Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)
Когда он закончил, то отложил бумаги и захлопнул записную книжку на замок. Приоткрыл шкафчик стола и вытащил связку ключей, тут же стиснул кольцо в виде двух сложенных крыльев в ладони. Алиса сглотнула. Он не смог понять, что произошло в лесу и болотах, и решил пытать ее собственноручно. Он уведет ее в недра горы, где никто не услышит криков. Стоил ли побег Люции того? Стоил?!
Но Лион молчал. Поднялся из-за стола, расправив и сложив снова громадные крылья, и Алиса невольно попятилась, отчего цепь меж ее лодыжек звякнула. И ангел, наконец, посмотрел на нее. Ящерица замерла, почувствовав себя лишь глупой добычей для ястреба.
— Я знаю, что ты упустила Люцию нарочно, — он медленно направился к Алисе.
Нет, она не будет жалкой, Люцифера учила ее быть смелой и сильной, если уж она перестала боятся ее, то и Лион не страшен. И Алиса шагнула к нему, подняв руки к груди. Задушить цепью она не сможет, он сильнее, крылья ей не сломать, лицо расцарапать не выйдет, ноги высоко не поднимешь.
— Я знаю, что ты убила свой отряд охотниц, позволив ей сбежать, — он подошел совсем близко и взялся за цепь. Алиса опустила голову. Даже если она справится с генералом, то за дверью ее ждет караул, а по коридорам с короткой цепью между ног далеко не убежишь.
— Я знаю, что на болотах Хэби ты дала Люции уйти, обманув и своих охотниц и моих ангелов, — он потянул за цепь, и Алиса послушно вытянула руки.
Ей становилось дурно. Если он все это знает, значит, не станет ее пытать, а только убьет. Убьет сам, ведь прилюдные казни запрещены. Отведет туда, где никто ее не услышит, и, быть может, свернет шею, вспорет горло, заставит выпить яд. Или снова отдаст Хоорсу. Что угодно. Все, что угодно! Алиса чувствовала пульс, отдающийся в ушах.
А может, он не станет ее никуда отводить, а убьет прямо здесь. Тело заберет Раун и просто выкинет в окно перед своим столом. Так просто. Была охотница – нет охотницы. И всем будет все равно. Даже Люцифере – и той – наплевать!
— Вы убьете меня? — прошептала она, разглядывая ключ от своего последнего пристанища в его руках, сил поднять глаза просто не было.
— Нет, — он развернул ее правую руку за запястье, осмотрел глубокие кровавые борозды и ссадины. — Ты лучшая ищейка империи, самая талантливая охотница. Я не настолько глуп.
— Но я предала ваше доверие, позволив Люции сбежать, — голос Алисы дрожал, она судорожно облизывала синим языком губы, не понимая, чего ждать от ястреба.
— Именно это мне и нужно, — он провернул ключ в замках оков, высвободив сперва правую, затем левую руки Алисы. Похлопал ладонью по стопке папок, и Алиса, натянув цепь до предела, поставила стопу на нее. Лион, наклонившись, снял и эти оковы.
— Я не понимаю, — Алиса потерла ноющие лодыжки, искоса глядя на генерала.
— И не надо. Я улетаю к Инпу, мне нужны его волки, чтобы поймать Люцию. Если он все еще жив, значит, она непременно придет за ним! И я должен не дать ей его убить, и не дать ему убить ее, — Лион вернулся за стол и спрятал ключи.
Алиса вытерла дорожку пота со щеки.
— Простите, вы предаете империю? — тихо прошептала она, подходя к столу.
— Нет, я не позволяю империи потерять прекрасного воина и лучшего стратега, — Лион грустно улыбнулся. — А ты меня прикроешь.
— Но я ведь… — Алиса запнулась, пряча раненые руки за спину.
— Снова командир охотниц. На время моего отсутствия назначена исполняющей мои обязанности, — Лион всучил ей бумагу, где действительно было написано ее назначение, и внизу стояла крылатая роспись. — Никто не должен последовать за мной, это мой приказ и единственная твоя задача, — он снял с подставки меч, оставив генеральскую перевязь, усыпанную медалями, натянул кожаные перчатки и выжидающе посмотрел на Алису.
— Есть, мой генерал! — она мгновенно отдала честь рукой, посмотрев поверх головы ястреба.
Он кивнул и прошел мимо нее.
— Простите, генерал, но, — Алиса прижала сложенное назначение к груди и повернулась к Лиону. Он остановился. — Что для вас сделала Люция, что вы хотите ее спасти?
— А для тебя? — он усмехнулся, не обернувшись, и распахнул дверь.
Поняв, что ответа она не получит, Алиса последовала за ним.
В коридоре их ждала крылатая стража, готовая отволочь ящерицу в клетку. И Раун, перебирающий документы.
— Верните командиру охотниц и моему заместителю форму и оружие, тех охотниц, кого она выберет — отпустить и возвратить на должности.
— Будет исполнено, генерал, — отозвались оба ангела.
Лион кивнул секретарю, сильно занятому своей работой, и поспешил по коридорам дворца.
Алиса последовала за стражами уже в качестве заместителя генерала, а не пленницы, и была искренне этому рада. Ведь с его приказом она не могла не справиться.
***
Ева сидела у Кошки на руках, все еще дрожа всем телом.
Всхлипнула, уткнувшись в платок, и закусила губу. Нужно было как можно скорее успокоиться, негоже так позорить себя перед Химари. Но судорога все еще пробивала все тело, слабость не позволяла подняться. Обычно после видений становилось хуже, но сейчас от мерного мурчания Химари и ее поглаживаний по волосам и спине было легче. Такая теплая и нежная кошка баюкала паучонка, как совсем маленькую девочку, как телица утешала своих тонконогих детей в покоях Мерура. Хотелось уснуть и забыть ангела, как страшный сон. Был ли он реальным, она не понимала, зато как никогда раньше ощущала нехватку внимания. Химари казалась ей близким человеком, с ней хотелось поделиться наболевшим, чтобы получить в ответ жалость и заботу.
— Мама никогда меня не любила, — тихо прошептала Ева, скомкав в черных ладонях кошкин платок. — Мало рук и много мозгов. Слишком любопытная, приставучая, неуклюжая. Меня не любил никто, но ее нелюбовь ранила сильнее всего.
Химари смолкла, и когда паучонок подняла на нее глаза, то увидела, как кошка смотрит в сторону. Не слушает? Ну и пусть. Слова уже вырвались, и стоило договорить, чтобы еще не скоро захотелось жаловаться снова.
— Когда я плакала, а я всегда плакала, потому что мои бестолковые руки мало на что годятся, — Ева раскрыла пальцы веером и с грустью на них посмотрела. — Я делала так, — и свела ладони вместе, упершись пальцами друг в друга, — пальцы липли, я растягивала меж них тонкие нити, они путались, сбиваясь в бесформенные клочки, иногда в паутину, это успокаивало. Полная моих слез, паутина однажды заиграла в блеклых лучах луны, и я увидела в ней лицо того чудовища, что является мне с тех пор. Тогда я еще не боялась его. Тогда я плела и плела, ожидая увидеть его снова, но видела лишь окружающих меня тварей. Я не сразу поняла, что вижу и настоящее, и прошлое, и будущее. Сперва было сложно их отличить - в паутине это лишь образы, я вижу их, даже если не знаю тех, кто в них есть, я слышу их, хотя никто из сидящих рядом с паутиной не услышит и шороха. Я могу видеть множество возможных событий, они словно вырванные клочки одной ленты. Есть узлы — в них мало вариантов, но все они похожи, а есть тысячи вариантов абсолютных бессмысленностей, — Ева громко шмыгнула носом и сглотнула сопли. Вроде уже не хотелось плакать, и тело дрожать перестало. — Мама, увидев это, продала меня Меруру. Я думала, что моя жизнь изменится. Но каждое утро я рассказывала быку, каким будет его день, описывая все до мелочей, ела то, что останется с его стола и уходила к его жене и детям. Им я тоже говорила, что их ждет. Я была неотрывно с ними, но как игрушка, они смеялись надо мной или боялись меня, зависело лишь от их возраста. Но провидиц не выбирают.
