Наталья Бульба - Прогулка в бездну
Его внимательный взгляд коснулся меня, словно искал заставившее его госпожу говорить о том, что противоречило всему, бывшему частью его природы: я была не только человеком, я была человеческой женщиной и могла представлять ценность только с одной точки зрения — как та, кто может дать новую жизнь. Но в данном случае вряд ли речь могла идти об этом.
— Да, моя алтарилла. — Взгляд, наклон головы, как раз настолько, чтобы дать понять, что принял ее слова к сведению. — Пока я жив, с ней ничего не случиться.
Не знаю, чего он ожидал от той, кому присягнул на верность и ожидал ли их вообще, но то, чем она ему ответила — жестко и бескомпромиссно, заставило его взглянуть на меня еще раз. И в этот раз в его антрацитовых глазах была тяжесть тревоги.
— Нет, Сэнар. Ты не имеешь права погибнуть, потому что тогда она останется без твоей защиты. Ты должен беречь себя для того, чтобы беречь ее. До тех пор, пока моя названная сестра не покинет Дариану.
Мне пришлось резко обернуться, чтобы посмотреть на свою подругу. И удивление, отразившееся на моем лице, было очень похоже на то, которое я успела заметить во взгляде воина.
За редким исключением, к которому, похоже, и относились взаимоотношения Асии со своими родичами, родственные связи для Даймонов значили очень много. И называя меня сестрой, тем более без общности по крови, Черная Жрица фактически привязывала себя ко мне, добровольно беря ответственность, которая в условиях ее мира была немыслимой.
Вряд ли история Дарианы знала что-либо подобное.
Ну а для меня… это тоже значило нимало: я была единственной дочерью. Не зная, как выглядит любовь сестер или братьев, их забота, поддержка. И когда в мою жизнь весьма странным образом ворвалась чернокожая женщина, я несколько раз ловила себя на том, что воспринимаю ее частью своей семьи.
А теперь оказалось, что и она тоже так считала.
— Можете не беспокоиться, моя алтарилла. Все будет так, как Вы и сказали. Комната для госпожи Леры готова, как Вы и приказали. Если других распоряжений нет, я провожу ее туда.
— Не торопись, Сэнар. — Легкая улыбка, что скользнула по ее губам, была одновременно горькой и торжественной. Мыслью возвращая меня к желанию как можно скорее во всем разобраться. — Я освобождаю тебя от клятвы мне и хочу, что бы ты присягнул на верность Лере.
Трудно было не догадаться о чем идет речь, хотя бы немного зная об их традициях. Пусть Асия и была немногословна, но кое-что об обычаях своей родины рассказывала. Так что я понимала, насколько много она требовала сейчас от своего тера. От того, кто две тысячи лет дожидался ее возвращения, доказывая этим свою верность. И кто должен был сейчас не по приказу, по ее просьбе, добровольно отказаться от своего долга и отдать его другой, даже не являющейся дочерью его мира.
Но, как ни странно, не только в его глазах, но и на его лице, когда он отстегнул лицевой платок, я не увидела колебания. Он сделал это так, словно все решения уже давно были приняты, и их ценность осознана.
— Я отдаю Вам, госпожа Лера, мою честь и долг.
Наши взгляды встретились, как могли бы встретиться безмерное спокойствие, наполненное абсолютной уверенностью и зыбкая растерянность, в которой бурлило понимание того, насколько резкий поворот вновь совершила моя жизнь.
И не было пути назад. Но не потому, что я решилась идти вперед. А лишь потому, что возможности вернуться просто не было. И все, что я могла — лишь принять происходящее как данность. Как то, чему нечего противопоставить, чего нельзя отвергнуть и с чем невозможно бороться.
— Я принимаю твою честь и долг.
Это не был мой выбор.
Это не был его выбор.
И даже воля Асии не имела к этому никакого отношения. Потому что все, в чем мы вынужденно принимали участие, выглядело так, словно было предначертано. И от нас зависело лишь то, с какой степенью отдачи себя мы исполним предопределенное.
Не знаю, насколько меня это утешало, но… думать об этом я не хотела.
— Сэнар, о пленниках что-нибудь слышно?
Похоже, моя новоявленная сестренка прекрасно понимала, что творится в моей душе и решила вытащить меня из этого самым действенным способом: напомнить о тех, беспокойство о ком стало такой же частью меня, как и она сама.
— Да, Алтарилла Асия, — это новое для него обращение далось ему с весьма ощутимым трудом. Но на его лице, при этом, не дернулась ни одна жилка, — допрос двух эльфов закончен и их передали под Вашу ответственность. Я распорядился, чтобы их осмотрел Ваш лекарь и, если в этом будет необходимость, оказал им помощь.
Я уже была готова обрадоваться, если бы не короткий, но очень выразительный взгляд, брошенный им в мою сторону. Возможно, в другом состоянии я бы его даже и не заметила. Но не теперь, когда мои нервы были буквально на пределе.
— Что с ними?
В его глазах, что смотрели на Черную Жрицу, застыл вопрос. Еще раз подтверждая, что не все так хорошо, как он пытался мне продемонстрировать.
— Говори, Сэнар. Моя сестра должна знать все.
— Как прикажете. Светлый эльф психически сильно истощен — с ним общался менталист. Те блоки, что Вы, Алтарилла Асия, ему поставили, остались незамеченными: мои воины слышали заключение мага о том, что тот оказался столь же пустым, сколь и смазливым. И о том, что ни на что, кроме как быть Вашей игрушкой, он не годится.
— Подожди! — Прервала я его речь, заслужив два удивленных взгляда. — Когда ты успела поставить блок?
Впрочем, я еще не успела задать свой глупый вопрос, как готова была уже ответить и сама. Сделать это она могла только во время своего визита в то помещения, где нас разместили после появления на Дариане. А не почувствовала я этого лишь потому, что мои способности были заблокированы.
Так что теперь мне становилось более понятным спокойствие Ригана, который должен был не только отследить воздействие Черной Жрицы на эльфов, но и разобраться в нем.
Видно, по выражению моего лица они оба поняли, что я не нуждаюсь в ответе. Потому что воин продолжил, правда, с некоторой обеспокоенностью поглядывая на меня.
— Темный эльф больше пострадал физически. При этом обретя на Дариане должника. Правда, возврата долга он, скорее всего, не дождется: судя по всему, ведшего допрос кондера отправят куда подальше, чтобы научился не поддаваться на провокации.
Да… зная Гадриэля можно было ожидать чего угодно. И словно подтверждая мои слова Даймон заговорил снова.
— Во время допроса он предложил заключить пари: кто из них двоих опытнее в искусстве убивать. Мне не рассказали, какие аргументы он использовал, чтобы заставить кондера дать ему в руки меч, но… кровью залито было все помещение для допроса. Вмешаться никто не посмел — это был вопрос чести, в котором темный оказался сильнее. И это были вынуждены признать все, включая Вашего, Алтарилла Асия, племянника.
