Анна Тьма - Крылатый
Я пропустил момент, когда Феникс вскинулся, когда тенью прошла полоса по земле, полукольцом окружая наш маленький лагерь. Я рванул вниз, одновременно бог вскочил, но полоса осязаемого мрака была быстрее и оплела его с головы до ног. Феникс вскинул голову, и меня подбросило вверх порывом ветра, одновременно бог попытался обратиться птицей. Ты что делаешь?! Дай мне спуститься немедленно!
Данька оказался возле Феникса первым. Короткий удар и разлетающийся веер крови, медленно падало на землю рассеченное от плеча до бедра тело Маньяка, а Ван уже вцепился одной рукой в крыло Феникса, другой в черную полосу…
Взрыв без огня — и силовая волна, пройдясь по всем в лагере, снова подбросила меня в небо. Эльф и бог исчезли. Оглушенные друзья лежали на земле. Зашлась в безумном крике Маня.
Едва не упав в костер, я кинулся к Маньяку. Возле воронки от взрыва земля была черна от крови, и друг лежал, беспомощно раскинув руки, глядя в небо. Мертвый.
Шон, Рысь, Глюк, Легенда — все едва дышали, не приходя в сознание. На берегу срывала голос криком Маня.
— Мань! Маня, Манька! Ты слышишь меня?! Да Маньячка же!!!
Девчонка судорожно всхлипнула и ткнулась лицом в мое плечо. Одной рукой обняв ее, другой я уже набирал номер деда…
…Группа быстрого реагирования прибыла менее чем через час после звонка принца. Оставшиеся в сознании Ирдес и Маня молча сидели рядом с перетащенными на берег друзьями. Следопыты уже замеряли фоновые возмущения и искали след телепорта. Темные врачи возились со своими бессознательными пациентами. Укутали в белую простыню мертвое тело.
— Рассказывай, — коротко приказал дед внуку.
Ирдес без выражения в подробностях пересказал деду произошедшее. Потом вдруг как-то беспомощно, так что у старого императора невольно защемило сердце, повел плечом, оглянулся на сидящую рядом с мертвым братом девушку.
— Деда, что происходит?..
Больше всего ненавижу ожидание и неизвестность. Ребята находились в глубокой коме. Мы с Маней молча сидели в фойе закрытой лечебницы для темных, где не так давно пришлось лечиться и нам с Апокалипсисом. Где-то там носились следопыты, подгоняемые тяжелыми подкованными ботинками дедушки, отец в экстренном режиме улаживал возможные возникновения политконфликтов из-за «несанкционированных маневров» темного рыцарства на территории человеческих земель. Все из-за этих японских психов… О Небо, пусть дядя Дарий женится, заведет себе наследников и избавит меня от трона! Мама сидела в палате и не отходила от Шона. Хорошо хоть мимоходом вылечила мои надувшиеся волдырями ожоги.
Ничьим родителям, кроме моих, пока не сообщили. Особенно Маня просила пока ничего не говорить их с Даней родне.
Обычно попадает мне. Шону второй раз досталось. Первый раз я растерзал обидчиков на кровавые ленточки. И в этот раз не пожалею, только найду.
Руки сами собой листали страницы книги, которую оставил на берегу мой бог. Даже что-то читалось. Захлопнув книгу, я поглядел на обложку. Неплохой фантастический боевик… Ветер вообще любитель читать. Мою домашнюю библиотеку он изрядно разорил. Ха, бог, любящий почитать развлекательные фантастические книжки, которые всякие умники и не считают за достойное чтиво! Надо было видеть, как Феникс пытался разом утащить все книжки с моих полок и почитать на ходу! Я хохотал до слез, глядя на окопавшегося в макулатуре бога, вцепившегося в книги с фанатичным блеском в глазах. Эта, кстати, тоже с моей полки…
Все эти мысли крутились в голове фоновым бардаком вокруг трех основных — мой друг умер, мой бог пропал, и я не мог услышать душу светлого брата. Где-то очень далеко я чувствовал, что ему отнюдь не весело и он очень, просто до алой пелены на глазах, зол. И как я ни звал его, брат не слышал.
Данька… Я видел его мертвым, но все равно не верю. А Манька, как же она-то… А ведь не выживет. Они с братом были не просто неразлучны — двойняшки представляли собой единое, цельное существо…
Молча поднявшись, она пошла к выходу. Вскочив, я направился следом. Нельзя ее сейчас оставлять. Спустившись на этаж, мы вошли… вот демоны… в морг. И моя подруга подошла прямиком к телу, откинула простыню. И остановить нельзя.
— Это не мой брат, — с ненормальным пугающим спокойствием сказала она. — Это подделка какая-то. Не знаю, зачем и кто это сделал, но это — не Данька.
— Мань…
Она обернулась. Небо! Она ведь вполне вменяема! Ну, настолько, насколько это вообще для нее возможно. И отдает себе отчет в том, что говорит. Оглянуться, нет ли кого лишнего, протянуть к ней растопыренные пальцы…
— Верю, — коротко выдохнул я, размыкая контакт. Без Сети это не так легко, но все же возможно. — Это не Данька.
Но если мы его не найдем, то он имеет все шансы стать трупом.
И мы вернулись обратно на уже облюбованный диван этажом выше.
— Ирдес, я тебе должна кое-что сказать, — тяжело уронила Маня, словно раздумывая, стоит ли мне доверять свою великую и ужасную тайну. — В продолжение того, что ты уже знаешь.
— Я слушаю, — ответил я как можно спокойнее. То, что ты мне показала в морге… после такого я все что угодно приму спокойно. Великое Небо, мой друг не умер!..
Манька вздохнула, оттянула ворот футболки.
— Мы с Данькой не люди, — судорожно, словно прыгнув в ледяную воду, призналась она.
— Ну… — протянул я. — Вообще-то я догадался. Так что нового ты мне не сказала.
Маня как-то дико глянула на меня и продолжила:
— Но ты не знаешь главного, Крылатый. Мы — эксперимент. И не слишком-то удачный. Я вообще не должна была появиться, а Данька задумывался чем-то вроде усовершенствованного полуоборотня. — Подруга пытливо посмотрела на меня, ища в глазах тень отвращения или презрения. Не, Манюня, не надейся. Я злобствующий расист, но не для тебя. Тебе плевать, что я наследник трона, мне плевать, что ты неудача каких-то мелкотравчатых генетиков. Убедившись, что сие откровение меня ничуть не смущает, она продолжила: — Друг без друга я и Даня умрем. Если нас развести больше чем на десяток километров друг от друга, мы протянем только двенадцать дней, после чего — кома и смерть. Мы знаем, мы пробовали. Сейчас он без сознания. Когда очнется, я почувствую направление. Мы должны будем их найти…
— Боюсь, нам придется опять действовать на свой страх и риск, — тихо сказал я, осторожно оглянувшись на пробежавшего по коридору в сторону палаты Шона разъяренного отца. — Вдвоем.
— В первый раз, что ли… — так же тихо ответила мне боевая подруга, проследив за моим взглядом. — Твоя паранойя, мой маниакально-депрессивный психоз… Ван и Данечка еще пожалеют, что вляпались они, а не мы.
