Алина Лис - Школа гейш
Где Мия?
Сквозь вздохи прорезался жалобный девичий вскрик. Акио одним прыжком преодолел расстояние, разделявшее его и серую массу тел в углу, и дернул навалившегося на девочку мужчину за плечо. Тот обернулся в крайнем раздражении:
— Чего тебе?
Магическое пламя в ладони вспыхнуло, освещая смутно знакомое лицо. Пищавшая под мужчиной на татами девочка — это оказалась Оки — приподнялась и взглянула на генерала снизу вверх. Ее глаза округлились:
— Господин Такухати…
Еще двое самураев, сидевших рядом, оторвались от своих подруг и уставились на Акио.
— Ничего, — буркнул он, ощущая себя идиотом, и погасил пламя. — Обознался.
Генерал отвернулся и, игнорируя дружелюбно-пьяное предложение присоединиться, шагнул к выходу.
Надо уходить. Пока он снова не превратился во всеобщее посмешище.
Легкое прикосновение к плечу заставило обернуться.
— Вы кого-то ищете, господин Такухати?
Владелица «Медового лотоса» стояла у него за спиной и сладко улыбалась накрашенными губами.
Акио помедлил.
— Принеси счет. Я ухожу.
Он не станет снова позориться из-за нее. Пусть Мия остается здесь, с той жизнью, которую сама выбрала.
Глава 7
ПОДАРОК
На пороге домика Мия помедлила. Страшно было войти внутрь и остаться наедине с незнакомцем. В мужчине не ощущалось ни вожделения, ни похоти. Одна лишь злость окутывала его невидимой, но ощутимой издалека кисеей, и от этого становилось по-настоящему жутко.
Зачем он пришел в чайный домик и купил ночь с гейшей?
— Входи уже! — раздраженно буркнул клиент. Втянул за руку девушку внутрь и захлопнул створку.
— Вас раздеть, господин? — выдавила Мия, пряча глаза. От мысли, что ей сейчас придется ласкать и ублажать этого незнакомого и неприятного человека, она почувствовала дурноту.
— Обойдешься, шлюха!
— Что?
— Я должен тебя выкупить. — Он выговорил это с таким отвращением, словно признавался в необходимости съесть живого слизняка. — Завтра пойду к вашей «матушке» и скажу, что ты мне так понравилась — прямо жить без тебя не могу, хочу сделать своей наложницей. А вот о том, чтобы тебя трогать, речи не было.
Мгновение Мия, оторопев, рассматривала странного клиента. Его слова показались настолько нелепыми, что она даже не почувствовала обиды, только недоумение.
— Но зачем выкупать меня, если я вам неприятна?
— Какая тебе разница? — Мужчина показательно сплюнул. — Радуйся, тварь.
— Почему вы так со мной разговариваете? Что я вам сделала?
Он шагнул ближе и замахнулся. Мия отшатнулась и сжалась.
— Заткнись! — произнес мужчина свистящим шепотом. — Знаю, что все вы мечтаете найти себе дурака побогаче, чтобы сесть ему на шею. Ненавижу! Всех вас ненавижу! Подлые шлюхи…
Он произносил эти слова и медленно наступал. Мия тоже медленно отступала, пока не уперлась спиной в стенку. Мужчина странно скривил лицо и вытер ладонь об одежду.
— Не трону. Тебя даже трогать противно.
О пресветлая Аматэрасу, да он безумец! От страха Мию прошиб ледяной пот. Она отползла в дальний угол и оттуда следила за мужчиной расширенными глазами.
Он больше не пытался приблизиться. Вместо этого зачем-то принялся развязывать пояс своего кимоно. Мия впилась зубами в ладонь, дрожа от ужаса. Если он подойдет, она закричит. И не важно, что потом скажет госпожа Хасу.
Мужчина разделся, лег на футон и моментально захрапел. А Мия до утра просидела в углу, не осмеливаясь пошевелиться.
Задремать у Мии получилось лишь под утро, когда рассвело и в кустах запели птицы. А всего час спустя солнечные лучи легли на рисовую бумагу на окнах золотисто-сиреневыми пятнами, и гость резко перестал храпеть. Воцарившаяся в домике тишина заставила девушку очнуться от короткого и тревожного забытья.
Мышцы задеревенели от неудобной позы. Мия потянулась, бросила беспокойный взгляд на футон и чуть не вскрикнула. Мужчина уже проснулся и сейчас разглядывал ее с каким-то неприятным и пристальным вниманием.
— Готова? — ухмыльнулся он.
— К чему? — Все, что Мия знала о сумасшедших, это что им лучше не перечить.
— К выкупу, разумеется. — Он выбрался из-под одеяла и тоже потянулся — с наслаждением, нисколько не стесняясь своей наготы. В иной ситуации сильное тренированное тело, лишенное жира, и рельефные узлы мышц произвели бы на девушку впечатление. Но сейчас ее мутило от усталости, бессонной ночи и страха, который внушал этот человек.
Она молча смотрела, как он подходит к бочке, как умывается, отфыркиваясь. Единственной надетой на мужчине вещью был амулет на шее — плоский камушек с дырочкой. Такие крестьяне подбирают у берега моря и носят от сглаза. У Мии тоже был такой в детстве. Только она носила его не на медной цепочке, а просто на шнурке.
Странное украшение для самурая.
— Я не хочу становиться вашей наложницей, господин, — наконец сказала Мия самым мягким и вежливым тоном, на какой только была способна.
— Врешь, шлюха. Все хотят, а ты не хочешь? Так не бывает.
— Зачем я вам?
— Ты еще и тупая? Зачем вообще покупают таких, как ты?
— Но я же вам отвратительна!
— Ну и что?
Закончив с умыванием и утерев лицо, он начал медленно одеваться. Мия стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу, и предприняла еще одну попытку:
— Если вы попробуете меня купить, я откажусь. Вы не сможете сделать этого без моего согласия.
— Врешь! — Он хихикнул. — Цену себе набиваешь, да, потаскушка?
О боги, да он действительно сумасшедший! Презирает гейш, считает их шлюхами, не желает их ласк, но при этом непременно жаждет выкупить Мию в наложницы! Зачем? Что он будет делать с женщиной, к которой не испытывает ничего, кроме отвращения?
Неужели снова придется пройти через это? Прилюдный отказ самураю, шепотки, взгляды, расспросы других гейш и насмешливо-сочувственное «ты совсем дурочка?» от госпожи Хасу…
— Ну, чего расселась? Вставай, пошли.
Перед выходом девушка плеснула саке на маленький алтарь в нише и попросила ками образумить безумца и тем самым избавить его от позора, а Мию от скандала.
Но боги решили не вмешиваться.
Куросу вгляделся в лицо молоденькой гейши и улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно более безумной. Судя по ужасу, промелькнувшему в глазах девушки, ему это вполне удалось.
Он слегка сочувствовал ей, но лишь слегка. Лучше быть напуганной, но живой гейшей, чем совершенно безмятежной и мертвой наложницей.
— Ну надо же, и правда отказалась, — протянул он. — И что, надеешься, я теперь от тебя отстану? А если я сегодня тебя снова куплю?
