Даниэла Долина - Кочевница
Это рассмешило громилу, и он оскалился в кривозубой улыбке, чем не замедлила воспользоваться Элизабет. Она как гидра выбросила вперёд содержимое капсулы и больно укусила Рока в шею.
― А такие ласки тебе нравятся, великан?!
Улыбка на лице Рока сменилась свирепым оскалом, из шеи текла кровь. Он согнул ноги в коленях и приготовился к нападению. Его хлыст обхватил тонкую талию соперницы и притянул её к самому лицу.
― Фу… — брезгливо сморщилась Лизи и выскользнула из смертоносной петли, снова больно ужалив громилу в правое запястье. Он зарычал и бросился на девушку, подмял её под себя, накрыв всем телом, угрожая раздавить как лягушонка. «Эй ты, образина! Ну-ка пусти её»! — донёсся до Лизи тревожный возглас Колина. Девушка рассмеялась сопернику в лицо и вытекла из-под навалившейся туши, вмиг обратившись в податливую пластическую массу. Собрав себя стоя у ног великана, она тихонечко позвала:
― Ро-о-ок…
Человек-гора растерялся и не сразу понял, что ведьмочка обвела его вокруг пальца. Он хоть и был сыном колдуна, в магии с детства не силён. Этого Рок не учёл, вызывая на поединок мадам Элизабет. Но был уверен в своей боевой мощи и не собирался сдаваться. Пока неповоротливое туловище пыталось поставить себя на ноги, Лизи легонько пнула Рока в зад. Тот снова растянулся во весь свой гигантский рост у ног девушки.
Толпа шумела и гоготала. Многие одобрительно подбадривали теперь уже Элизабет. А она ударила плетью и вспорола землю вокруг великана, потом обвила тушу Рока, приподняла её над головой и запустила в кучку опешивших приятелей, что ещё минуту назад не сомневались в победе своего товарища. Великан сидел на земле, как беспомощный младенец, и ошалело таращился в никуда.
― Вы напрасно так рискуете, мадам Элизабет, — несмело произнёс Колин по пути на постоялый двор.
― Чего ты испугался, дурачок? Ты же знаешь, меня не так-то просто одолеть. Кстати, этот громила был прав в одном: игра в поддавки не делает нам чести.
― Никто не поддавался…
― Наше дело — показать, как сражаться. И неважно, кто из нас одержит победу. Просто надо использовать побольше приёмов и продемонстрировать все возможности оружия.
― Извините, мадам Элизабет.
― Дурачок…
― Почему вы считаете меня глупым? Я ведь был лучшим курсантом школы.
― Ну был… И что?
― Я не дурачок.
― Согласна… Извини, — Элизабет, наверное, впервые извинилась перед Колином, хотя часто была неправа с ним. Очень часто. Парень растрогался:
― Да ладно… Пустяки.
― У тебя есть что-нибудь выпить, Колин?
― Что? — парень обалдел. От этой непредсказуемой наставницы можно было ждать чего угодно, но «выпить» — этого он никак не ожидал. — Что выпить?
― Ну, не чай, конечно.
― Нееет, у меня ничего нет. Но тут можно зайти… Выпить… А вы уверены, что..?
― Пошли.
Когда Лизи напилась, то стала много и беспричинно смеяться, привлекая внимание окружающих. В заведении были не только добропорядочные граждане и воины-южане. По углам щемились какие-то тёмные личности, и Колин понимал, что столь нескромное поведение красивой девушки могло спровоцировать самые непредсказуемые действия.
― Ну, теперь надо подраться…
― Сегодня вы уже отличились, мадам.
― Ну и что? Когда он напивается, то всегда затевает драку…
― Кто?
― Мой… папаша, дурачок, — сболтнула глупость Лизи. — Он пьяница и дебошир.
― Это неправда, мадам. Я хорошо знаю вашего отца. Он талантливый волшебник и порядочный семьянин.
― Талантливый… Порядочный… Почему, как ты думаешь, это всегда так скучно, когда порядочный?
― Я не понимаю.
― А он бы понял…
― Кто?
― Папаша, дурачок…
Домой Колин нёс Элизабет на руках. Как ребёнка. Она была лёгкой и очень красивой в серебристом сиянии луны. Он даже поцеловал её… один раз. Потом ещё раз…
Женщины, дети и старики, покинувшие северные леса, селились в окрестностях Оттела, Ремена и Раволса, рыли себе землянки, устраивали шалаши. Чума отступила, и все, а особенно Елена и Эдуард, радовались этой маленькой победе.
Они теперь целыми днями просиживали за книгами и планировали новый поход в кузницу Берингрифа. Теперь чародеи собирались прихватить с собой воду из озера в Форест Феори и навсегда покончить с огнедышащим жерлом внутри Чёрной горы. Всё следовало предусмотреть: и сопротивление водяных, и незаметное проникновение в кузницу и точный расчёт количества воды, необходимой для уничтожения колдовского огня Кейвдэвла. Экспедиция в кузницу хранилась в строжайшем секрете. О ней знали члены магического совета и четвёрка молодых чародеев, которым и предстояло осуществить всю самую опасную часть плана.
Даже члены военного совета не знали о рискованных замыслах магов. И многое бы отдал Тёмный Лорд, чтобы проникнуть в их тайну.
Глава 56. Находка Нэнси
Словно медведица, пробираясь сквозь заросли густого орешника, по лесу не спеша важно шествовала дородная дама в изрядно поношенном платье с перевязанной клетчатым платком грудью. Она как мачете расчищала себе дорогу большой палкой. Огненная грива пышных волос давно растрепалась, и пряди прилипли к мокрому лбу, обвили шею. Рядом совсем без труда тем же путём продвигался саблезубый тигр. А немного сзади, едва заметная среди сочной листвы парила очаровательная фея, напоминающая круглолицую пухленькую китаянку. Совсем не замечая усердия, с которым полная дама преодолевала препятствие за препятствием, она любовалась маленьким птичьим гнёздышком с желторотым птенцом, что держала в своих кукольных ладошках.
― Всё! Больше не могу, — выдохнула дама. — Скажи мне, что это за лес за такой: ни одной тропинки? Сплошные заросли. Вы что, сеете его каждый год, что ли?
― Нет, не сеем. Правда, мой дорогой? — фея обращалась к птенчику. — Мы просто очень любим свой лес. Да, мой милый?
― Да отнеси ты его на место! Говоришь, «любим». А сама утащила гнездо. Теперь мать его бросит, не станет кормить.
― Вот глупая женщина… Ничего-то она не понимает, у-у, ты сладенький мой, желторотик. Разве знает эта женщина, как мирно мы живём в нашем лесу? — Фея вернулась в кусты, из которых только что выплыла, и, водворив гнездо на прежнее место, направила своего махайрода к привалившейся как-то боком на могучий ствол, женщине.
Женщина немного ослабила узел на платке и, сменив ворчливое недовольство и усталость на туповатую любезность, старательно хозяйничала у себя за пазухой, сложив губы трубочкой.
― Ты слишком часто кормишь её, Нэнси.
― Да что ты там понимаешь, девчонка.
