Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!
Ночью я легонько стукнул его по башке и надежно привязал к менгиру, заткнув рот. Денег с Даргонзанда я не взял. Он прожигал меня взглядом, когда я уходил. Про этот случай я не рассказал никому, даже дедушке Трампу. Как я уже говорил, приключения дурно пахнут, и еще от них растут волосы на ладонях.
Вот же гад, отвязался!
Более того, он таки создал школу пророков, и теперь рядом с ним тридцать человек, послушных его воле!
Я поднес палец к губам и легонько стегнул лошадей. Виджи недоуменно нахмурилась, но промолчала. Мы тихо - топ-топ, топ-топ - уже начали огибать менгир, когда нелегкая направила ветер нам в лицо. Через миг Олник звонко чихнул. Лошади разразились ржанием.
Все прошло бы нормально, не вздумай я поднять голову... Сущая глупость - поднять голову, чтобы проверить, не заметили ли нас сверху, в то время, когда самым умным было бы продемонстрировать Даргонзанду свой затылок. Наши глаза встретились. Он узнал меня мгновенно и страшно закричал.
Клянусь вам, это был вопль баньши. Нутряной, яростный и посылающий гибель. Наконец в нем прорезались членораздельные слова:
- Грррааааа... У-у-уубийцаа-а! Братья! К нам приехал убийца вашего учителя!
Братья размежили очи и уставились на Даргонзанда. Учитель взревел во всю мощь хилой грудной клетки:
- Убейте его, пока он не убил меня!
29.
Чтобы братья скорее уяснили, что от них требуется, Даргонзанд прибавил несколько бойких ругательств и простер ко мне обе руки. Обвинения, как горох, посыпались на мою голову:
- Растленник, совратитель, смутьян! Демон в людском обличье! Кровавый упырь, наемный убийца, человек без совести и чести! Смотрите, у него руки по локоть в крови!
Речь была бодрая, с огоньком. Он забыл добавить, что от моего рукопожатия у любого разумного существа развивается панариций большого пальца, а короткий разговор награждает пожизненным заиканием, плешью во всю голову и, в исключительных случаях, - косоглазием.
- Все на защиту учителя, братья! - взвыл мудрец, его борода и волосы разметались. - Спасем наш храм Просветленного пророчества! Убейте этого человека! Он выродок, собачий сын и злыдень!
Братья начали таращиться в мою сторону, задирая лохматые бороды. Потчуя меня инвективами, Даргонзанд распалялся все больше. Наш фургон как раз проезжал мимо холма. Привстав на сиденье, я - терять нечего! - показал многомудрому учителю кукиш. Он взбесился и подпрыгнул, как петух на насесте. Думаю, узкая каменная площадка была еще немного сколькой от утренней росы, ну и, конечно, зря он стоял на ней босиком: его правая нога взлетела в воздух, миг - и бренное тело специалиста в вопросах просветления навернулось с менгира.
Восемь ярдов - не большая высота, коли прыгать умело. Ну и смотря на что прыгать. Но падать с такой высоты головой вниз даже на поставленные горкой матрасы я никому не пожелаю. Сквозь глухой звук удара донеслось звонкое "хрусть!", взлетело облачко пыли. Тело великого мудреца и чудозвона застыло у подножия монолита. Виджи вскрикнула.
Надо же, какое несчастье. Ай-ай-ай. Надо будет сказать Альбо, чтобы помолился за упокой его гнилой души.
После краткого замешательства братья, курлыкая, посыпались с насестов. Их глаза горели фанатичным огнем, а скрюченные пальцы и оскаленные рты никак не вязались с обликом просветленных пророков.
Я хлестнул вожжами, лошадки припустили. Фея едва успела подхватить свой меч. Сзади раздались вопли, и что-то, отдаленно похожее на собачий вой. Любопытно, они действительно попробуют меня убить? А как же постулаты? Попытка обрести просветление отказом от насилия? Гм, а не изменил ли учитель после случая со мной концепцию занятий? Под моим прямым влиянием, так сказать? На миг я почувствовал себя восточным гуру и впал в грех гордыни.
Олник поравнялся с нами, то и дело оглядываясь через плечо.
- Фатик, за вами толпа! - крикнул он. - А-а-а-апчхи! Мое почтение, сударыня эльфийка!
Он так и сказал - "за вами", поскольку решил нас обогнать. Резвый осел с одним задрипанным гномом бежал куда быстрее, чем ехал наш перегруженный фургон. Я не успел моргнуть, как Чох оказался впереди на три лошадиных корпуса. Гном шлепал серого ладонью, мотыляясь в седле. Если бы не стремена, он бы уже десять раз свалился.
- Что они... хотят от нас? - Виджи уцепилась за дугу фургона, привстала и поглядела назад. Узкий поясок очерчивал ее осиную талию. - Эти страшные... люди... Вы знакомы с ними, Фатик?
Кажется, она не совсем поняла слова пророка. Эльфийка, что с нее взять.
- Друзья сурового детства! - крикнул я, молясь, чтобы от тряской езды по бездорожью у нас не отпали колеса. - Как обычно, я должен им денег.
Гритт! В этот миг я ощутил стыд за свою расу. Да, мы на первых позициях почти везде, но и по глупости мы первые тоже. Такого количества слепых дурней, которые сбиваются в стада по первому зову шарлатанов, нет ни у гномов, ни у эльфов, кажется, потому, что эти расы не одержимы изначально безнадежным поиском глубинного смысла бытия.
- Этот человек наверху... Он умер!
- Сначала упал, потом умер, - я вновь подхлестнул лошадей. - Он, может, еще оживет. Пророки живучие сволочи.
- Некоторые бегут на четвереньках...
- Это потому, что у них затекли ноги.
Она ахнула:
- Они швыряют в нас камнями!
- Просят остаться на обед. Ничего, сейчас мы оторвемся. Все равно из харчей у них только сушеная репа.
Виджи присела на свое место и попыталась опрокинуть меня взглядом.
- Вы... вы шутите!
- Есть немного.
Ее уши заалели, а глаза расширились - точно как тогда, в нашей конторе. Я испугался.
- Но зачем?
- Что зачем?
- Зачем вы шутите со мной, Фатик Джарси?
Гм, и правда - зачем?
- С доброй шуткой жизнь кажется веселее. Добрая шутка вызывает улыбку на устах женщин.
Ее лицо окаменело.
- Пожалуйста, Фатик Джарси, не шутите со мной больше, иначе я дам вам оплеуху!
О-о-о, Гритт... Э-э-э... А-а-а... Гм.
Я посмотрел ей в глаза (это было непросто, если учесть, что я правил фургоном по бездорожью) и кивнул:
- Хорошо. Нас преследует стая зомбированных кретинов. Они пошли на поводу у алчного ублюдка, который напел им песенки про нравственное совершенствование путем отказа от всех радостей жизни. У многих из них были жены и дети, дом - полная чаша и хорошие счета в банке, а теперь у них только голая задница, которую холодит ветер. Ублюдок, который довел их до этого, помер, и я этому рад. И не нужно на меня так смотреть! Я - гррр! - варваррр!
- Я знаю, - тихо отозвалась она.
Низкий кустарник царапал дно фургона. Из-под копыт порскнул песчаный заяц - жилистая бестия, которую было практически невозможно разварить до состояния, когда его мясо можно жевать, не рискуя сломать челюсть. Заговорившись, я чуть не своротил фургон в промоину. В последний момент удалось ее обойти. Олник на своем ишачонке мелькнул далеко впереди, скрываясь за длинным, словно рыбий хребет, взгорком. Резвый, шельмец!
