Игорь Рябов - Гоша Каджи и Венец Гекаты
«Гоша, очкарик слепой, да посмотри ты на меня! — мысленно прокричала Янка. — Что мне еще нужно сделать, кроме как покраситься, что бы ты, тюфяк безмозглый, обратил на меня внимание? И не только как на твою верную подругу. Негритянкой заделаться? Уши как у эльфов отрастить? Растолстеть килограммов на тридцать?…Дурак! Я же девчонка все-таки! Мне хочется свиданий, разговоров-мечтаний о совместном будущем, чтоб ты цветы мне дарил, поцелуев под луной, первых, не дружеских, а настоящих! Я же люблю тебя!..Нет, все же ты дурак, и уши у тебя холодные», — резюмировала свои размышления близняшка, глянув искоса на друга.
А Каджи, дурачок, и впрямь совершенно о другом кумекал. Раз Вомшулд снова начал его доставать, а то, что посещающие Гошу глюки его рук дело — он не сомневался, значит, ему нужно найти способ ему противостоять. И сделать это так, чтобы не подвергать друзей и близких опасности, да и самому не засветиться перед ними со своим сумасшествием. Вдруг он ошибается, и на самом деле сходя с ума? Но в любом случае, Каджи должен быть готов к борьбе, а потому пора отказаться от своих заблуждений, что нужно при любых условиях оставаться добрым, участливым, заботливым. Наоборот, Гоша должен стать злым, жестким и беспощадным. Великая борьба требует и нестандартных подходов, где цель и впрямь оправдывает средства. Где-то он уже слышал эту фразу? Но не важно! Когда мир в опасности, да и его собственная жизнь висит на тонком волоске предсказания, тут уж не доброты и мягкотелости. Янка, блин, еще начудила, умудрившись каким-то образом переманить на себя серебристую прядку. Теперь вот и ее придется спасать и приглядывать за ней внимательно, как бы чего не случилось. Вдруг и на самом деле предсказание теперь на близняшку переметнулось. Этого только не хватало для полного счастья. Итак, решено: жесткость и беспощадность к врагам.
«Правильно, правильно», — мурлыкал едва слышный внутренний голосок. А под конец парнишкиных размышлений в ушах зазвучал довольный радостный смешок, и он сам не понял, что это было. Или очередной глюк, или его истинное Я подобным образом откликнулось, освободившись от ложных химер так называемой совести. Но размышлять над произошедшим было некогда.
На очередном пересечении коридоров, когда до выхода из Центральной башни оставалось всего-то ничего, Каджи едва успел вовремя повернуть СКИТ на пальце, впервые в жизни делая невидимым не только себя, но и шагавшую рядом подругу. И он тут же дернул замечтавшуюся девчонку назад, за угол коридора, зажимая ей рот, чтоб не заверещала ненароком. Там они и притихли, стараясь втиснуться в стенку и не дышать.
Янка так и замерла на месте, тесно прижавшись к Каджи и вытаращив глаза. Сердце девчонки билось гулко и часто, словно она до ужаса перепугалась, а дыхание стало мелким и прерывистым. Гоша, продолжая по инерции зажимать ей рот, хотя необходимости в этом уже не было, внимательно прислушивался. И, кажется, ребятам крупно повезло, их не успели заметить.
За углом, буквально в нескольких шагах от них, двое в темных мантиях, едва различимых на фоне полумрака бокового ответвления коридора, тихо, почти шепотом разговаривали. А если точнее, то говорил в основном один. И голос его звучал, хоть и тихо, но с неприкрытой угрозой. Враждебность, казалось, пропитала каждый звук, каждую буковку, срывающиеся с его губ. Парнишка даже пожалел, что они шли так медленно и успели, по всей видимости, уже к окончанию разборки, услышав лишь заключительный обрывок разговора.
— … и если я увижу тебя рядом с мальчишкой или его дружками-подружками, то пеняй на себя. Ты меня прекрасно знаешь, дважды повторять не буду.
— Но ведь я…
— Никаких «но»! Если думаешь, что мне каждый раз обязательно нужно разрешение Этерника, чтобы использовать свои познания в темной магии, то ты глубоко заблуждаешься. Я вполне могу и запамятовать, уже спрашивал его или еще нет. Но тебе-то это будет без разницы. Даже если меня и накажут, то не сильно. Зато очень многие мне будут благодарны…
— ОН будет недоволен, что ты…
— А это не твоя забота, — грубо оборвал его другой. — Так же как и Каджи — не твоя проблема, а моя. Предупреждаю в последний раз, держись от него подальше и не путайся у меня под ногами. А то это чревато последствиями.
Гоша наконец-то отпустил Янку, но близняшка даже не шелохнулась, тесно прижавшись к нему. Парнишке пришлось слегка ее подвинуть, взяв за плечи, чтобы осторожно выглянуть из-за угла. И он успел увидеть, как один из говоривших, держит другого за грудки, вцепившись в его мантию. Затем он резко и небрежно оттолкнул собеседника, выпустив из крепкой хватки. Тот отлетел к стене и, стремительно развернувшись, растаял в темноте коридора, оставшись неузнанным. А второй неспешно развернулся и уверенным хозяйским шагом направился в сторону Каджи.
Парнишка быстро втянулся назад за угол и одними губами жарко прошептал Янке на ухо, вжимая ее в стену:
— Даже не дыши.
Через секунду мимо них надменно прошествовал Своч Батлер в темной развевающейся мантии, едва не задев ребят. Глаза его зловеще сверкали, отражая пламя факела, горевшего прямо над головами друзей. А на тонких губах декана Даркхола застыла иезуитская ухмылка, ничего доброго встречным-поперечным не сулившая. Но вскоре просто лыбиться ему наскучило и, миновав затаивших дыхание ребят, он принялся тихонько насвистывать веселенький незатейливый мотивчик. Так Своч и растворился в потемках Хилкровса, но постепенно удаляющееся посвистывание еще несколько минут звучало у них в ушах, сковывая ребят ледяным страхом.[52]
Глава 13. Дождливое утро среды
В[53] этом году осень воцарилась в окрестностях Хилкровса неожиданно рано и основательно, властно захватив замок со всеми его обитателями в свой промозглый плен. По небу расползлась густая и неохватная серая хмарь, грузно нависшая над землей, давящая на психику, поганившая всем без исключения настроение и ежесекундно протекающая на землю мелкими каплями дождя. Были они хоть и мелкими, но сыпали крайне насыщенно. Их оказалось так много, что почва уже отказывалась впитывать в себя пролитое сверху, заранее напившись на год вперед, но тучи все пичкали и пичкали в нее влагу от щедроты душевной. А потому бесчисленные лужицы сперва превратились в лужи, затем в лужищи, а потом и вовсе слились в одну сплошную болотину, противно чавкающую под ногами при каждом шаге. Но в небесной канцелярии, похоже, все трубы сгнили напрочь, а заменить оказалось не на что, мировой финансовый кризис добрался и туда. Вот сверху и продолжало моросить, не переставая, уже который день. И ученикам мерещилось, что даже сам воздух пропитался насквозь вязкой, докучливой сыростью, потому что и в нем висела, завихряясь, мельчайшая водяная пыльца.
