Андрей Посняков - Тевтонский Лев
Виталий про себя выругался. Черт! А ведь надо было послушать Алезию, тогда так нелепо не вляпались бы. И что теперь говорить, как оправдываться? «У нас у Ленинхраде, дядечка, завсехда джинсы со стрелочками носили». Поверят? Ага, как же! Придется все же прорываться — теперь вся надежда на меч стражника…
— Господин Карнувий!
В базилику едва ли не бегом ворвались два молодца, оставленные помощником эдила в корчме для поиска слуг и производства обыска.
— А, явились! — Снова усевшись за стол, следователь понял глаза. — Что-то рано.
— Да мы думали…
— Очень хорошо, что вы умеете иногда думать. Рад за вас. И чего же надумали? Докладывайте.
— Слуг нет нигде.
— Ага, ага, кто бы сомневался! И в корчме вы ничего не нашли.
— Как раз таки нашли, господин Карнувий!
— Да что вы? — Помощник эдила столь высоко поднял брови, что нельзя было наверняка сказать, чего в этом движении больше — удивления или презрения.
— Вот… — Один из молодцов, подскочив к столу, протянул Карнувию свиток.
Виталий улыбнулся — нашли-таки!
— Молодцы, молодцы, — скупо похвалил начальник. — Небось прочли уже?
— Господин… — Молодцы сконфуженно переглянулись. — Мы не умеем читать.
Виталий едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Как контору ни назови, хоть милиция, хоть полиция, а если сотрудники неграмотные, то все равно — туши свет, сливай масло.
— А еще мы узнали… — Тот парень, что оказался ближе к столу, наклонился и что-то зашептал начальнику в самое ухо.
— Ага… — Выслушав, следователь кивнул и слегка переменился в лице, энтузиазм его явно угас. — Хорошие для вас вести, господин Вителий.
— Рад слышать! И какие же?
— Первая, что вы спите с красивым мальчиком, своим слугой.
От удивления Виталий вытаращил глаза — это здесь при чем? Настучал, вероятно, тот самый кухонный распутник, что вчера приставал к Алезии.
— Так поступают почти все римляне, а вот среди галлов подобные привычки не слишком распространены, — продолжал следователь.
— А вторая хорошая новость?
— Вот. — Карнувий показал грамоту. — Вы ее не очень-то удачно спрятали… на ваше счастье. Этот Марк Фабий Максим, сенатор — ваш патрон?
— Да, — охотно подтвердил задержанный. — Это верно.
— И все же… — Следователь задумчиво посмотрел в блеклые оконца под самым потолком, потом перевел взгляд на ряд медных ламп, горевших столь же тускло, и неожиданно вздохнул. — Все же хочется узнать, с чего вы так вырядились?
— Вам честно сказать? Не обидитесь?
— Не обижусь. И знаете, я даже предвижу ответ. Здесь провинция! В этом все дело. А вы все там снобы! Не так ли?
— Увы, — Виталий сконфуженно развел руками. — Надел что попало, пожалел хорошие вещи брать в дорогу. Думал, тут, в деревне, и так сойдет.
— Что ж, впредь будет вам наука. Знаете, я бы мог вас задержать, бросить в узилище, а разбирательство — дело долгое.
— О, господин помощник эдила! Дайте же мне возможность несколько сгладить свою опрометчивость. Позволите угостить вас и ваших людей вином? Только не говорите, что не стоит с таким типом и пить!
— Да нет, нет, — засмеялся следователь. — Уж так и быть, выпьем. Но все же на будущее — никогда не будьте таким снобом, друг мой! Никогда!
Глава 11
Весна 52 г. до P. X. Кельтика. Интервью
Теперь путники шли через земли арвернов. Узенькая дорога петляла среди лугов, полей и дубрав, то сбегая по склонам давно потухших вулканов, то вновь поднимаясь. Как ни странно, но здесь, в свободной Галлии, спутники Беторикса держались более настороженно, нежели в римских пределах. Впрочем, это объяснимо: у римлян имелись писаные законы, обязательные для всех, у галлов же прав был тот, кто сильнее. Любой аристократ-разбойник мог выскочить из лесу с отрядом верных людей — и горе побежденным!
Поэтому на свободной земле никто не мог чувствовать себя свободным — такой вот парадокс, объясняющийся не столько лихим и безалаберным характером галлов, сколько их общественным устройством, по которому любой местный князек, заручившись поддержкой большинства окрестных кланов, мог с полным основанием считать себя пупом земли и даже чеканить собственную монету. Многие так и делали, добавляя еще больше сумятицы в ситуацию и без того путаную. Часть племен безоговорочно поддерживала Цезаря, часть была против, большинство же просто выжидало, с интересом следя — на чью сторону склонится наконец благоволенье богов, римских или кельтских.
Практически никогда галлы не чувствовали себя единым народом, разве что вспоминая совсем уж седую старину, да и то без особых оснований. Множество мелких племен бесконечно ссорились между собой и призывали на помощь крупные, а те, в свою очередь, соседей — германцев и римлян. Эдуи и сеноны поддерживали римлян (опять-таки не все), арверны с Верцингеториксом во главе резко выступали против завоевателей, призывая галльские народы принести на свою землю свободу. Только кто мог сказать наверняка, будут ли после победы арвернов свободными битуриги, эдуи, секваны и прочие?
Римские легионы оставляли после себя сожженные поля и деревни, разоренные города и вдов — слишком старых для продажи в рабство. И то же самое делали арверны Верцингеторикса — жгли, разоряли, грабили, разве что в рабство пленников не обращали — предпочитали приносить в жертву своим кровавым богам.
— Кто здесь побывал, римляне или арверны? — проходя мимо пепелища, участливо спросила Алезия согбенную старуху.
— Эту деревню сожгли римляне… — не сразу отозвалась та. — А соседнюю — арверны. А за тем холмом пришельцы карнуты, говорят, вырезали всех подчистую. Боги, боги, скажите, как теперь жить? На кого надеяться? Во что верить?
А надеяться можно было только на себя.
— Сегодня заночуем в лесу, завтра будет уже полегче. — Алезия невесть почему решила вскинуть бремя командования на свои хрупкие плечи.
— Это почему же полегче? — ехидно поинтересовался Тевтонский Лев. — Теплее будет или, наоборот, попрохладнее?
— Пожарищ не будет, милый! — пояснила девушка. — И разоренных деревень.
— Почему?
— Земли арвернов кончаются, а во-он за тем высоким холмом, что по левую руку, виднеются поля и рощи секванов.
— Угу, — гладиатор с улыбкой кивнул. — А справа у нас что?
— Справа эдуи. Говорят, римляне признали их за своих братьев и не будут разорять.
— Ага, римляне не будут. А Верцингеторикс?
— Этот может. — Алезия вздохнула и вдруг улыбнулась. — Не понимаю, чего мы грустим-то? Скоро ведь в свои земли придем. Вверх по реке — Кабилон, город секванов. Скоро мы там будем. А уж после него — Бибракте, священная крепость эдуев, а за нею, всего в двух днях пути — Алезия. Дом!
