dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
— Нет, не говорил. Я не помню такого имени.
— Не знаю, почему, но здесь… я о ней вспомнил. Очень ярко. Даже… неприятно немного.
— Почему ты не садишься за стол?
— Так мне удобнее. Экономлю движения. Пока мясо на кости нарастает.
— Ты выглядишь дикарем.
— А разве мы еще дикарями не стали?
Драко хмыкнул.
— Некоторые и не станут, если не захотят.
— Скоро стемнеет. Жаль, что, кроме воды, тут ничего не работает. Электрическое освещение…
— Эле… что?
— Маггловский вариант Люмоса. Раз — и свет загорится по всей квартире.
— Чудеса, да и только.
— Ты не представляешь, сколько на свете чудес — без всякого нашего волшебства.
— Уже представляю. Я на Сомни. И прошел почти четверть ее.
Гарри засмеялся.
— Без света мне неуютно. Днем я еще могу вообразить, что просто сижу себе в меблированных комнатах посреди Глазго, а ночью…
— Я думал о Лондоне или Эдинбурге. А ты, выходит — о Глазго?
Гарри опять напряженно хохотнул.
— О, и это к вопросу Лорелей.
Драко сел на корточки перед ним.
— Это место тебе о ком-то напоминает? — осторожно спросил он.
Гарри снял очки.
— Больше, чем нужно. Напоминает. Грустно, что это все так, посреди нашего пути…
Его глаза стали печальными, темными от густых ресниц. Смотрели почти с мольбой.
— Та квартирка в Глазго. Даже странно, почти копия этой. Странно, что, когда я толкнул дверь, открылась именно эта.
Драко протянул руку, потрогал худое плечо. Гарри неожиданно, резко, раздраженно сбросил его ладонь.
— Не надо. Сейчас — не трогай.
Включив кран, Драко принялся споласкивать тарелки, стараясь успеть до полной темноты. До того момента, когда принесет с порывами затхлого ветра далекий и полный злобы вой псов-стражников. Вой или призыв.
— Ты не думал, что я на такое способен, верно? — голос Гарри был тихим, усталым, но твердым.
— Я вообще не понимаю, о чем ты.
— О, ну да. Ну, куда тебе понять. Не обижайся. Я в самом хорошем смысле. Я о тебе. О том, какой ты… оказался.
— И какой?
— Правильный. До тошноты иногда.
— Я?! Я — правильный?
— Что ты там делал все эти годы, сидя у себя в Малфой Мэнор? Чем занимался?
Драко растерянно обвел взглядом серые, тающие в закатном свете стены.
— Гм… Почему ты спрашиваешь? Не знаю. Читал. Писал письма, гм… делового свойства, в основном…
— «Делового свойства», — передразнил Гарри. — Боже, ты еще наивнее, чем я думал. Читал? Охотно верю. Ты книжный червячок.
Драко дернул плечом.
— Что ты делал, если тебе… если все вдруг надоедало?
— Я не помню, чтобы мне что-то в моем доме…
— А если ты был расстроен, огорчен? Выбит из седла? Если все вдруг шло наперекосяк?
О, извини. Я так понимаю, ничего у тебя не шло наперекосяк.
— Я опять не понимаю…
— И не поймешь. Ты не вылавливал из реки труп пятилетней девчушки, которую замучили, истыкали сигаретами, изнасиловали и задушили, верно?
Драко повернулся резко, быстро. Тарелка выскользнула из его рук.
— Я помню это дело. Его ведь раскрыл Аврориат?
— Верно. Только сначала были эти трупы. А потом… потом был еще один.
— Я думал, виновный, он… тот оборотень… он скончался, не дожидаясь суда, скончался от…
— Ты думал. Ду-умал. Похвальное свойство для читателя той брехни, которую мы скармливали «Пророку».
Блеснула в полумраке полоска белых зубов. Улыбка Гарри была почти болезненной, кривой, несмелой и одновременно бесшабашной, как у человека, решившегося на нечто ужасное, на нечто такое, что уже не исправить.
— Лорелей МакКри, племянница Минервы. Приехала из Германии, чтобы помочь нам в расследовании. Блестящий колдомедик, медиум, ученый… просто умница. Она зафиксировала эту, якобы вспыхнувшую в единственной камере, эпидемию драконьей оспы. Такую, от которой наш подопечный умер, не дожидаясь правосудия. Она мне помогла. Она понимала меня.
— Она… покрывала тебя?
— Можно и так сказать. «Эпидемия». Да, это было глупо. Но мы с ней ничего лучше придумать не смогли.
Молчание. Капля воды сорвалась с крана, звонко шлепнулась о фарфор.
— Как бы то ни было, все началось не до и не во время. А после. После этого я приехал к ней и напился до бесчувствия. Нет, Драко, я лгу. Все я чувствовал и все помню. Она снимала квартиру в Глазго. Под самым чердаком. Мансардные окна. Из окна я видел порт и краны, как иероглифы в тумане по утрам. Угольные краны. Запах угля. Повсюду. И было очень сыро. Ее простыни всегда пахли сыростью. Ее волосы… пахли травами и лекарствами. Всегда. После самого дорогого шампуня. Этот запах меня успокаивал… немного. У нее рыжие волосы. Медь. Красная медь. Как банально, правда? Кажется, у меня пунктик насчет рыжих.
— Кажется, — с кривой ответной улыбкой проговорил Драко.
— Я тебя удивил?
— Н…нет. Почти. Если честно? Нет.
— О, ты, должно быть, из тех, кто радуется, узнав о проступках таких вот… как я.
— Глупости.
— Глупости? По-твоему, я все делал правильно?
— Вы с ней расстались, верно?
— И все-то ты у нас знаешь. Да, она ушла. Сбежала. Я пришел к ней, а квартира была пуста, словно никто в ней и не жил два месяца. Ни единой вещи не осталось. Ничего. Ни записки. Ни письма.
— И ты решил, что так лучше?
— Что бы ты понимал. Я решил, что достану эту суку из-под земли. Вытрясу из нее… не знаю, что. Свяжу ее клятвой, обетом — молчать. Заставлю молчать. Заставлю опять повернуться ко мне спиной и встать на четвереньки.
Драко посмотрел на свои руки.
— Было так хорошо? Это все того стоило?
— Тебе не понять, я уже сказал.
— И никто ничего не узнал.
— Нет. Она молчала. Молчит до сих пор. Я вообще начал сомневаться, что все это… хоть что-то для нее значило. Ты не знаешь ее. Она из тех женщин, которым, по большому счету, плевать. Трахаться? Ради бога. Влюбляться? Очень сомнительно.
— А ты бы хотел…
— Ничего я тогда не хотел. Хотел ее трахнуть, вот и все. Не извиняться, в любви не признаваться. Я ее не любил. Я устал, я задергался на работе, мне нужна была такая, которая молча подставит все свои дырки. Прости за грубость. Но мне действительно было нужно только это.
— Жена не подозревала?
Гарри фыркнул.
— Что-то такое, возможно, подумала. Я же был дерганый. Пару раз наорал на детей. Но потом… все как-то прошло у меня. Ладно. Хватит с тебя. Жаль, не могу разглядеть твоего лица… сейчас. Как ты выглядишь, чему радуешься.
— Я вовсе не радуюсь.
— Н-да? А ты, значит, у нас становишься членом секты всепрощенцев?
— Гарри. На что ты злишься? Она ушла, она отпустила тебя. Ты должен быть благодарен.
