Иван Липунцов - В том мире света больше
Ответ Крисп найти не мог. О таких возможностях Дыхания он не слышал. Возможно, никто даже из Семьи не знал. Хуже всего — это неизвестность. Каким будет следующий шаг Блума? Когда нанесет следующий удар? Чего ждать от него теперь? Неизвестно.
— Дяде Обте грозит опасность? — спросила Арри.
— От кого?
— От сэра Томаса.
— Нет.
— А нам?
— Тоже.
«А кому грозит?»
Крисп приподнялся.
— Айгос, — тихо произнес он.
Открыл дверцу.
— Что случилось? — взволнованно спросила Арри.
— Ты отправляешься в столицу! Предупреди императора, что его сын Айгос в опасности! — обратился к латнику, проезжавшему рядом.
Под вечер остановились у небольшой дубравы. Отсюда хорошо проглядывался тракт и окрестные места. Латники развели костер, выложили мешки с едой, принялись готовить. Сегодня, как и предыдущие дни, — мясной суп. Вилли либо очень его любил, либо это единственное блюдо, которое он мог приготовить. Крисп особо этим вопросом не задавался.
Прошло около четырех дней пути. Сегодня Крисп мог пройтись без трости. Нога до сих пор болела, но терпимо. С перекинутым через плечо мечом Арри по пятам следовала за ним, задавая надоедливые и глупые вопросы. Остановившись в отдалении от разбитого лагеря, Крисп глянул на руку и начал Дышать. Ладонь окутал черный дым.
Арри замолчала. Крисп заметил ее пристальный взгляд.
— Что это? — спросила она.
— А ты как думаешь?
— Дыхание?
Крисп кивнул.
— Хочешь узнать, как это делается?
— Хочу, — помедлив, ответила Арри.
— Тогда…
Стрела пробила голову Вилли. Он свалился на котел и перевернув его. Следующим упал замертво Боб, проштопанный стрелами.
— С леса! — Крикнул Уилл.
Крисп ринулся к карете. Арри следом. Нога предательски подкосилась на полпути. Упал — несколько стрел воткнулось в землю рядом с ним. Что-то потянуло его за руку. Арри, морщась от напряжения, помогала встать.
За каретой нашел пристанище Уилл со стрелой в плече.
— Какого черта?! — не выдержал Крисп. — Кто это может быть?!
— Не могу знать, ваше высочество. — Откашлялся — Тракт всегда был безопасен.
— А разбой вокруг Топи?!
— За пределы болот не выходили ни разу.
Лошадей привязали недалеко. В паре метров от лагеря. Это единственный шанс на спасение. Несколько латников уже оседлали парочку и умчались к тракту.
— Идем, — произнес Крисп. — Только быстро.
Уилл кивнул и поспешил к лошадям.
— Помоги мне, — сказал Крисп Арри.
Она помогла ему встать, поддерживая за руку. Когда они вышли из-за кареты, вокруг Криспа появился черный дым. Несколько стрел он отбил мечом, иногда слегка нагибался, и те пролетали над ним. Едва забравшись на коня, помог залезть Арри, обрубил веревку. Несколько стрел воткнулось в ближайшее дерево. Крисп пустил коня в карьер.
На восток
Запах эля и гари ударил в нос. Странно то, что еще вчера Гонген его не различал. Ощущение теплой и мягкой груди на своем животе наполняло приятными воспоминаниями прошлого вечера. Однако внешность той, кого он выбрал, раньше казалась более миловидной. По правде сказать, очень даже миловидной, в сравнении с этой грязной шлюхой.
Небрежно скинув ее с себя, Гонген встал с кровати. Болела голова, шея ныла — все как обычно. Неизменным осталось и желание вновь выпить. Он вышел из комнаты. Зевнул. Мимо проходящие шлюхи слегка посмеивались над ним. Осознав причину, Гонген вернулся обратно и оделся.
— Ты был хорош, — произнесла растянувшаяся на кровати рыжеволосая — увы, вчера — богиня плотских утех.
Гонген не ответил.
Вышел — и сразу за стойку. В кармане завалялось еще несколько медяков. Сыпнул трактирщику и получил темное пиво. Коул им уже вовсю нажирался.
— Личико бы ей как у той. — Указал пальцем на брюнетку, занимающуюся клиентом.
— У нее другие достоинства, — заступился Гонген.
— Верно.
Одетый в сюрко и коричневый плащ с фибулой в форме бордовой гарды рыцарь напоминал больше пьянчугу, лишившегося дома в ходе перепалки с женой по пьяни. Красный вздутый нос, маленькие мыльные глаза, черные волосы, глубокие морщины, слегка вздернутая верхняя губа, открывающая желтый клык. Никто бы не подумал, что этот человек может оказаться Коулом Громовержцем.
— Каково это в молнии побывать?
— Будто тебя поимели обмазанным перцем хером.
Многие не верили в то, что в сэра Коула попала молния, и он остался после такого жив, в отличие от двадцати воинов вокруг него. И Гонгена сжирал интерес наравне с голодом. Старый воин заказал себе хлеба и несколько яиц.
— И как это произошло?
— Все просто — рубил южных гадов. Повалил ливень, будь он проклят, мокрый черт. Взбрело мне в голову к холму выше подняться. Конечно, если правды ждешь, то прижали нелюди проклятые. Отступать пришлось. Но я не стыжусь. Отступал со сталью в руках. И тут… перченый хер пожаловал и свалил нас всех. Удача, сучка, меня любит. Я очнулся, а битва окончена. Ни черта не понимал, что происходит. Смотрю, свои победили, так заорал во все горло. Остальные поддержали. Клич помнишь тогдашний? Плохо то, что и своих же положило не меньше супостатов.
— Дрянное дело.
— Нисколько. Теперь я Громовержец, так его! Одного этого имени достаточно, чтобы любую мохнатку уволочь добровольно.
— Здесь твое имя не работает таким образом.
— Что правда, то правда. Щитоносный совсем разваливается, но в столице, я клянусь, Громовержец берет даром. Как сам-то Смертоносцем стал?
— Рубил тех, кто много горланил.
— Свалил прославленного засранца?
— Так и стал лучшим мечником Масмара, — гордо произнес Гонген.
— Лучшего мечника порубил, — просмаковал Коул. — Не каждый на такое способен.
Доев, Гонген вышел вместе с Коулом из здания. Все вокруг покрылось тонким слоем снега. Мимо промчались всадники, крича на прохожих. Через дорогу странный человек в шинели предлагал работу на какого-то знатного господина.
Гонген глубоко вздохнул.
— Томас Блум… — тихо произнес Коул. — Не то что бы я помнил каждого, но о таком не слышал.
— Ты сам-то зачем здесь?
— Нашли тело алого. Он доставлял книгу одному графу. Доставить доставил, но помер на обратном пути от меча. Или же мечей.
— Что это за книга?
— Дорогая, вся в золоте, не открыть заразу. Из личной библиотеки магистра. В ней что-то про счета написано и прочую купеческую гадость. — Сплюнул. — И вчера узнал здесь, что графа-то пришили тоже.
— Ты о Норгере?
— О нем самом. Еще и нечестивцев не всех перебили. Мир катится в бездну.
