несколько минут, снизив скорость и уйдя в тень невидимости, Фреймы вонзились в плотную пелену взбитой клубящейся облачной массы, скрывающей богохульную еретическую дерзость Изгоев.
Белоснежный, построенный на многолепестковом лотосе, город отверженных богов Тироля предстал в свете сполохов молний пред Чари в завораживающем, законченном Великолепии. Каскады утонченных высоких башен и шпилей переплетались архитектурной грацией завораживающих дворцов. Хрусталь переходов и бассейнов, переливался даже в сером мраке свинцово черных небес, вспыхивая алыми отблесками отражений в плетях молний. Под дворцом парили два кольца с подрагивающей мелкой рябью водяными линзами. Их периметр обрамляли колонны с сияющими Светгардионами на вершинах — грозным оружием разрушения, продуманным самой Укишерой. Грандиозная композиция безымянного парящего города, в художественное совершенство которого Чари вложила весь свой талант, всю свою душу, была поистине идеальной.
- Не хотелось бы этого признавать, но все же город у Изгоев вышел прекрасный! — Хотари, облаченная в воздушный алый шелк длинных одежд, усладила уста легким глотком рубинового вина. Она устало откинулась в глубоком кресле. Рядом с ней с таким же напитком в руке наблюдал за происходящим и Улир. Они были вдвоем в своих покоях, наблюдая за происходящим по проекции магии связи на одном из окон зала.
— Клянусь Всевышним — прекраснее тебя и твоего Арллура не существует под звездами, повелительница моей души! — мягкий полушепот Хотара утонул в коварной улыбке. Его рука предложила супруге на золотом блюде кисть янтарного винограда.
— Не пристало Хотару именем Господа клясться в пристрастии души, — игриво нахмурилась Нианна, оторвав одну из ягод двумя пальчиками и нарочито медленно и даже кокетливо отправив ее в медовые створки уст. Между тем его слова доставили ей удовольствие. — «Как все-таки велик и милостив Арл, разрушивший клеть моего извечного одиночества и наградивший меня преданной, любящей душой милого сердцу, заботливого супруга!»
— Я полагаю, — Хотар отвел взгляд с предмета своего обожания на изображение парящего города, — это непотребное творение, это неслыханное кощунство и богохульство, хоть и имеет приятные внешне черты, должно быть рассеяно в мелкий щебень без малейшего сожаления.
