Наталья Загороднева - Ловцы душ
- Может быть, боги? - предположила я.
Он покачал головой.
- Боги есть и сейчас, а храмы больше не строятся.
Я промолчала, не зная, что ответить.
- А ты могла бы построить храм?
Я задумалась, вспомнила свои игры в горах, взмывающие в воздух камни, и ответила:
- Думаю, могла бы.
Он восторженно вздохнул, мол, так я и знал.
- Ты такая юная и красивая... Я знал, что ты такая.
Мне так хотелось сказать, что и его я будто тысячи лет знаю, каждую родинку на его теле, каждую ресницу, каждый волос на его голове. Но зачем? В груди заныло при одной мысли, что я могу уйти и никогда больше не увидеть его лучистых глаз, впадинок на щеках, делавших его улыбку по-детски чистой и нежной. Но... Кто бы он ни был, нам нельзя видеться. И этот разговор должен стать последним, иначе я просто не смогу потом без него, знаю.
- Ты будешь приходить сюда? - спросил он, будто прочитав мои мысли.
Я грустно покачала головой. На его лицо набежала тень.
- Что я должен сделать, чтоб ты осталась?
Передо мной встало лицо Кетцаля, и по спине пробежал холод. Я словно услышала его грозный голос:
- Не забывай, кто ты! Боги не прощают отступников! Ты моя, принадлежишь мне!
Я рывком вскочила на ноги. Он потянулся ко мне.
- Подожди! Как мне тебя найти?
На мои глаза набежали слезы, и, чтобы не расплакаться, я развела руки и шагнула во врата.
Вернувшись в сад, долго горько плакала, а Уца слизывала слезы с моего лица. До встречи с незнакомцем мне было плохо, я оплакивала маму, но теперь стало еще хуже. Я сама себя наказала. Так мне за то, что нарушила приказ Кетцаля. Не пошла бы никуда - не узнала бы про маму и не умирала бы сейчас от тоски по незнакомцу. А раз это наказание - нужно принять его и вынести до конца. Я встречу Жреца и отдам свою жизнь его богу. И пусть она закончится скорее...
А камень я бросила в озеро, решив, что так никогда больше не решу им воспользоваться.
Остаток разлуки с Кетцалем я провела в чтении и занятии письмом. Это отвлекало от мыслей о моих потерях. Но мама все так же приходила ко мне ночами, и тогда я была по-настоящему счастлива.
Жрец вернулся пыльный, пропахший травами и дымом. Влетел в мои покои, когда я уже легла, и в темноте ночи его глаза сияли ярче, чем полная луна. Принялся осыпать поцелуями мои руки, прижал к себе, отстранился, всмотрелся в мое лицо. А я плакала. Не от того, что скучала, а от боли, что никуда не делась, лишь вспыхнула с новой силой.
- Что с тобой? Что? - испугался он, обнял снова.
- Скучала,- соврала я ему, молясь, чтоб не понял истинной причины.
Но он так обрадовался моему ответу, что и не подумал приглядеться внимательно. Все завертелось, как в водовороте - рассказы, дары, много ласки и нежности. И я стала оттаивать.
- Ты изменилась,- сказал он мне однажды.
Я вздрогнула.
- В чем же, повелитель?
Он задумался, склонив голову вбок, смотрел на меня, как на искусное творение мастера.
- Стала еще красивее. Твои глаза...
Я задержала дыхание. Неужели он разглядел мою тоску?
- Они стали взрослыми. Ты уже не девочка. И рождаешь во мне боль, что рвет на части. - Он приложил мою руку к своей груди. Его сердце трепетало. Но я почувствовала и другое, едва удержалась, чтоб не отдернуться. Я увидела в нем нечто страшное, черное, пока невесомое, едва заметное. Похолодела, кровь отлила от щек, он встревожился:
- Айя, ты пугаешь меня. Тебе неприятно меня касаться?
- Нет, повелитель,- прошептала я непослушными губами. - Просто я отвыкла от твоей близости.
- О боги! - вздохнул он, закрывая глаза. - Зачем вы испытываете меня?
Как хорошо, что в этот миг вошел слуга и отвлек его! Больше я не смогла бы сдерживать страха. Кетцаль отшатнулся, вновь стал бесстрастным и жестким - тем, кем его привыкли видеть. Я встала, отошла к окну.
- Великий Жрец! - склонился в покое старый прислужник. - Гонец от Правителя ждет вас.
Кетцаль вышел, я, закрыв глаза, вздохнула глубоко, пытаясь унять дрожь. "Все хорошо,- уговаривала себя. - Это пройдет, и скоро все закончится. Праздник Рух уже близко, а там и Орис даст знак, кто заберет мою жизнь".
Жрец вернулся задумчивый. Я улыбнулась ему чуть виновато.
- Правитель приглашает меня на праздник Обручения,- пояснил в ответ на мой немой вопрос.- Он избрал себе кацу.
- Это же чудесно,- сказала я с улыбкой. - Пусть они будут счастливы и да даруют им боги здоровое потомство.
- Ты поедешь со мной,- сказал он решительно. - Может, это развлечет тебя.
Я склонила голову в знак повиновения. На самом деле мне было совершенно безразлично, куда он меня повезет. Хотя... Дворец Правителя... Там может быть он! Я пошатнулась и едва удержалась, чтоб не упасть.
- Да что с тобой? - спросил Жрец, подошел, вгляделся в мое лицо. - Ты побледнела. Что тебя гнетет, ответь же!
- Повелитель, я не достойна такой чести.- Я еще ниже опустила голову, чтоб не выдать себя.
- Посмотрим, достоин ли Правитель увидеть мою дару,- усмехнулся Жрец.
Идея показать меня Правителю захватила Кетцаля целиком - он погрузился в хлопоты о моем наряде, украшениях. Я улыбалась, примеряя очередное платье, но ему все не нравилось. Мне же было все равно, в чем я пойду рядом с ним на заклание.
Наконец, он определился. Я стояла у большого посеребренного стекла и видела перед собой незнакомую девушку с мертвыми глазами, длинными светлыми волосами, платье, достойном богини - но это была не я. Та я, которую помню, бегала босиком по каменным тропам, хохотала, бросаясь в холодную воду озера, могла летать, мечтать... Ей принадлежал весь мир. Я же и себе не принадлежу.
Но Жрец смотрел с восхищением, как на свое творение.
- Ты подобна рассвету, после долгой ночи вливающему свет в холодную тьму. Айя...
Он встал за моей спиной, обнял за плечи, я смотрела на нас двоих и думала: "Не было в мире столь разных, столь далеких друг от друга души, незримо связанных воедино".
Он словно прочел мои мысли, погрустнел и сказал:
- Я все решу. Воля богов священна, но иногда и они ошибаются...
- Не впускай в свое сердце сомнения, повелитель,- ответила я. - Они убивают веру.
- Я верю в то, что Орис услышит меня. - Я увидела, как изменился его взгляд, и поежилась, будто от холода.
В день праздника меня разбудила музыка. Она доносилась с площади. Люди готовились веселиться, а сам праздник должен растянуться на многие дни. Я посмотрела на приготовленный для вечера наряд и вздохнула. Может, боги будут милостивы, и разведут наши с незнакомцем пути?
