Ирина Успенская - Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут
Глава 14
О ПРИЧИНАХ И СЛЕДСТВИЯХ
«… Лукавый взгляд, трепет ресниц, приоткрытый в восхищении ротик. Ее грудь реагирует на каждое прикосновение. Я вожу кончиками пальцев по нежной коже, рисую узоры, дразню, завлекаю и увлекаюсь сам. Мне не хочется торопиться, хочется долго и чувственно исследовать каждую складочку, каждый изгиб идеального тела. Хочется покрывать поцелуями длинную шею, восхитительные холмики небольших грудей, целовать животик, припасть к горячей, пульсирующей в такт ударов моего сердца плоти, чтобы терзать запретный плод наслаждения, пока возлюбленная не запросит пощады.
Что же ты делаешь со мной, любимая?
Какой коварный и прекрасный подарок — твоя любовь. Руки, лежащие на плечах, обжигающие, ласковые. Живое податливое тело, теплое и упругое, дрожь собственного желания на кончиках пальцев. Как хочется прижаться к тебе обнаженной кожей, чтобы ощутить горячее прикосновение, припасть губами к маленьким холмикам грудей. Как хочется разгадывать твою тайну, тонуть в чуть безумных от вожделения глазах, касаться нежных губ, настойчивых и зовущих, целовать гладкие колени…
Хочу задыхаться от страсти в твоих объятиях.
Как я жил без тебя все эти века?
Как буду жить без тебя?
Ложь убивает любовь.
Простишь ли ты меня…»
— Не могу писать!
Эриндриэль отложил в сторону свиток и потянулся за чайником.
— Буквы застревают на кончике пера, не желают складываться в слова. Я постоянно думаю о ней.
— Чувствуешь себя последней сволочью?
Шеол отступил на несколько шагов, увеличивая расстояние между собой и мишенью, и потянулся за очередной стрелой.
— Она передала через графа Сореса, что расцарапает мою «мерзкую самодовольную орочью физиономию», если я появлюсь в зоне досягаемости. Но я планирую проверить. В конце концов, она не запретила мне появляться. — Шеол довольно усмехнулся.
— В отличие от меня. Мне она просила передать, что не знает никакого Эриндриэля и знать его не желает. А новый роман, который мой издатель отправил Элизе в подарок, она велела отдать слугам, чтобы они использовали бумагу в тех целях, которых она достойна. Хорошо, что листы мягкие.
— Это который? «Принц Эриндриэль и вампиресса»? Ну она еще нежно поступила. Я бы заставил автора сожрать весь тираж. «Она пила мою кровь, а я пил наслаждение из источника вечной жизни, спрятанного в зияющей тьме алчущей плоти», — процитировал орк. — Бред!
— Между прочим, этот роман побил все рекорды предыдущих изданий! Его полностью раскупили в первые два дня продаж! Издатель готовит дополнительный тираж.
— Ну что я могу сказать. Мне не понять твоего успеха у баб.
— «… Я никогда не видел существа, прекраснее этого. Белокурая вамп в алом, как кровь, платье сидела, широко расставив ноги и прикрыв глаза. Виолончель в ее руках пела и стонала, пробуждая самые порочные желания. Тонкие длинные пальцы порхали по грифу, то обнимая его страстно, то поглаживая, то сжимая, словно в ее руках было не дерево, а плоть возлюбленного. О, как я хотел в этот момент, чтобы она сыграла чувственную мелодию экстаза и страсти на моем смычке! Ее большая налитая грудь вздымалась и опадала, словно корабль на волнах штормового океана. Нега разливалась в воздухе, и, когда чарующая музыка любви утихла, мое сердце умерло вместе с нею. Я принял от нее виолончель, отставил в сторону и пал на колени перед этим совершенством. Мои руки блуждали по длинным ногам, оглаживая изящные лодыжки, круглые колени, упругие бедра. Я нетерпеливо рвался к разверзшейся передо мной бездне. Черная дыра поглотила мой немаленький мир, несущийся в ее коварные объятия! Я был одинокой звездой, готовой погаснуть от столкновения с хаосом мироздания! Мой метеорит притягивала ее планета. Он рвался навстречу неминуемой гибели — твердый, как камень, упрямый и своенравный. Мой храбрый нетерпеливый дружок. Бездна звала, и я вошел во тьму. Удар! Еще удар! Еще! И она не выдержала напора. Взорвалась и рассыпалась в оргазме, рождаясь и умирая в моих космических объятиях…» — процитировал по памяти Эриндриэль и, меланхолично отпив чай, грустно произнес:
— Я готов отдать популярность за прощение Элизы.
— Ну так подними задницу и сделай что-нибудь!
Шеол медленно повернулся к выходящему из-за дерева Лорену.
— Не пристало владыке Игурбарда выражаться, как последний орк, — ощерился он в ухмылке.
Лорен усмехнулся, пожимая протянутую руку.
— Я не владыка, а муж владычицы. Да и плевал я на этикет. Эрин! Если бы я не психанул, а заставил Саринэ выслушать меня, мы бы не потеряли несколько веков, лелея свои обиды.
— Кстати, а что между вами произошло? А то я спросил мать, а она начала рассказывать мне о богомолах, верности, доверии и закончила лекцией об ответственности вождя перед своим народом.
Шеол повел могучими плечами и с отвращением сплюнул.
— Я был очень похож на Эрина. Так же влюбчив, горяч и желанен для дев. Я любил одну, но иногда проводил время с другими…
— Шлялся по бабам, так и говори, — ухмыльнулся орк.
— Ну… не то чтобы шлялся… но иногда увлекался. Но любил я всегда только Саринэ! Вы знаете свою матушку — огонь, не женщина!
— Значит, морду она тебе не раз расцарапала?
Лорен мечтательно вздохнул.
— Зато потом мы так мирились… что мэллорны качались. Однажды она заявила, что ей надоело выслушивать сплетни обо мне, и если она еще хоть раз увидит меня в чужих объятиях, вышвырнет из Игурбарда и своего сердца. В тот злополучный раз я решил, что любовь Саринэ важнее интрижек, и решил порвать все отношения вне брака. Саринэ застала нас, когда мы прощались навсегда. И даже не дала мне объясниться! Я просто обнимал девушку за плечи!
Обида, прозвучавшая в голосе Лорена, никак не вязалась с его обликом, Эриндриэль даже проверил на всякий случай его ауру, но это был их отец.
— Я разозлился. Мы наговорили друг другу гадостей, а когда я остыл, Игурбард исчез.
— Долго же ты остывал. — Шеол медленно покачал головой. — Орочьи степи появились через сто лет, когда этому никчемному писаке пришла в голову идея воспользоваться знаниями вампиров.
Лорен лишь руками развел.
— Нам, долгоживущим, сто лет не кажутся большим сроком.
— Ну да, мать тоже недолго страдала, нашла утешение в объятиях очередного мужа.
— Она искала мне замену, но так и не смогла ее найти, — с легким самодовольством парировал Лорен.
— Не скажи, с царем ивритов у них были очень нежные отношения. Если бы он разогнал свой гарем, матушка не ушла бы так быстро, — флегматично вставил Эриндриэль.
