Анна Мистунина - Искупление
— Вы очень добры, принц.
— Перестань.
В конце концов Кар при помощи жреца все-таки взгромоздился на грифонью спину. Атуан держал его в объятиях, как ребенка, а Ветер так старался лететь плавно, что Кар не знал, смеяться ему или плакать над их заботой. Лига за лигой пролегали внизу, отмеряя время до встречи людей с ползущим навстречу злом. Четыре часа грифоньего полета, четыре дня — для всадника на добром коне. Воистину, Эриан пришел вовремя.
Слабость — чудная, желанная, ведомая только истинным магам слабость от потраченной Силы — медленно отступала. Кар улыбался, кусая губы. Впору было ненавидеть себя за радость, которой он не мог удержать и в которой не было никакого смысла, совершенно, ведь сделанный выбор навсегда оставил его по другую сторону. Кар знал, что не изменит своего решения. Но и восторга сдержать не мог. Он улыбался, увидев, как навстречу, от бесконечного муравейника палаток, черным силуэтом на фоне огненного закатного шара взлетела Мора. И услышав приветственную мысль ее всадницы:
«С возвращением тебя, маг!»
«Так заметно?» — спросил Кар, силясь принять серьезный вид.
«Ты пылаешь!»
«Что это было, Кати? Я применял Силу без крови, я убил тварь и исцелил грифона, и даже… даже остался здоров! И сейчас — сейчас во мне все еще есть Сила!»
«Она прорвалась, твоя Сила! Я знала, что это произойдет».
«Что это значит?»
«Спустимся?»
«Да».
Две крылатые фигуры слаженно, как в танце, нырнули к земле. Негодующее лошадиное ржание приветствовало их появление. Кар осторожно соскользнул на землю и встал, придерживаясь за грифонье плечо. Потом убрал руку, выпрямился. Немного кружилась голова. И все.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Атуан.
— Неплохо. На самом деле — просто замечательно, Атуан. Скажи его величеству… что я буду к его услугам чуть позже.
— Да, принц.
Кар нахмурился, когда жрец склонился перед Сильной Кати — с глубоким почтением и отчетливо заметной магическому взгляду печалью. Кати, впрочем, приняла как должное. Кивнув жрецу, предложила Кару на языке магов:
— Прогуляемся?
Они зашагали по измятой траве, по южному склону вниз, прочь от гудящего встревоженным осиным гнездом войска. Кати посматривала искоса, как будто оценивающе. Молчала. Блестящая драконья кожа облегала ее тело, подчеркивая его формы. В Долине это было обычным делом, но здесь… Кар с трудом удержался, чтобы не предложить Сильной свой плащ. Представил, как она глянет, насмешливо и вызывающе, и убрал все чувства под темный покров. Высоко над головами пролетели, удаляясь, грифоны. Молчание уже становилось неловким, и Кар сказал:
— Ты многое должна мне объяснить.
— Спрашивай.
— Спрашиваю. Что со мной произошло?
— Прорыв Силы. Твоей, изначальной Силы. Вспомни, чему тебя учили, Карий. Не количество потребляемой крови определяет магический потенциал, иначе любой мог бы подняться до уровня Сильнейшего. Наоборот, то, сколько заемной Силы ты способен принять, напрямую зависит от ее изначальной величины. Чем больше ты имеешь, тем больше можешь получить. И наоборот. То, что вырвалось сегодня — твоя изначальная Сила. Ты задушил ее в себе, когда ушел к дикарям, но Сила есть Сила. Ее не спрячешь надолго.
— И моя изначальная Сила…
— Очень велика. Вспомни, как ты поднял недавно мертвого — неужели ты и вправду решил, что нескольких капель крови хватило тебе для воскрешения? Да еще после стольких лет воздержания! Ты сделал это сам, ты — Сильный, Карий. Без всяких сомнений.
Сильный. В одном коротком слове содержалось больше, чем смогло бы вместить зашедшееся резким стуком сердце Кара, если бы только он решился позволить себе принять и поверить этому. Помолчав, он спросил:
— Насколько она велика, моя Сила? Ты можешь сказать?
Она ответила сразу:
— Настолько, что я, Сильная Кати, горжусь возможностью стоять рядом с тобой.
— Это — шутка?
— Нет.
Кар пошел медленнее, загребая сапогами траву. Кати не мешала ему обдумывать услышанное. Взглянув украдкой, он увидел в ее глазах сдержанную тоску. Поднял голову.
— И что же… что я могу, Кати?
— Не так много, если продолжишь воздерживаться от крови. С изначальной Силой следует быть очень осторожным. Если же решишься принять кровь…
Кати замолчала. Ее кожа вдруг сделалась очень бледной — Кар даже испугался. Но задать вопроса не успел. Кати вскинула голову и сказала резко:
— Ты можешь взять сколько угодно, вплоть до Абсолютной Силы.
— Абсолютной? — Кар усмехнулся, хотя внутри было черно от предчувствий. — И как ты себе это представляешь, Сильная? Кого предложишь на роль жертвы?
— Ты знаешь? Этого не рассказывают ученикам!
— У меня был хороший учитель, Кати. Очень хороший. Кроме прочего, он научил меня любить книги.
Кати улыбнулась — неестественно, одними губами.
— Он тоже тебя помнит.
— Не сомневаюсь. А теперь объясни, пожалуйста, что ты имела в виду.
— Нечего объяснять, раз ты все знаешь. Абсолютной Силой может воспользоваться только Сильный маг, и получить ее можно только из крови другого Сильного мага. Кровь потребуется, естественно, вся, не одна чаша.
— Разумеется. И разумеется, нас не испугаешь тем, что это худшее из известных преступлений, что сделавший это навеки станет изгоем, и любой встретивший его маг обязан постараться его убить. Мы и так уже изгои, терять нечего. Дело за немногим — заполучить подходящего Сильного мага. Норна? Лэйна? Или… — губы Кара скривились в нехорошей усмешке, — моего отца? Я бы, пожалуй, не против. Как предложишь его ловить?
— Никак. Ты прав, это плохая мысль.
— Нет, почему же, сама по себе она восхитительна. Только невыполнима.
— Тогда оставим это. У тебя ведь, кажется, были еще вопросы?
— Были и есть, — сказал Кар и остановился. — Что ты сделала с моим братом, Кати? Зачем?
— Я ничего не делала с ним, — ответила Кати. Глаза ее гневно сверкнули. — Ты смотрел и увидел, что на нем нет заклятия! В чем же ты меня обвиняешь?
— Кати… тебе не нужны заклятия для того, чтобы мужчина потерял голову!
— Да неужели?!
— Да! Но ты могла бы его не поощрять. Ты знаешь… Не мое дело объяснять тебе, что это ни к чему хорошему не приведет!
— Правильно. Это не твое дело.
Они стояли теперь лицом к лицу, и мелкие травяные обитатели врассыпную бежали от гнева магов. Вечерний свет выцвел до прозрачности.
— Это касается меня, — сказал Кар. — И не меня одного. Мы не в Долине, Кати! Там личное дело каждого, кого любить и с кем спать, и никому не придет в голову вмешиваться, но здесь другое дело, совсем. Эриан — император. Его постельные дела касаются всей Империи!
