Алина Лис - Школа гейш
Он слегка сочувствовал ей, но лишь слегка. Лучше быть напуганной, но живой гейшей, чем совершенно безмятежной и мертвой наложницей.
— Ну надо же, и правда отказалась, — протянул он. — И что, надеешься, я теперь от тебя отстану? А если я сегодня тебя снова куплю?
Мия вздрогнула:
— Это ваше право, господин Ёшимитсу.
На мгновение Куросу ощутил себя настоящим мерзавцем. В этой девушке, вопреки грязной профессии, к которой ее готовили не один год, ощущалось что-то чистое, светлое и наивное. О ней хотелось позаботиться, сохранить этот свет. Поцеловать, утешить, развеселить…
Вместо этого он рассмеялся, подпустив в смех истеричные нотки:
— Ладно, ладно, не куплю! Если примешь от меня подарочек на память.
Глаза девушки изумленно расширились:
— Подарок?
— На память о прекрасной ночи. — Он стянул с шеи виим. Несмотря на маскировку, тот был горячим, словно не один час пролежал под жарким летним солнцем. — Дай руку!
Мия чуть отступила и на всякий случай убрала руки за спину, но Куросу эта попытка бунта скорее позабавила.
— Будешь упираться, куплю тебя этой ночью, заставлю голой ползать на четвереньках и лаять. Ну! Руку!
Девушка неохотно повиновалась.
— Ай!
— Чего пищишь? — с угрозой в голосе спросил Куросу и прижал окровавленный пальчик к гладкой каменной поверхности. Девушка трепыхнулась, и он сжал руку, оставляя синяки на нежной коже.
На мгновение амулет стал почти нестерпимо горячим — виим признал владельца.
— Тише, тише… — Куросу сгреб девушку в охапку и успокаивающе погладил по голове. — Всего-то капля крови. Видишь, уже все зажило.
Магия амулета и впрямь исцелила царапину, которую Куросу нанес минутой раньше.
Мия замерла от ужаса в его руках, как крольчонок перед удавом. Кажется, запугивая девушку, он немного перестарался.
— Возьми. — Он вложил камушек ей в руку и заставил сжать пальцы. — Теперь он твой. Узнаю, что выкинула его или потеряла — убью. Надень.
Чтобы позволить ей это сделать, пришлось ослабить хватку, и девушка тут же рванула в сторону. Куросу мог бы схватить ее, но не стал удерживать.
— Надень! — повторил он негромко, но с такой явной угрозой, что Мия остановилась и оглянулась.
— Что это? — Губы девушки дрожали, и опытный лазутчик, которому не раз случалось пытать и убивать, снова почувствовал себя последней сволочью.
— Это подарок, — мягко сказал он. — Защитный амулет. Надень его. Я хочу, чтобы ты носила его всегда. Если наденешь, я не подойду к тебе больше.
На лице девушки появилось обреченное — «сумасшедший», что вполне устраивало Куросу. С сумасшедшими не спорят. Под его требовательным взглядом Мия надела бронзовую цепочку с висящим на ней неприметным серым камушком. От внимания мужчины не укрылось, как она почти бездумно погладила отполированную до блеска поверхность, и он не сдержал улыбки. Магия амулета начала действовать.
На этом Куросу не успокоился и потребовал, чтобы она спрятала подарок под одежду. Ни к чему привлекать внимание других гейш.
— Это все, господин? — с опаской спросила Мия. — Можно, я пойду?
— Погоди. Вот, держи.
Девушка непонимающе уставилась на золотой рё в его руках.
— Да возьми ты его! — Он почти насильно вручил ей монету. — Прощай, Мия. Надеюсь, я никогда тебя больше не увижу.
Куросу Ёшимитсу шагнул за порог чайного домика, полной грудью вдохнул аромат цветущей вишни и поздравил себя с удачным окончанием скользкого дела.
Такая хорошая, чистая девочка, хоть и гейша… Неудивительно, что принц Аль Самхан потерял от нее голову.
Очень неприятно было бы ее убивать. И не только потому, что это неминуемо навлекло бы на голову Куросу месть Джина. В конце концов, у лазутчиков тоже есть совесть.
Последние месяцы, с тех пор, как старший принц пропал неведомо куда, а служба безопасности Оясимы накрыла резидентуру Самхана, Куросу и без того жил с ощущением неизбежного, но скорого конца.
Операцию оясимцы провели безукоризненно. В одну ночь повязали почти два десятка агентов и их многочисленных помощников из местного населения. Еще нескольких шпионов, бродивших по стране под личинами сказителей или монахов, взяли чуть позже в явочном трактире.
Суд сёгуна был скор. Всего пару недель спустя виселицы Тейдо украсили трупы шпионов и предателей.
А вот Куросу отчего-то пропустили.
Каждое утро он ждал, что в окно влетит бумажный журавлик, предписывающий агенту Ёшимитсу явиться на встречу в один из неприметных трактиров или дешевых публичных домов. А там его оглушат, наденут блокаторы, и человек с неприметным лицом, вооружившись раскаленными иглами и щипцами, начнет играть для Куросу симфонию страха и боли.
До того как судьба сделала его агентом разведки, Куросу всерьез подумывал о должности судьи. Он даже успел сдать экзамен на должность судейского чиновника пятого ранга, и не все, прочитанное в «Уложении о пытках», успело стереться из памяти. Он хорошо, слишком хорошо представлял, что ждет шпиона, обвиненного в предательстве империи.
Порой это даже снилось. Кипящее масло на коже, иглы под ногтями и вкрадчивый голос: «Как получилось, что вы, агент Куросу Ёшимитсу, живы и на свободе? И не знаете ли случайно, где искать старшего принца Аль Самхан? Ах, не знаете. А если подумать?»
Он просыпался в холодном поту от собственного крика и долго таращился в темноту, страшась заснуть.
Одно время Куросу всерьез думал бежать. Сменить имя, внешность и скрыться, плюнув на почти пятнадцать лет безупречной службы. Останавливала мысль о семье, оставшейся в Самхане. Потому агент Ёшимитсу продолжал жить, словно ничего не происходит, и ждать вестей с родины.
Вести пришли два месяца спустя. Два приказа, полученные с разницей в час.
Письмо от вдруг объявившегося старшего принца содержало подробное описание девушки, ее имя, род занятий.
«Выкупи ее за любые деньги, — гласило послание. — Посели в своем доме и проследи, чтобы Мия ни в чем не нуждалась».
В клюве вестник держал виим.
Не какую-нибудь дешевую имитацию, самый настоящий виим — золото, замешанное на крови Аль Самхан. Куросу прошиб холодный пот, когда он понял, что за безделушку прислал принц Джин своей возлюбленной. Агент Ёшимитсу должен был передать императорский подарок все той же гейше. Сперва замаскировав, чтобы не слишком бросался в глаза.
Едва Куросу успел дочитать первое послание, как в окно влетел второй журавлик.
«Скоро в столицу прибудет свадебный кортеж. У нас есть все основания полагать, что наш брат околдован гейшей одного из столичных борделей. Проследи за ним и, если он выкупит какую-нибудь девушку, избавься от нее, — писал наследник самханского престола. — Очень важно, чтобы смерть выглядела естественной и не вызвала никаких подозрений».
