akchisko_san1 - Рики Макарони и Пятое Колесо
— Ричард! — громко позвал его Поттер.
Рики услышал его, так, как будто при этом отдаляется, проваливаясь куда‑то. Нечто рвалось в него. Перед глазами возник скалящийся Волдеморт, холодная неотвратимость. Но Волдеморта больше нет! А часть, отколотая от души, рвалась соединиться с целым. Ментальная пятка стучит по голове и ждет команды «Войдите!».
Потом Рики ничего не видел, а чувствовал себя так, словно он один в незнакомом месте, и нет ни одного близкого человека, к которому он мог бы обратиться. Ему сделалось до невозможности одиноко, так, что выть захотелось. Он как никогда стремился приобщиться к чему‑то родному, и ничего такого в пределах досягаемости не находил. Фоном всему этому служило сожаление о том, зачем он вообще ввязался в это. Голос разума одиноко, но непреклонно вещал, что, пройдя через обновление, и сам он, и жизнь его станет лучше, прибудет сил, и холод одиночества отступит. Он должен был отрезать себе все пути к бегству, чтобы разобраться с этой, одной из многих, частью своей прежней трусости.
Холод. Совершенно необходим при местной анестезии. А лучше вообще оставаться без сознания, чтобы операция вживления прошла безболезненно.
Позднее ему сказали, что он вдруг покатился на спину.
— Перчатки! Какого черта этот олух не надел перчатки?! — то ли своя мысль, то ли чей‑то крик.
Перемена была внезапной и ужасной. Ладно обожгло, затем снова и снова. Ненадолго он как будто пришел в сознание, и первое, что взволновало его: ох и разозлится старина Снейп за пренебрежение техникой безопасности. Как бы ни пришлось за такой подвиг полгода драить доспехи. Правда, Поттеру завуч «Слизерина» выскажет по этому поводу больше неприятных истин о взрослой ответственности, чем своему подопечному. Затем вдруг рука перестала болеть, и на мгновение юноша замер от ужаса, что ее отрезали. Нечеловеческим усилием он собрался и сжал кулак. Почувствовал, что с ладони стекает горячая жидкость, возможно, кровь.
Затем Рики снова провалился в ледяной кошмар. Кошмар, правда, оказался так себе: просто серо и холодно, и неподвижно, ничего больше. И время застыло, непонятно, сколько так продолжалось.
Когда Рики разлепил веки, факелы в его палате не горели. Всего лишь пара свечей, приглушенных зеленым абажурами, щадящими его зрение.
— Северус! — негромко позвала мадам Помфри; она, судя по всему, не отходила от пациента. И, хотя говорила она негромко, Рики все же поморщился. По возвращении из кошмара все казалось чрезмерно резким.
Завуч «Слизерина» был таким сам по себе, всегда. Он склонился над учеником, частично заслоняя слабый свет.
— Можете говорить? — уточнил он, в то время как его глаза успели проделать главную работу: просканировать, беседует он все еще с Ричардом Макарони или мало ли что. Рики привык и не слишком возражал, хотя на мгновение взгляд профессора вытащил на поверхность отступивший серый холод.
— Моя рука, — пробормотал Рики. Он попробовал вновь сжать ее, но понял, что не способен на движение.
— Все в порядке с Вашей рукой, — уверил профессор, сердито сверкнув глазами, но, к счастью, не повысив голос. — Слезы феникса подействовали, так что удалось оторвать эту штуку от Вашей ладони. Правда, Поттер едва не попал под весьма занятную форму заклятья подвластья. Об этом Вы тоже забыли предупредить?
«Так Фоукс меня больше не боится?» — у Рики едва хватило сил обрадоваться этой мысли. Зная, что слезы феникса, в принципе, целебны, он мог надеяться, что они оказали общее благотворное воздействие на него, и, вероятно, он скоро поправится. Бессилие не тревожило его сейчас, наоборот, невозможность напряжения позволила, наконец, расслабиться. Он только не решался прикрыть веки, опасаясь, что тогда уже не откроет их.
И лучшим доказательством благоприятного прогноза Рики считал то, что профессор Снейп не расположен его обнадеживать и успокаивать.
— Что за дурь и безответственность?! — прошипел он, не без оснований рассчитывая, что ученик поймет, о чем речь.
— Северус! — упрекнула мадам Помфри слишком громко. Снейп развернулся к ней.
— Прошу прощения, но я обязан вразумлять вверенных мне студентов, — бросил он, не умеряя возмущения. — Если бы слизеринцы взяли за правило так геройствовать, я не вылезал бы из министерских комиссий по чрезвычайным происшествиям. И Поттер!..
— Сэр, — забормотал Рики, немного собравшись с силами; язык ему все же подчинялся. — Я не был уверен… что найду… в перчатках. Чешуя расклеилась. Излучение слабее.
Снейп снова поглядел на него. По взгляду профессора он понял, что тот не верит ни единому его слову, но вполне одобряет попытку оправдаться.
— И поэтому, надо думать, не взял с собой перчатки вовсе, — ядовито напомнил он. — Или просто забыл, во что я скорее поверю. Теперь ведь тебе и глоток покоя не дашь. Мерлин знает, как он подействует, — с едва заметным сожалением констатировал зельевар.
— Вы сумеете заснуть, Ричард? — заботливым шепотом поинтересовалась мадам Помфри.
— Да, — сказал Рики. Он не был в этом уверен, однако такой ответ был, несомненно, самым надежным путем к тому, чтобы его оставили в покое.
— Отдыхайте, — разрешил Снейп и явно вознамерился уходить. — Утром я вернусь. Доброй ночи.
«Да уж. Половина учеников от такой перспективы, как Ваш утренний допрос, сэр, так бы отдохнула», — отметил Рики. Но его на самом деле мало что беспокоило.
После подвига
Топот и голоса. Рики неохотно разлепил веки, и тотчас ему на ногу опустилось нечто тяжелое. С непривычки солнечный свет резанул по глазам.
— Привет, Ричард, — Мери, никого не спрашивая, заняла единственный стул. Так что Рози, видимо, ничего не оставалось, как расположиться на кровати пациента, а точнее, плюхнуться прямо ему на ногу.
— Дора Нотт говорит, ты отличился, — заявила Гермиона.
— Чем же? — Рики поморгал. От одного их присутствия голова уже начинала гудеть.
— Она говорит, раньше ты хотя бы дожидался конца года, чтоб угодить сюда, — пояснила Рози.
— Как это мило с ее стороны, — пробубнил Рики. Он уже вполне проснулся.
Джим хмурился и поминутно косился на дверь, Мери и Гермиона, сурово — на гриффиндорского приятеля.
— Что это он? — спросил Рики, просто чтобы отвлечь внимание от своей персоны.
— Не обращай внимания, — сказала Мери.
— Он приходить не хотел, — почти одновременно выпалила Рози.
«Не ожидал такой доброты», — удивился Рики, невольно впиваясь взглядом в сына дяди Гарри, за которым раньше не замечал особой чуткости.
— Да, а зачем? Мне все равно про него писать не разрешают! — огрызнулся разочарованный мальчишка, глядя в ответ на Рики. — А спроси тебя, ничего ведь не расскажешь!
