Людмила Ардова - Путь бесчестья
— Ну, это уж чересчур!
— Мы сами отсюда не уйдем, и вышвырнуть нас вы не сможете, — я вытащил свой меч и повернул его лезвием в сторону этого хама.
— А ну-ка, выйдем на свежий воздух проучу тебя, нахал, — сказал он, брызгая слюной.
— С удовольствием! Воздух здесь волшебный! Говорят, что от него даже не умирают.
— А это мы сейчас проверим.
Это был быстрый боец — пожалуй, чересчур быстрый для себя самого — я пронзил его грудь, когда он неосторожно открылся в нападении. Я вернулся в заведение.
Задира невозмутимо потягивал вино.
— Проучили наглеца? — спросил он, нисколько не сомневаясь в моей победе.
— А как же!
Я сказал слуге:
— Пойди, передай своему хозяину, что возле его дверей лежит мертвый человек — мертвее некуда, увы, для него целебный воздух гор оказался бесполезен.
Хозяин мрачнее тучи вышел на улицу и вернулся еще мрачнее.
— У вас будут большие неприятности, вы знаете кто он?
— Он тот, кто помешал нам выполнить поручение короля.
— Убили моего самого верного, самого постоянного клиента! — негодующе воскликнул он.
Вскоре новость облетела все варьете. И как ни странно, с этого поединка и началось наше знакомство с милой Луизой.
Она сама подошла к нашему столику и, пока Задира хлопал от удивления глазами, сказала:
Я не знаю: кто вы, господа, но вы только что оказали мне небольшую услугу — этот наглый господин уже давно преследует меня своими домогательствами, вы избавили меня от него, благодарю! И она, вильнув пышной юбкой из разноцветных бантиков, вернулась на сцену, где исполнила еще один танец, посвятив его "тем, кого с нами уже нет и тем, кто впервые присоединился к нам, — именно таким образом, все уравновешивается в мире!"
— Да, она философ в юбке! — с восторгом сказал Задира.
Она была очаровательна в своем высочайшем эгоизме и женской жестокости.
— Может, для начала обыщем ее комнату? — спросил Задира.
— Понимаешь, Задира, я думал об этом, но вряд ли она столь важную для себя вещь станет хранить вместе с чулками. Она на ней! На цепочке, обвивающей шею.
— Тогда выход один!
— Какой?
— Соблазнить ее!
Я посмотрел на него и покачал головой, — нет, Задира решительно тупеет.
Когда она, оттанцевав, собиралась покинуть варьете, я подошел к ней и сказал:
— Я буду краток! Мы из Абстромбона, от вашего отца.
— Ааа!
Лицо ее почти не изменилось.
— Что вы от меня хотите?
— Того же, что и другие соискатели. Ваш отец скучает без вас. Очень скучает! Он готов на все, чтобы вас вернуть.
Кажется, моя речь тронула ее.
— Но-о-о, я ведь уже объяснила другим, что не хочу возвращаться. И это не связано с моими чувствами к отцу.
— Почему вы сбежали из дворца?
— Да-а-а, а вы видели, за кого я должна выйти замуж? Вы видели его? — гневно спрашивает бывшая принцесса. — А потом, я должна самореализоваться.
— Это еще что за страшное слово? — спросил я.
Она посмотрела на меня как на полоумного.
— Во дворце мне не разрешали носить то, что я хотела, танцевать то, что я хотела, дружить с теми с кем я хотела, и, наконец — любить того, кого я хотела!
— А что бы вы еще хотели?
— В данный момент? Корзину алых роз и серенаду под окнами, — засмеялась она.
"Хорошо, будет тебе корзина с серенадой".
Самое сложное было достать розы. Они росли здесь только в саду богатейшего человека города. За высоким забором и тремя сторожевыми псами. Но было уже слишком поздно, для того чтобы торговаться, а чтобы удивить принцессу действовать надо немедленно. Музыканты вот они — в наличии, а вот цветы!
— Что ж, Задира, за удовольствие получить согласие принцессы надо платить легким нарушением закона.
Мы обошли высоченную решетку с кольями, которой был окружен сад розовладельца.
— У него там злые собаки, — сказал Задира.
— Сам вижу! Но что поделать! Кому-то из нас придется рискнуть последними штанами.
— Я не полезу — боюсь собак. В детстве они часто бросались на меня.
— Поэтому, Задира, ты с головой теперь не дружишь, — "посочувствовал" ему я.
Мой друг обиженно на меня посмотрел — вся скорбь о несовершенстве дружбы была в его глазах.
Вообще, я уже кое-что понял со своем друге — он большой любитель перекладывать на чужие печи ответственность. А еще, он в некоторых вещах ужасно трусоват и с радостью толкает вперед себя на копья кого-нибудь другого — меня в данном случае. Но я смирился с этим его качеством, считая его не самым худшим в мире и, поэтому, тяжко вздохнув, полез через ограду.
Мне удалось безболезненно миновать пики, и я приземлился прямо под носом у трех мирных созданий размером с небольших телят. Все они дружно скалили зубы и явно хотели со мной поиграть.
Но я точно знал, что с собаками я договорюсь. У меня был скрытый талант подчинять животных, и эти твари присели на четвереньки от моего тяжелого взгляда.
— Ну, миленькие песики, ведите меня в розарий вашего хозяина.
По счастью, розы искать долго мне не пришлось. Они росли в теплице и я, сбив замок, вошел туда, где пахло умопомрачительно и нежно.
Странно, но этот запах ударил в голову и вызвал какое-то смутное счастливое воспоминание. Чудесная женщина, белые розы, я… Но мечтать было некогда.
Я срезал огромную охапку роз, исколов об их шипы руки, и с трудом дотащил все это добро к ограде. Там я нашел выход и отворил ограду изнутри, а затем вышел самым обычным способом, пока Задира поджидал меня с другой стороны.
— Ну, как, нам хватит этого букета, чтобы уломать принцессу?
Я подошел сзади, и Задира, внимательно вглядывающийся сквозь ограду, вздрогнул.
— У тебя получилось? Ну, каким чудом ты сладил с этими псинами. У меня мороз по шкуре от одного их вида.
— Животные, Задира, порой бывают разумнее людей — с ними можно объясниться.
Мы заранее договорились с музыкантами, и весь оркестр из восьми человек ждал нас у варьете.
Мы раздобыли у слуги свечи и всей толпой отправились к дому прелестной Луизы. Ажурный балкончик нависал над небольшой площадью, на которую выходили окнами самые лучшие дома Львиного Зева.
И вот, мы расставили вокруг свечи, зажгли их и рассыпали на площади розы, а музыканты заиграли все известные им серенады.
Она не могла не услышать. Впрочем, наше выступление услышал весь город.
С некоторых балконов послышалась брань, а на некоторые вышли молодые веселые люди, которые подбадривали нас криками и аплодисментами. Вышла и она в белом платье. Принцесса все поняла и наклонилась, чтобы принять от меня, поистине, огромный букет, в котором были бутоны и цветки самых разных оттенков: от нежно-молочного до пунцово- красного.
