Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования
— С моей стороны было бы слишком мелко беречь то, чем я почти отвык пользоваться, — губы герцога слегка дрогнули. Эридан постучал пальцем по голубому камню «ока». — Артефакт уже век заменяет мне большинство чувств. Так что, если захочешь меня покалечить, выбирай яды! В них ты более успешен, чем в рукопашном бое!
— Я подумаю, — процедил Глеб и отошел обратно к дивану.
— А по поводу Трои… — Начальник СБ материализовал перед собой пергамент и письменные принадлежности. — Я выдам тебе разрешение сроком на день. С его помощью ты войдешь в палату, где она лежит, и сможешь беспрепятственно телепортировать с ее телом во Внешний мир. У тебя будет ровно час, чтобы вернуться обратно! В противном случае это заметят и поднимут тревогу!
— Не маловато ли часа будет?
Внешний мир поэт не любил, да что там, терпеть его не мог. Суетливый, непонятный, неведомый… Магистр плохо понимал его законы и правила, но риск не уложиться в час его серьезно волновал.
— Ее тело само должно притянуть душу. — Эридан уже подписывал документы на допуск. — Хватит и пяти минут! Остальное время скорее для Трои по магазинам пробежаться на радостях!
— Я смотрю, ты проникаешься оптимизмом к успеху операции.
Герцог протянул зельевару готовую бумагу:
— В последнее время вокруг слишком много гадких событий. Должно же нам хоть где-то повезти!
Уже готовясь покинуть эридановский кабинет, Глеб остановился, задумался и тихо спросил:
— Ты ведь позаботишься о ней?
— Ни один глаз с нее не спущу.
* * *Утро может быть приятным в двух случаях: когда просыпаешься рядом с любимым человеком и если умудряешься выспаться. А уж когда оба фактора совпадают, то утро может стать даже идеальным.
Я проснулась оттого, что чья-то наглая рыжая тушка забралась на грудь, довольно замурчала и попыталась свернуться калачиком. Такие нежные вольности Мурзу я обычно позволяла, но сегодня был явно не его день. Раскалывающаяся от похмелья голова грозила лопнуть, а это доброты моему характеру не прибавляло:
— Мурз, изыди!
Я отпихнула кота в сторону и попыталась приподняться.
Комната была погружена в кромешную темноту, хоть глаз выколи.
— Фиса, блин, — недовольно забурчала я. — Сколько раз говорить-то, оставляй хотя бы два-три фонарика вместо ночников.
Белова вечно вырубала все освещение, поэтому, вставая ночью, или я, или Крис постоянно шипели на подругу и спотыкались об углы мебели. Однако попытка нашарить стену с магическими светлячками в привычном месте провалилась. Стены там не обнаружилось.
— Не поняла, — ошарашилась я и руками завозила по сторонам вдвое активнее.
На этот раз стена нашлась — но не сбоку, а в изголовье кровати. Да и сама кровать была непривычной, как на ощупь, так и по размеру. Раза эдак в два-три больше моей.
Попытка вспомнить, где же я нахожусь, успехом не увенчалась. Последнее воспоминание вчерашнего дня было о том, как я кралась по коридорам за вином для Горгулия, а дальше провал.
— Свет! — постучала кулаком по стенке, выдавая приказ светлячкам зажечься.
Мурзу внезапное озарение комнаты не понравилось, кот явно хотел спать и попытался зарыться мордой под теплое одеяло. А мне захотелось выматериться. Я огляделась по сторонам и комнату узнала. Глебовская. Вот и что я тут делаю?
Ответ «сплю» меня не устроил. Какого фига я тут сплю, да еще и раздетая. На полу нашлись явно мои носки, причем сырые на ощупь, и платье, с ужасно грязным подолом в темно-малиновых пятнах. Это ж где меня, свинью, носило вчера?
— Му-у-у-урз! — Выволакивая рыжего из-под одеяла, я потребовала ответов у возможного свидетеля произошедшего. — Что вчера было?
Котяра горестно мурлыкнул и попытался ретироваться уже под кровать.
— Не так быстро, мохнатый! — приказала я, подтягивая за лапы рыжую тушку к себе. — Давай, намекни же мне, куда я опять вляпалась?
Лорд Оттон фон Штраус сдался и когтем указал куда-то в сторону. Повернув голову, я уткнулась взглядом в прикроватную тумбочку, где стоял стакан с водой и лежала короткая записка.
«Легкая потеря памяти — побочное действие от снотворного. Просто вчера кто-то не хотел добровольно ложиться спать. В стакане антипохмельное. Выпей, и все пройдет.
Глеб»М-да…
Захотелось пропеть пару строчек из песенки: «Все пройдет — и печаль, и радость…», только бы память вернулась ко мне. Кислющую воду из стакана выпила залпом.
— Он что, туда лимон выжал? — пожаловалась я Мурзу, который только лениво глаз приоткрыл.
Кот собирался спать, и излияния моей души его волновали мало.
Долго ждать действия зелья не пришлось. Головная боль проходила мягко, плавно угасая с каждой минутой, а вот память вернулась рывком, сотней нахлынувших, как лавина, картинок.
Вот я стою перед дверьми чердака. Вот Эльвира захватывает мое тело. Вот она же разбивает бутылки с вином. Вот Глеб меня целует и тащит в спальню.
Ой, стыдоба-то какая!
Вот меня пытаются уложить спать, но я же пьяная и упрямая. А вот предательская шоколадка, после которой меня вырубает!
Все встало на свои места. Я вчера напилась, как малолетка, и пошла бедокурить. Но то ли я везучая, то ли судьба ко мне милосердна — приключений на пятую точку не нашла, более того, отделалась, можно сказать, легким испугом. Попалась Глебу, который умудрился меня обезвредить и уложить спать.
«Эй, Шиза! — из глубины сознания пришлось позвать Эльвиру. — Чего молчишь? Стыдно тебе?»
Проигнорила. Обиделась на вчерашнее, истеричка пьяная, теперь небось раны зализывает.
Зато одно я для себя точно решила — с алкоголем теперь однозначно не дружу. Если у меня так от вина катушки сорвало, страшно подумать, что было бы, попадись напиток покрепче.
Тяжело вздохнув, начала придумывать, как поступить дальше.
Собраться и свалить тайком из глебовской комнаты или дождаться магистра?
В итоге решила, что дождусь. За вчерашнее надо и извинения попросить, и спасибо сказать.
Чтобы не мучить себя бездельем, начала расхаживать по комнате. Первые минут тридцать честно нарезала крути по пушистому ковру, заглянула в ванную комнату, убедилась, что с прошлого раза ничего там не изменилось, застирала свои многострадальные носки от вина и даже подол платья попыталась очистить, но где там. Пятна въелись капитально и, видимо, навечно.
— Два платья за сутки, — развешивая вещи по нашедшейся бельевой веревке, бубнила я. — Такими темпами Академия скоро не сможет обеспечить мои потребности в одежде. Придется искать богатого спонсора.
