Ольга Кай - Городская Ромашка
- Ромашка!
Услышав знакомый голос, девушка подняла голову и посмотрела вперед. Возле навеса, к которому вел ее Сивер, стоял Тур, радостно улыбаясь ей. Когда Ромашка подошла ближе, он подался навстречу и сжал девушку в крепких объятиях.
- Тур, как я рада, что с тобой все в порядке! Ты ранен? - взволнованно спросила Ромашка, увидев длинную красную полосу, пересекающую обнаженный торс ее названного брата.
- Да так, чуток поцарапало. Ничего страшного, - успокоил ее Тур.
Ромашка улыбнулась, потом улыбка вдруг исчезла с ее лица. Она внимательно посмотрела в ярко-голубые глаза Тура.
- А Мирослав?
Тур не успел ответить - раньше него это сделал Сивер.
- Да тут он, твой Мирослав.
- Где? - Ромашка дернулась, да только Тур не выпускал ее, не давая заглянуть за свою широкую спину.
- Где он, что с ним? - испугалась девушка, пытаясь в лице Тура найти ответ на свой вопрос.
- Да поранило его осколками, - пробормотал Тур.
- Живой? - встрепенулась девушка.
- Живой, а-то! - удивился Тур. - Я же сообщил старейшине, что живой. Или вы не знали? - Тур нахмурился и добавил виновато. - Ну, я-то не силен в этом деле, но думал, старейшина поймет, что я хочу сказать… Наверное, у меня не совсем внятно получилось.
Услыхав слово "живой", Ромашка обмякла в руках Тура, чувствуя невероятное облегчение. Ее ослабшие вдруг коленки подогнулись, и если б Тур не держал ее крепко, девушка бы наверняка упала.
- Где он? - прошептала Ромашка.
- Да отпусти ты ее, - посоветовал Сивер. - Она же городская, и не такое видела.
Тур все еще колебался, но потом разжал руки, и Ромашка, обойдя его, шагнула под навес. Прямо на земле лежало человек шесть. Одни были без сознания, другие с любопытством глядели на девушку, но Ромашка сразу же увидела того, кого искала, и по сторонам уже не смотрела.
Мирослав лежал, как и все, на покрытой жухлой травой земле. Из-под обнаженного торса выглядывала помятая рубашка Тура. Правое плечо и грудь были перевязаны, и на бинтах виднелись кровавые пятна - возле ключицы да ниже, на груди. Повязка была также на руке, чуть повыше локтя, и на голове.
Ромашка опустилась на колени, глядя на бледное лицо Мирослава. Он спал или был без сознания, но грудь медленно поднималась и опускалась, слегка приоткрытые губы иногда шевелились, а брови чуть хмурились.
- Сейчас проснется, - как-то злорадно пообещал Сивер.
И Мирослав проснулся. Он тихо застонал, еще сильнее нахмурился, повернул голову в другую сторону и открыл глаза. Его немного рассеянный взгляд уперся в Сивера, который склонился над ним.
- Сивер… - прошептал он. - Чем закончилось?
- Мы победили, - сказал Сивер.
- Хорошо, - тихо ответил Мирослав.
- Хорошо ему! - отчего-то возмутился Сивер. - А матери твоей хорошо? Ей же, небось, уже сказали, что ты помер! Да молчи, молчи… Того и гляди, дух испустишь.
- Ты чего это тут раскричался, - насупился Тур, намереваясь выдворить Сивера из-под навеса, чтоб не досаждал больному.
- А ты видел, что он творил? - отпарировал Сивер. - Не видел - ну и молчи! А откуда ты мои приемы узнал? - это он уже к Мирославу обернулся. - В воспоминаниях подсмотрел? Да?
- Подсмотрел, - ответил Мирослав, и голос его, хоть и слабый, показался Ромашке довольным. - Спасибо, Сивер…
- Чего "спасибо"? Спасибо скажи лучше, что хоть жив остался, правда, это уже не мне… Ты же все неправильно делал, знаешь это?
- Получилось ведь…
Голос Мирослава был слабым, как шепот листьев в знойный день, и Ромашка всерьез забеспокоилась.
- Пожалуйста, не кричите, - попросила она Сивера.
Услышав ее голос, Мирослав повернул голову и светло-серые глаза, чуть щурясь, теперь удивленно смотрели на Ромашку.
- Откуда ты здесь? - прошептал Мирослав.
- Я с тетушкой Званой приехала.
- Ой, и мать здесь? - обрадовался Тур. - Хорошо. Она-то у меня лекарка такая, что хоть мертвого на ноги поставит.
А Ромашка все смотрела в глаза Мирослава. Он старался не отводить взгляда, но долго не выдержал. Глаза его закрылись. Ромашка протянула было руку, чтобы ласково погладить его по щеке, да вовремя сдержалась. В это время Тур махнул кому-то, спешащему через весь лагерь к навесу.
- Тур, сынок! - это тетушка Звана обняла сына, и на глазах ее выступили слезы.
- Ты что мать, не плач, живой ведь! - растерялся Тур.
- Да не плачу я, не плачу, то от ветра…
Тетушка Звана отпустила сына и подошла к лежащему на земле Мирославу.
- Я его перевязал, как мог, - пробасил Тур из-за ее спины. - Раны-то неглубокие, да что-то с ним не то…
- Я вам скажу, что с ним не то. Башка у него дурная, без мозгов, - еле слышно проворчал Сивер.
- Слушай, ты, - обернулся к нему Тур, уже сытый по горло подобными выпадами против своего друга, - убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока я тебя взашей не вытолкал!
- Попробуй, - усмехнулся Сивер.
- И попробую, - угрожающе предупредил Тур и двинулся к черноволосому.
Неизвестно, что бы из этого получилось, да только тетушка Звана не допустила безобразия.
- Ану хватит! - прикрикнула она. - Лучше б что полезное сделали! Людям помощь нужна, а они тут драться надумали.
- Я как раз и пришел помочь, - как ни в чем не бывало заявил Сивер. - Вы не смотрите, что у него раны небольшие, - он кивнул на Мирослава. - Этот дурень всего себя до капли в бою истратил, так что сейчас он и при таких ранах помереть может спокойно. А все потому, что чужие приемы подсмотрел, а как правильно ими пользоваться - не выяснил, едва себя до смерти не сгубил. В общем, давайте я вам помогу, - Сивер посмотрел на тетушку Звану и пояснил. - Вон раненых сколько, и этот еще… В травах я не понимаю, но вы говорите, что надо делать.
- Хорошо, - согласилась тетушка Звана. - Я сейчас посмотрю всех, а потом уж и решу, кого вам с Туром можно будет доверить.
Лицо Тура при этих словах вытянулось. А еще Ромашке показалось, что те из раненых, кто был в сознании, теперь старались выглядеть как можно более тяжелобольными, чтобы тетушка Звана лечила их сама.
Мать Тура действительно была очень знающей лекаркой. Она быстро произвела осмотр, и в конце-концов послала Тура за водой, сама достала настои целебные, отвары и поручила Сиверу промыть да перевязать как следует раны молодого южанина, что рядом с Мирославом лежал.
- На плече зашивать придется, - сказала она. - Сможешь аккуратно?
Сивер пожал плечами, потом на Ромашку глянул.
- Шить умеешь?
Девушка кивнула.
Мысль о том, что ей придется зашивать живую плоть, почему-то не вызвала у девушки ни ужаса, ни беспокойства. Все было просто: надо - значит, надо. А пока Сивер промывал южанину раны, Ромашке вместе с тетушкой Званой размотали Мирослава. Оказалось, что весь его правый бок оцарапан осколками, но больше всего досталось груди и плечам. Видимо, когда граната взорвалась неподалеку, Мирослав пытался отвернуться, спрятаться за дерево, да не успел, и в итоге один осколок глубоко вонзился в грудь, другой - под ключицу, третий пробил руку, да еще несколько мелких оцарапали спину. И по голове чиркнуло, отчего в волосах Мирослава тоже запеклась кровь.
