Ольга Кай - Городская Ромашка
Много ли прошло так времени? Ромашке показалось, что бесконечно много. Девушка не находила себе места и сначала порывалась что-нибудь делать, но руки тряслись от волнения мелкой дрожью. Ромашка села на лавку и, сцепив пальцы, пыталась заставить себя хотя бы сидеть спокойно, но у нее ничего не получалось.
В спокойную песню дождя ворвался новый звук - кто-то негромко постучал в дверь.
- Звана! - окликнул из-за двери женский голос.
Тетушка Звана вскочила с лавки и, бросив Ромашке: "В комнату иди!" пошла открывать. Ромашка послушалась и ушла к себе. Она правильно рассудила, что сквозь неплотно прикрытую дверь услышит весь разговор, при котором ей не позволили присутствовать. Девушка встала у двери и приготовилась слушать, когда за спиной ее раздалось тихое "Ой!" - это проснулась Злата.
- Что там? - шепотом спросила Злата.
- Кажется, известия принесли, - так же шепотом ответила Ромашка. - Не знаю пока… Тсс!
Девушки притихли. Они не видели женщину, вошедшую в дом, но слышали ее приглушенный голос.
- Отец велел передать тебе, чтобы собиралась. Там лекари нужны. Через час здесь будут проезжать повозки из Родня. Встретишь их на дороге, скажешь, что лекарка. Можешь еще кого порасторопней в помощь взять - для любых рук работа найдется.
Наступила тишина, наверное, тетушка Звана выразила свое согласие кивком. Потом мать Тура тихо спросила:
- Известия есть?
- Ой, Звана, я же как раз сказать тебе хотела… Не волнуйся, жив твой Тур, жив!
- Ох…
- Отец уже принял сообщения от всех наших, кто смог передать. Других сам попытался найти. Тур передал сообщение, правда, какое-то невнятное… Ну ты не волнуйся, Звана, главное - жив твой мальчик, жив.
- А твой Светел?
- И мой жив. И сынок, и муж, и племянничек - все живы. Ранены правда, но, вроде, не сильно.
Снова ненадолго молчание.
- А много погибло-то?
- Наших, отец говорит, четверо вроде. Сосед ваш Яр… Хороший был человек. Да Стоян молодой - за него мой Светел передал. Сам, говорит, видел. И еще двоих отец найти не может. Глухо вовсе, тоже, наверное, погибли. Старого Драгомира внучок да еще нашего воеводы Вояра сын…
Ромашка бы, наверное, не поняла, о ком речь, если б рядом вдруг не воскликнула горестно Злата:
- Ой, Мирослав! Мирославушка…
Глядя в лицо Златы, по которому вновь катились крупные слезы, Ромашка вспомнила, что отца Мирослава зовут Вояром. Злата медленно сползла на пол, закрыла лицо руками и зарыдала, не страшась, что ее услышат. Ромашка осталась стоять. Негромко хлопнула входная дверь, и девушка вышла в горницу.
- Тетушка Звана, - сказала Ромашка, - я с вами поеду. Помогать буду.
Голос Ромашки был твердым как сталь и спокойным, как вода в безветрие. Тетушка Звана посмотрела на нее внимательно и кивнула.
Они быстро собрались и, оставив мать Златы хозяйничать в своем доме, вышли к дороге. Димку так и не разбудили, и Ромашка попросила передать ему, когда проснется, что с Туром все в порядке. Мать Златы с сыночком на руках проводила их до порога, сама же Злата, напуганная вестями о Мирославе, теперь пуще прежнего переживала за жениха своего Богдана.
На дороге вскоре показались две широкие повозки, в которых как раз нашлось место для тетушки Званы с Ромашкой. Сначала ехали молча, потом девушка спросила:
- А кто та женщина, что приходила?
- То Малина, старейшины нашего Светозара младшая дочка, - сказала тетушка Звана.
Ромашка кивнула, принимая полученную информацию к сведению. Лишь когда проехали Гористое, Ромашка отважилась задать мучивший ее вопрос:
- А откуда старейшина знает, кто жив, кто ранен?…
"Кто погиб?" - это Ромашка вслух произнести не смогла, но тетушка Звана и так прекрасно поняла, к чему был задан вопрос - Ромашка пыталась понять, насколько же велики шансы того, что старейшина ошибся.
- Чувствует. Кто-то сам ему о себе сообщает, о ком-то друг весточку передаст.
- А почему именно старейшине сообщают? Так положено?
- Нет, Ромашка. Просто старейшина может принять сообщение от любого, даже от того, кто не силен в разговорах мыслью на расстоянии.
- А если человек сам о себе ничего сказать не может, если он без сознания или спит?
- Старейшина все равно его почувствует. Хотя… - тетушка Звана с грустью посмотрела на посеревшую лицом Ромашку, - всякое может случиться. Будем надеяться на лучшее.
За Гористым земля была сухая: дождь сюда либо не дошел, либо обошел стороной. Влажный воздух еще издалека принес звуки, возвестившие, что лагерь уже неподалеку. И вот дорога вынырнула из леса, и Долина Ручьев раскинулась во всем своем великолепии, да только под пасмурным небом ручейки казались грустными дорожками слез, а опустевшие домики поселян навевали печальные мысли.
Возле лагеря повозки остановились.
- Я пойду узнаю, где моя помощь нужна, - сказала тетушка Звана, соскочив с повозки и подхватив мешочек со снадобьями да травами лечебными. - А ты пока походи-погляди. Может, Тура найдешь или Мирослава.
Вероятно, тетушка Звана сама и не надеялась, что Ромашка Мирослава найдет, но лишать этой надежды девушку до поры до времени не хотела. Ромашка кивнула и пошла через лагерь, напряженно вглядываясь в лица встречных людей. Многие были ранены, но, поскольку могли держаться на ногах, помогали лекарю, а также готовили еду и возводили навесы, под которые после осторожно переносили тяжело раненных бойцов. Несколько таких навесов уже возвышались неподалеку от звонкого ручья, и девушка направилась туда.
Внезапно мимо Ромашки стремительно прошел какой-то человек, едва не задев ее плечом. И хотя человек этот явно очень спешил, в нескольких шагах он остановился и оглянулся, внимательно посмотрел на девушку. И удивленно приподнял брови:
- Ты?
Ромашка узнала его сразу - это был тот самый Сивер из Родня, который последним вернулся с городов. Черная жилетка поверх вышитой красно-черным сорочки придавала ему мрачный вид, особенно вкупе с косматыми бровями и взъерошенными волосами все того же смолянисто-черного цвета. Подбородок его покрывала густая щетина, из-за чего вид у Сивера был неопрятный. Девушка не успела поздороваться.
- Видела его? - мрачно спросил Сивер. - Нет? Иди за мной!
Ромашка без лишних слов и вопросов поспешила следом. Сивер шел очень быстро, что-то недовольно ворча себе под нос, и девушка не смотрела по сторонам, а шла, уткнувшись взглядом ему в спину и иногда глядя под ноги.
- Ромашка!
Услышав знакомый голос, девушка подняла голову и посмотрела вперед. Возле навеса, к которому вел ее Сивер, стоял Тур, радостно улыбаясь ей. Когда Ромашка подошла ближе, он подался навстречу и сжал девушку в крепких объятиях.
