Антон Кильдяшев - Дворяне и ведьмы (СИ)
Хол вновь просочился через ряды стражи. От входа сразу начиналась огромная лестница наверх. Там был зал, украшенный солнцами, красным и огнями, статуями и колоннами, и там же поставили на возвышении просто огромный чёрный саркофаг. Подойдя ближе едва ли не вплотную к Красичам, которым достались лучшие места этого представления, воитель и спутники разглядели горы цветков, в которых царь утопил свою возлюбленную царицу. Сама она была в белом ровно в центре, и только лишь лицо и руки, сложенные на груди, да волосы выделялись на фоне.
Ирина судорожно вздохнула, как только увидела свою госпожу. Тоноак, и уж тем более Хол были задеты гораздо меньше этой картиной. Холстейн видел лишь женщину, которая недавно умерла. Не красивая, не уродливая, не худая, не толстая. Не было ничего в ней особенного, что бы заслуживало столь роскошного погребения.
Пожалуй, в горах белых цветов, в платье, в чёрном саркофаге, в кругу огней и знамён с солнцам она одна и была лишней. "Мертва - ну и что с того? Люди умирают каждый день, а никто и не обращает внимания". Точно такой же человек лежал сейчас в гробу.
"Назад", - приказал какой-то высокий стражник собратьям. Все отошли на несколько шагов от саркофага и оттеснили и Красичей, и редких гостей вроде Хола со спутниками. Вскоре стало ясно, зачем. Из чёрного проёма в стене явился царь в сопровождении охраны. А в руке он нёс факел. Вверху как раз раскрылся широкий люк, куда бы мог уйти дым.
Чернейшие круги под глазами - вот и всё, что запомнил Хол в этом человеке. Куда больше его удивили факел и странная женщина в странном плаще, что играла роль телохранительницы. В стражники брали только мужчин, и ей нечего было делать подле царя. Не сказав ни слова, Бладимер метнул огонь в саркофаг. Стон удивления разнёсся по дворцу. Постояв с минуту и поглядев на разгорающееся пламя - даже не на жену - царь ушёл туда, откуда и пришёл.
Рабы заторопились поднять гроб и вынести на балкон, чтобы все увидели, как царь любил свою жену. Ещё долго люди приходили в себя после увиденного. Дольше всех это делала Ирина, которая, казалось, боялась огня.
Между тем, краем глаза Хол углядел, как тёмных братьев собиралось у дверей всё больше и больше. "Больше здесь делать нечего", - решил он, и потянул спутников к выходу. Оттуда, куда ушёл царь, вскоре выбежал взъерошенный глашатай. Быстро стало понятно, к чему в зале собралась стража.
Толпа охнула, и даже безразличный ко всему Тоноак не смог скрыть своего удивления.
- Государь желает вас всех видеть на своей свадьбе! - Громогласно заявил глашатай. - Столы накрыты, и пусть все выпьют за здоровье жениха и невесты!
Ирина встала в дверях, и никакая сила не могла её вытолкнуть оттуда. Замер и Хол. Люди в зале и вовсе потеряли дар речи. "А ведь Ирина говорила, что царь любил свою жену", - усмехнулся воитель про себя.
Стоявший у дверей толстый (даже через одежду были видны его объёмные телеса) стражник не преминул моментом и потянулся к Холу. Выяснилось, что он старший брат, которому поручили незаметно собрать людей для охраны свадьбы. Смысл происходящего стремительно куда-то ускользал.
- И запомни - на этот раз никаких колебаний. - Добавил старший брат.
Хол одними глазами показал Тоноаку на выход. Раб всё понял правильно и подхватив служанку за руку повёл её прочь из дворца.
- В прошлый раз что было? - Проводил Хол их взглядом.
- В тот раз с нами не было ведьмы. - Коротко ответили ему.
Теперь настал черёд Хола вставать, как вкопанному. "Ведьмы?", - хотел бы он спросить, но жирный брат уже успел скрыться в толпе - безусловно, в поисках других стражников, которые ничем не заняты. "Царь женится на ведьме", - скользнула в уме догадка. Чтобы подтвердить её, он бросился расспрашивать стражей у дверей. Удивлены они были не меньше его самого и ответить не могли.
Так действовала Ёная. Это в её стиле являться из ниоткуда и творить глупости. Однако, Хол не понимал одного - есть тысячи свидетельств, что колдунью сожгли, а огонь, уничтоживший пол-Красова, безусловно сожрал настоящую всамделишную ведьму, столь он был силён и разумен.
Хол тряс тёмных братьев и пытался добиться ответа, но не получал его. "Кто тогда? Кто из ведьм ещё жив?" Ужасно ему хотелось расспросить свою Ёнаю, но, к сожалению, он не мог. Уж она бы ответила, кто из них ещё остался, а кого забрала с собой смерть. Лесная ведьма, безусловно, была ещё жива - но к чему царю жениться на уродливой старушке, владевшей только Гиблолёсом, да и то не всем?
Ещё должны были быть две. Ёная как-то обмолвилась, что давным-давно она оставила дома в Царстве Ночи своих сестёр. Хол не знал их имён. Однако, было известно, что с его ведьмой они были очень похожи и близки. "Могла ли одна из них устроить пожар?" Ему бы и хотелось верить, что на костре сгорела не Ёная, но в таком случае она оказывалась сегодняшней невестой. Что же хуже для него, Хол пока не решил.
- Если тебя это успокоит, хозяин, то могу подтвердить, что ведьма, на которой женится царь - Ёная. - Вновь явился джинн. Как же мерзко он хохотал. - Но спокойнее не станет, не так ли?
Джинну нельзя было верить. Он бы сказал что угодно, если это могло привести Хола к погибели.
Зал, как только дым выветрился, преобразился. Занавеси были задёрнуты на всех окнах, загорелись жаровни, служки внесли столы и лавки и после того, как стражи разогнали гостей по углам, подготовили всё к пиру. Последними из тёмного прохода явились бочонки с вином, а с ними вошёл и царь, такой же угрюмый, как и прежде.
"Отрава". Хол слышал, как шептали это слово среди Красичей. "Бедняжки. Как жаль, что им придётся её отведать", - болтали между собой стражники. Невдомёк им было, что обычаи требовали и от тёмных братьев, и даже от жрецов хлебнуть вина из общего котла. Потому Хол знал, что если Бладимер и желал отравить свою родню, то ему бы пришлось убить и всех присутствующих в этом зале, и отведать яду самому. За себя воитель не переживал - столько зелий он выпил в своей жизни, что ни одна зараза не сможет его побороть.
- Явится ли верховный жрец? - Спрашивали в толпе.
- ...когда он в последний раз выходил из храма?...
- Не мудрено. Ещё чего развалится. - Иронично замечали в ответ. - Подлецу больше ста лет!
- Болезней боится.
И верно. Холстейн доподлинно знал, что единственный раз за последнее десятилетие, когда верховный жрец появлялся на людях, старик Бладимер был замотан в белые простыни с ног до головы. Удивительно, как некоторые порой хотят жить. "А ведь я помню его ребёнком", - вдруг подумал Хол.
- Неправда. - Заявил джинн. - Ты не мог.
- Но ведь видел. - Шепнул чёрту он.
Хол приметил оружие у Красичей. Некоторые, вроде грузного малого, похожего чем-то на медведя (и, вероятно, носившего похожее прозвище), и вовсе были в полном обмундировании. Они ужасно волновались о своём будущем. "И правильно делают". Джинн взирал на них почти вожделенно - уж он бы не преминул "помочь" им выжить в грядущем побоище.
