Джон Толкиен - Содружество кольца
— Может быть, — пробормотал Сэм, — но зажечь огонь — это все равно, что сказать: «Мы здесь», даже кричать не надо!
В самом глубоком и укромном уголке котловинки они разожгли костер и приготовили еду. С наступлением темноты стало холодно. Хоббиты вдруг сообразили, что им ужасно хочется есть, потому что у них с самого завтрака ни крошки во рту не было; но устраивать настоящий ужин они побоялись. Они ведь вошли в пустынные места, где обитали только птицы и звери, негостеприимный край, покинутый всеми племенами. Следопыты иногда сюда заходили, но Следопытов было немного, и они приходили ненадолго. Другие путники в этой местности попадались совсем редко, и чаще это были существа, с которыми лучше не встречаться. Иногда тут шатались тролли с северных отрогов Мглистого Хребта. Даже по Тракту почти никто не передвигался, кроме гномов, но гномы сами старались пройти тайно, не любили соваться в чужие дела, были скупы на слова и не спешили помогать незнакомым.
— Не представляю, как мы сможем растянуть запасы еды до конца, — сказал Фродо. — Последние дни мы питались скудно, и сегодняшний ужин на пир не похож; но мы съели больше, чем могли себе позволить, если впереди еще две недели пути. А вдруг и за две не дойдем?
— Еда вокруг найдется, — сказал Бродяжник. — Ягоды, коренья, травы; если понадобится, то я и поохотиться сумею. До зимы не бойтесь погибнуть от голода. Плохо только, что собирательство и охота отнимают много времени, а нам надо спешить. Поэтому затяните пояса и утешайтесь надеждой на трапезы в Доме Элронда!
Стало еще темней и холодней.
Выглядывая из-за края котловинки, хоббиты ничего не видели: унылый серый пейзаж тонул в тенях. На небо, слегка посветлевшее, понемногу выплывали звезды. Фродо и его друзья жались у костра, закутавшись во все теплое, что у них имелось, и укрывшись одеялами. Только Бродяжник довольствовался одним своим плащом и сидел несколько поодаль, задумчиво потягивая трубку. Когда наступила ночь, костер разыгрался живым огнем, и Бродяжник стал рассказывать хоббитам разные истории, чтобы отвлечь их от мыслей об опасностях. Он знал массу старинных преданий и легенд об эльфах и людях, о благородных и подлых деяниях Предначальной Эпохи. Слушая его, хоббиты удивлялись и гадали, сколько ему может быть лет и откуда он все это знает.
— Расскажи нам про Гил-Гэлада, — неожиданно попросил Мерри, когда Арагорн закончил рассказ о древнем Королевстве Эльфов. — Ты знаешь конец той старой баллады, которую переводил Бильбо?
— Конечно, знаю, — ответил Бродяжник. — И Фродо ее тоже знает, потому что эта история связана с нашим общим делом.
Мерри и Пипин посмотрели на Фродо, уставившегося в огонь.
— Я знаю лишь то, что мне рассказал Гэндальф, — сказал Фродо, подумав. — Гил-Гэлад был последним великим Королем Эльфов в Средиземье. Гил-Гэлад на их языке означает «Звездное Сияние». Вместе с Элендилом, другом Эльфов, он отправился в страну…
— Нет! — прервал его Бродяжник. — Об этом не надо говорить сегодня ночью, когда рядом бродят слуги Врага. Если нам удастся добраться до Дома Элронда, услышите там всю историю без сокращений.
— Тогда расскажи нам что-нибудь другое о давних событиях, — попросил Сэм. — Расскажи об эльфах до заката их государства. Мне бы очень-очень хотелось послушать сейчас еще об эльфах, а то темнота нас со всех сторон давит!
— Хорошо, я расскажу вам о Тинувьель, — сказал Бродяжник. — Расскажу коротко, потому что история эта длинная, и конца ее никто не знает. Кроме Элронда, сейчас никто не помнит, как ее рассказывали в древности. Это красивая история, хотя и печальная, как все легенды Средиземья, но может быть, она вас развлечет и подбодрит.
Он минуту помолчал, а затем, вместо того, чтобы начать говорить, негромко запел:
Зеленые листья и стрелы трав,
Высокий болиголов…
Звездное время — час забав
Эльфов гор и лесов.
Там Тинувьель ведет хоровод
(Слышишь — флейта запела близко?).
На волосах ее — отблеск звезд,
И в платье — звездные искры.
Иззябший Берен спустился с гор —
Под ногами шуршали листья,
Он дошел до синих эльфийских озер,
Удивленный, остановился.
Он пришел из зимы — здесь царила весна.
В хороводе увидел деву.
Танцевала она, и волос волна
За плащом ее в танце летела.
Всю усталость сняла колдовская ночь,
Он рванулся вперед оленем —
Ветви спутались, эльфы умчались прочь.
Лунный луч заплясал над тенью.
Деву светлую в чащу унес хоровод,
И музыки смолк зов.
Берен один бесцельно бредет
Среди молчащих лесов…
И с этих пор в лесах Нельдорет
Покоя он не находит.
Не может забыть волшебный свет
И девушек в хороводе.
То блеск ему чудится вдали,
То слышится шорох шагов,
То песня доносится из-под земли,
Где вянет болиголов…
Из лесов не ушел он, а долго искал
В звездном свете и в блеске светил…
Но кого — не знал, почему — не знал,
И поэтому не находил.
А однажды, когда из глухих чащ
Ветер снег выметал в апрель,
Показалось ему, что он видит плащ
Танцующей Тинувьель.
Прошла зима, и Тинувьель
Песней будит леса.
В ней Эсгальдуны журчащая трель
И птичьи голоса.
Услышал песню ее человек,
Сорвал цветок Эланор —
И узнал, что бессмертную любит навек
Рыцарь суровых гор.
Он убегающую догнал
По зову судьбы своей,
Эльфийское имя ее назвал,
Что значило «соловей».
Из самого сердца вырвался крик:
«Я у леса тебя отниму!!»
И словно открылся любви родник —
Вернулась, припала к нему.
Поймала в сеть золотых кудрей,
В кольцо серебристых рук,
И смотрел он в бездонную глубь очей,
Словно в звезды встреч и разлук.
Им далекий путь указала судьба,
И прошли они этот путь
Через долы и горы, леса и хлеба,
По пещерам, где мрак и жуть.
Их разделяли просторы морей,
Разлучала холодная мгла,—
Ибо смертному дочь эльфийских царей
Свою красоту отдала.
Они встретились после разлук и бед,
Умерев и воскреснув вместе,
И ушли в вечный свет из лесов Нельдорет
Под листвы беспечальную песню…
Бродяжник вздохнул, опять помолчал, а потом стал рассказывать:
