Андрей Посняков - Тевтонский Лев
— Ага, римляне не будут. А Верцингеторикс?
— Этот может. — Алезия вздохнула и вдруг улыбнулась. — Не понимаю, чего мы грустим-то? Скоро ведь в свои земли придем. Вверх по реке — Кабилон, город секванов. Скоро мы там будем. А уж после него — Бибракте, священная крепость эдуев, а за нею, всего в двух днях пути — Алезия. Дом!
— А еще дальше — леса и долины сенонов, — мечтательно произнес Кариоликс. — Эх, буду ли я там хоть когда-нибудь? Просто не верится.
— Будешь, будешь. — Закрываясь от солнца, Беторикс приложил руку к глазам. — Сейчас где-нибудь тут заночуем. Пора бы уже подыскать удобненькое местечко. Хотя бы во-он в той рощице, где…
Не договорив, он свернул с дороги на показавшуюся слева тропу. Алезия и Кари переглянулись, хмыкнули и быстро зашагали следом.
Еще уходя из Лугдуна, беглецы раздобыли одежду галлов — прочные кожаные башмаки, браки, разноцветные плащи с застежками на груди, а для Алезии еще и длинное шерстяное платье — ибо даже мешковатые браки делали ее фигуру слишком уж соблазнительной — да головное покрывало, чтобы скрыть прическу не по эпохе. Среди галлов, у которых господствовал настоящий культ волос, девушка, стриженная под мальчика, производила бы уж слишком странное впечатление.
Углубившись в лес, путники выбрали полянку, заросшую первой травой и папоротниками. Несмотря на теплые солнечные дни, ночи стояли по-весеннему холодные, даже с заморозками. Для ночлега требовалось устроить из веток и хвороста шалаш, натаскать мха и травы, позаботиться и о пище. У путников еще оставались кусочек соленой свининки да краюшка ржаного хлеба, прихваченные пару дней назад на рынке в небольшом городке Матиско, а уж назавтра нужно было что-то найти. Впрочем, мелкой дичи в лесу хватало, имелось и огниво. Виталий только диву давался, глядя, насколько умело и ловко пользуются им Алезия и Кариоликс, не всякая курильщица так с зажигалкой справится!
Вот уже полетели искры, задымились специально собранная сухая трава и кусочки коры, занялся и хворост — хорошо разгорелся, жарко, почти без дыма.
— Ну, наконец-то погреемся… — Алезия протянула к огню ладони, потом фыркнула и побежала к видневшемуся за деревьями озеру — небольшому, с прозрачной и, верно, не очень-то теплой водицей. — Только вы за мной не ходите, ладно? А потом сразу спать.
Через некоторое время со стороны озерка донеслись плеск и возглас — видать, и впрямь холодноватой оказалась водичка. Не лето ведь!
— Давно хотел тебя спросить, друг. — Разделив хлеб на четыре равные доли (четвертая — про запас), Кариоликс убрал нож на пояс и прищурил левый глаз. — Как так вышло, что римлянин тебя отпустил?
— Я говорил уже: по закону обязан был отпустить.
— Как это — по закону? Он же тебя схватил, значит, не должен был отпускать!
— На этот счет есть закон. Плохо было бы, если бы он этот закон не исполнил.
— Тебе — да, плохо. Как и всем нам.
— Ему самому в первую очередь. Этот римлянин — должностное лицо. Кстати, он по крови скорее галл в какой-то части.
— Он живет как римлянин, значит — римлянин, а не галл, — упрямо твердил юноша. — Они все там римляне, хотя многие еще говорят на нашем языке. Однако, думаю, родную речь скоро забудут.
— Это ты верно заметил!
— А ты говоришь, галлы… — Парнишка немного помолчал, поглядел на пламя и продолжил: — И что же, этот римлянин испугался своего же закона?
— Не испугался, а исполнил, — терпеливо пояснил Тевтонский Лев. — Испугался он моей грамоты… Ну я рассказывал.
— А, да-да, вспомнил! — Кариоликс радостно сверкнул глазами. — Ты там грозился каким-то вергобретом…
— Сенатором.
— Ну да. Вот он и испугался.
Тьфу ты, бестолочь! Ну что ты будешь делать с этим упрямым парнем? Талдычишь, талдычишь ему про закон, а он все туда же, на страх сводит — конечно, дикарю так понятнее.
— И как только у вас хватило ума меня отыскать?
— Да что ж мы, совсем глупые? Ты закричал про пожар, мы и убежали — как условились, а потом незаметно шли за тобой все время.
— Извини, брат, погорячился. Вы не глупые, вы терпеливые.
— Это уж точно! — Подросток довольно улыбнулся. — Пойду все-таки принесу те сухие ветки…
Виталий посмотрел вслед пареньку и усмехнулся: а может, тот и прав по большому-то счету? Не закону следовал помощник эдила, а просто не захотел связываться с клиентом богатого и влиятельного человека, тем более римского сенатора.
Кариоликс подкинул в затухающий костер ветки, улыбнулся. Видно было, парнишке давно хотелось поговорить, а общаться с Алезией он почему-то робел.
— Тевтонский Лев, ты правда тевтон?
— Нет.
— А кто ты?
— Не знаю, — почти честно признался Виталий. Его народа в этом мире еще практически нет, есть в лучшем случае праславяне какие-нибудь.
— Но имя-то у тебя галльское. Ты из белгов? Венетов? Лексовиев?
— Сказал же, не знаю, — уже с явным раздражением отозвался Беторикс.
Имя галльское! Нарек дядька Энгус пять лет назад при посвящении в дружину, вот он и стал Беториксом. В реконструкции занимаются созданием комплекта, относящегося к тому или иному историческому периоду и региону, но не образа персонажа, у которого есть племенная принадлежность и прочая легенда. А была бы — сейчас бы пригодилась. Вообще, как подумал Виталий, занеси его в свое время судьба к ролевикам, а не реконструкторам, пожалуй, теперь легче было бы «вживаться в образ» — гладиатора, путешествующего торговца, кем еще там придется стать?
— Алезия говорит, тебя еще ребенком украли разбойники, — продолжал Кари, и Виталий усмехнулся про себя: созданием для него легенды, оказывается, озаботилась подруга. — Украли и продали в рабство. Вот ты ничего и не помнишь — ни родителей своих, ни дома, ни языка, ни родной земли… Тяжко так жить, брат! Когда вокруг все чужие.
— Зато ты мне как брат, Карик. А Алезия — супруга.
— Да, она тебя очень любит, прямо как настоящая жена.
— Она и есть жена.
— Да ладно! Кто тебе ее отдавал? Та старуха из лупанария, что ли? Ты за невесту выкуп платил, твой род заключал договор с ее родом? Ее принимали в твой род?
— Да у нас с ней и родов-то нет, ты же знаешь!
— А нет родов, то какие же могут быть супруги? Сожители и есть. Без рода только рабы женятся, да разве они ровня настоящим людям? Ты как маленький, простых вещей не понимаешь, что ли?
Да, не понимает, выходит. Вот тебе и здрасьте — без рода и семьи не может быть?
— А ты-то откуда знаешь, что она меня любит? — помолчав, спросил Виталий, решив оставить сложные вопросы родового устройства на потом и обратившись к более близким, личным.
