Della D. - Метаморфозы
Речь шла о семье довольно сильного волшебника, который предпочел соблюдать нейтралитет вместо того, чтобы встать под знамена Волдеморта. Однако Темный Лорд не оставлял попыток привлечь его на свою сторону. Снейп знал, что когда у хозяина кончались «хорошие» предложения, в ход шли шантаж и угрозы. А потом и вот такие акции.
Волшебник жил на севере Шотландии, в небольшом коттедже, достаточно изолировано от магического сообщества, но и не среди магглов. Еще только аппарировав к дому, Северус понял, что без двух сильных магов вроде него самого и Люциуса молодые Пожиратели не справились бы даже с защитными чарами дома. Волшебник действительно был силен. Но никакая сила не может устоять против двойной силы. Пожиратели ворвались в дом, хозяин после непродолжительной битвы был обездвижен (опять же, двое на одного – вариант практически беспроигрышный). Остальных членов семьи отловили молодые Пожиратели.
Сейчас все были собраны в разгромленной гостиной. Глава семьи был надежно связан магическими путами, его дочь от первого брака – белокурая девушка лет шестнадцати – дрожала в углу, судорожно обнимая трехлетнего мальчика, который, скорее всего, был сыном нынешней супруги. Жену мага усадили в кресло, стоявшее посреди комнаты. Она смотрела в одну точку, не смея даже шевельнуться. В ее глазах Снейп прочел обреченность и готовность к смерти. Что ж, это было правильно. Едва ли ее оставят в живых.
Это будет демонстрацией того, что Лорд настроен серьезно. Она будет первой жертвой. Волшебнику пригрозят, что та же участь постигнет его детей, если он не образумится. Пожиратели никогда не начинали с убийства детей. Не потому, что так велели их моральные принципы. Просто убить чьего‑то ребенка – верный способ нажить кровного врага. Убей его женщину и пообещай сохранить отпрысков – и он будет служить тебе верой и правдой. Что такое жена? Всего лишь декорация. Ее можно и заменить.
Но все это будет чуть позже. Пока же Люциус говорил длинную и пафосную речь на тему «Как нехорошо перечить Темному Лорду». Молодые Пожиратели довольно улыбались и потирали руки. Они еще не знали, что именно предполагает эта вечеринка. Северус стоял чуть в стороне, сложив руки на груди.
— Какая потрясающая самонадеянность, какое равнодушие к будущему своей семьи! – твердил Малфой, бросая похотливые взгляды на дочь волшебника.
— Не трогайте мою семью! – взмолился волшебник. Северус внутренне вздрогнул. Именно поэтому он много лет назад принял решение не обзаводиться семьей: она делает человека уязвимым.
— Тебе пока не давали слова! – рявкнул Малфой, накладывая на мужчину Заклятие Молчания. – Так на чем я остановился? Ах да… Лорд сделал тебе много лестных предложений, ты должен был гордиться, что тебя выбрали, но ты отказался от всего. Тебя предупреждали, что это будет иметь негативные последствия, но ты продолжал упорствовать. Ты просишь не трогать твою семью? Мне жаль, но время угроз прошло. Сегодня кто‑то должен заплатить за твое упрямство и гордыню, — он плавной походкой прошелся по комнате и остановился у кресла с молодой женой волшебника. – Полагаю, мы начнем с нее, — Люциус погладил женщину по щеке рукой, облаченной в перчатку. – Какая красивая, даже жаль немного, — пробормотал он, словно сам себе. – Ты, — он обратился к одному из молодых Пожирателей, — убей ее.
Северуса всегда немного коробило то, с какой легкостью Малфой отдает эти приказы. Годы не смягчили его, напротив, он стал еще более кровожаден. Из своего угла Снейп наблюдал, как Малфой отошел от женщины, двигаясь все так же плавно. Молодой Пожиратель достал палочку, готовясь произнести Убийственное Проклятие. Краем глаза Северус видел, как беззвучно закричал волшебник, как его лицо перекосилось от страха и боли. Он так отчаянно мотал головой, что казалось, будто она сейчас отвалится. Но на него никто не обращал внимания. Пожиратель немного отвел руку назад и произнес:
— Авада…
— Нет! – прервал его Люциус. Северус задумался над тем, как, должно быть, утомительно играть одну и ту же роль столько лет. Этот спектакль повторялся снова и снова. – Не так, — уточнил Малфой в ответ на непонимающий взгляд Пожирателя. Откуда‑то из складок мантии он извлек кинжал. Отточенное лезвие сверкнуло отраженным светом пламени свечей. – Убей ее этим.
Пожиратель замер. Он не был готов к подобному повороту событий. Одно дело убивать Авадой. Здесь достаточно просто уметь управлять этой страшной силой. При этом способе у убийцы нет контакта с жертвой. Конечно, каждое Непростительное уничтожает в тебе частичку души, но ты этого не замечаешь.
Кинжал совсем другое дело. Ты подходишь к жертве, ты видишь ее глаза, ты чувствуешь запах крови. И ты стоишь достаточно близко, чтобы почувствовать холод, проникающий внутрь, когда Смерть забирает ее душу. Достаточно близко, чтобы Смерть имела возможность дотронуться до тебя самого. Это гораздо хуже встречи с дементором.
— Что же ты? – насмешливо поинтересовался Люциус, когда молодой Пожиратель даже не шелохнулся, чтобы взять у него кинжал.
— Я… Я не… — забормотал он, пряча глаза. Снейп только хмыкнул. Он помнил, как сам был ошарашен, когда ему в первый раз приказали сделать это. Он не смог тогда, и этот не сможет.
— Сопляк, — презрительно бросил Малфой. – Покажи этим молокососам, как это делается.
Северус не сразу понял, что слова были обращены к нему.
— Что? Я?
— А что, я все должен делать сам? – насмешливо протянул Люциус. – Я займусь другим, — он потянул за руку девочку, поднимая ее с пола, а потом обхватил за талию, грубо притянул к себе и резким движением чмокнул в висок. – Ты же у нас не по этой части? – его рука скользнула вверх, сжав грудь еще больше побледневшей девушки. Та сдавлено вскрикнула. – Вспомни молодость. И подтверди свою преданность Лорду, — в последних словах затаился вызов.
— Акцио кинжал, — севшим голосом скомандовал Снейп.
Рукоять удобно легла ему в ладонь. В два широких шага он оказался рядом с креслом. Женщина подняла на него глаза, полные слез. Карие глаза. Каштановые волосы. Лет на пять старше Гермионы. Северус с трудом сглотнул.
Всего лишь женщина. Всего лишь одна жизнь. А на кону – будущее всего магического сообщества. Будущее самой дорогой, самой любимой Гриффиндорской Всезнайки. У него нет права на жалость. Нет права на угрызения совести. У него и совести‑то нет…
Правая рука легла на макушку женщины, удерживая голову. Быстрое движение левой. Кровь сначала брызнула, попадая на его одежду, потом потекла густым потоком. Жена волшебника захрипела, ее глаза затуманились, и она безвольной куклой рухнула к его ногам, заливая кровью ботинки.
