Евгений Малинин - Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны
– Так… – Медленно протянул я. – А гвардейцы откуда взялись?
– Давай, мы лучше поедим, а заодно и все тебе расскажем. – Предложил голодный Макаронин, и мне пришлось согласиться с этим предложением.
Обедали мы где-то около часа, и за это время ребята рассказали мне достаточно подробно о своих приключениях, а я поделился информацией, полученной на площади Согласия или… Бессмысленного бунта. Когда слуги убрали со стола грязную посуду, оставив только кувшин с каким-то сладеньким слабоалкогольным напитком и блюдо яблок, я взял яблоко, откинулся на высокую спинку стула и задумчиво проговорил:
– Не представляю, что это был за… променад на площади Согласия, но вот узнать, где находится эта самая «малая гостевая резиденция» мне чрезвычайно хотелось бы?..
И мы с Макарониным одновременно посмотрели на Володьшу. Тот, словно бы извиняясь, пожал плечами и так же задумчиво ответил:
– Это был не променад… Это был утренний моцион… Все кто служит в четырех главных приказах – Зарубежных интересов, Казенных доходов, Охранный-рубежный и Скрытной работы после первых трех часов работы должны выйти на обязательный моцион… Вот они и… выходят. Что касается… малой гостевой резиденции, то я даже не знаю, что это такое. И вообще, в столице я не был уже несколько лет, а здесь многое изменилось… Гвардия эта… собаки на Шептунов доносят… Надзорный приказ…
Я посмотрел на отвалившегося от стола Юрика, благодушно сжимающего в кулаке полный бокал, и раздумчиво спросил:
– Может, поспрошать твоих гвардейцев… ну, тех, что в погребе у лавочника сидят?..
– Вряд ли они хоть что-то знают об этой резиденции. – Немедленно отозвался Володьша и тут же пояснил. – Эти ребята знают только «хватать и тащить», а нам надо… поспрошать того, кто повыше сидит… сильно повыше!
– Так где ж его взять-то, того, кто повыше? – Простодушно переспросил Юрик, и мы замолчали, раздумывая над этим «простодушным» вопросом.
И тут в моей уставшей голове словно сами собой всплыли совсем недавно прочитанные строчки:
«Смажь подушечки пальцев левой ноги пятью каплями отстоявшегося варева и твоя нога приведет тебя к тому, что ты ищешь. Капни пять капель отстоявшегося варева на след того, что ты ищешь, и оно само придет к тебе…»
Я медленно повернулся в сторону Володьши, и, видимо, на моем лице было такое выражение, что Шептун выпрямился на своем стуле, приготовившись мне… внимать!
– Слушай, работник департамента слухов и домыслов, а не было ли в вашей структуре специалиста по… – тут я несколько задумался над формулировкой. – …по… травкам, камушкам, лягушкам-змеюшкам?..
– Ведуны и ведуницы?! – Немедленно сообразил Шептун. – Как же, были!
– Ты не можешь меня с кем-нибудь из них не познакомить?..
– А зачем тебе… эти… травки, камушки, лягушки, змеюшки? – Немедленно встрял в разговор Макаронин.
– Да вот… понимаешь… способ у меня есть один, нужного человека отыскать… Только способ этот требует наличия этих самых… травок, камушков… ну и всего остального.
– Дудуктивный метод! – Авторитетно заявил Макаронин. – Нам про него на курсах тоже рассказывали, только я не очень хорошо понял.
Я не стал просвещать старшего лейтенанта на предмет «дудуктивного» метода, а посмотрел на задумавшегося Володьшу, в ожидании его ответа. Спустя минуту он поднял на меня прояснившиеся глаза и с улыбкой ответил:
– Я знаю, кто тебе нужен!.. Правда, она наверняка уже отошла от дел, но… В общем, пошли!
Володьша, вскочив со стула, схватил свой мешок и мандарину.
– Да, кто это от дел отошел-то?!! – Напористо поинтересовался Макаронин, явно не желавший вставать из-за стола.
– Вот и посмотрим, кто отошел от дел!.. – Подхватил я вопрос старшего лейтенанта. – И немедленно.
Юрик, кряхтя, поднялся на ноги и заворчал:
– И что вам неймется?.. После обеда нормальные люди отдыхают. В этом кабаке, наверняка, и комнатки имеются… А уж вечером, по холодку, можно было бы поискать, кто там у вас от дел отошел!..
Но ни я, ни загоревшийся Володьша не слушали его стенаний. Макаронин расплатился за обед и потащился следом за нами.
Шептун может быть и давненько отсутствовал в столице и многого в ней не знал, однако дорогу до своей знакомой не забыл. Шел он бодро, не плутал, дороги ни у кого не спрашивал, и спустя полчаса вывел нас на окраину города к небольшому домику, спрятавшемуся за высоким деревянным забором. А вот к крепким дубовым воротам Володьша подошел с явной опаской и целую минуту собирался с духом, прежде чем стукнуть в дверку, врезанную в широкое воротное полотно.
На стук никто не отозвался, и музыкант, спустя минуту, постучал вторично.
На этот раз за воротами послышалось какое-то шевеление, а затем чистый, высокий женский голос спросил:
– Это кто же там в ворота колотится?..
– Володьша, сын Егоршин здесь… – чуть ли не пропел Шептун.
– И какое у тебя дело, Володьша, сын Егошин?.. – Спросил из-за ворот все тот же женский голос.
– Надо мне Арину Световну поведать, дело серьезное!
– Серьезное, говоришь?.. – В сомнении произнес женский голос. – Для тебя оно может и серьезное, только какое дело Арине до твоего дела?..
– Помощи хочу просить у нее… – после секундного раздумья ответил Володьша. – …а дело… сердечное… погибельное дело!..
Несколько секунд за забором царила тишина, а потом у самых ворот негромко проговорили:
– Ишь ты, сердечное дело… погибельное… И кто ж это по такому делу решил к Арине обратиться?..
Что-то стукнуло в воротину, что-то коротко скрипнуло, и калитка чуть приоткрылась. В образовавшуюся крошечную щелку выглянул ясный серый глаз, внимательно нас осмотрел, задержавшись на мне, а затем до наших ушей донесся короткий вздох, и калитка распахнулась.
За воротами стояла крошечная женщина в изумительной белизны рубашке, длинном, чистого голубого цвета сарафане, голова ее была покрыта низко повязанным цветастым платком, а из-под голубого подола выглядывали крошечные босые ноги.
– Проходите, ребята, посмотрим, что Арина сможет для вас сделать. – Проговорил все тот же высокий, чистый голос, и женщина отступила чуть в сторону.
Мы трое осторожно, тихо ступая по насторожившейся земле, гуськом, след в след, двинулись за калитку, и как только Макаронин, шествовавший последним, оказался за воротами, калитка с едва слышным стуком закрылась, словно бы отрезая нас ото всего остального мира.
Маленькая женщина, пропускавшая нас во двор, вдруг оказалась впереди нас и плавно повела перед собой рукой, приглашая следовать за собой.
«Ухо с этой тетенькой надо держать востро! – Невольно подумал я. – И шуток с ней не шутить!»
